Был я в Калининграде в кафедральном соборе на концерте Рахманинова. Играли два фортепианных концерта: Четвёртый и Второй. И мне как всегда повезло с соседями.
Передо мной сидела компания из четырёх человек: 2 девушки и 2 парня. Один из парней сфотографировал оркестр и отправил кому-то из знакомых в чат. В ответ на вопрос "вы серьёзно на концерт пошли????" "Ага)))"
Как вы догадываетесь, концерт им не понравился. Более того, они вскоре ушли, за что я их мысленно поблагодарил. Более того, даже когда им было скучно (всё время), они вели себя прилично. Они не издали ни одного звука, только посылали друг другу мимические сигналы. Как будто съели что-то кислое.
Единственный раз, когда они издали звук, был на речи ведущего. Перед каждым произведением выходил прекрасный музыковед. Вышел и стал рассказывать про Четвёртый концерт, написанный Рахманиновым в эмиграции. О том, что за это время он сочинил всего шесть произведений — и все в миноре. Ведущий настойчиво и красочно вёл к главной мысли. Послушайте, как в первой части возникает лирическая тема, но тут же гаснет. Послушайте, как во второй части пробивается свет, но снова уходит. И как в третьей части возникают джазовые синкопы, звуки мегаполиса, холодная машинерия, а потом "зловещий и колючий" марш "затапливает островок надежды". Что-то в этом роде. Но вот наконец ведущий произносит главную мысль. Четвёртый концерт такой грустный, потому что Рахманинов уже восемь лет находился не в России. "«Уехав, я словно потерял себя». Так говорил Сергей Васильевич. Ему было плохо без своей родины. Без России".
И тут четыре человека впереди меня засмеялись. Они все были как мем "Гарольд, скрывающий боль". Каждой мышцей своего лица они показывали, каково это — не страдать от тоски по родине. А сидеть в ней и хохотать. Потом был Четвёртый концерт — Рахманинов не скрывающий боль. В финале второй части Largo компания встала и тихо ушла. Спасибо им. Передо мной открылось пространство для Allegro Vivace. И зловещего колючего марша. А потом был Второй фортепианный концерт, написанный в 1900 году в России. Колокола, колокольчики, лирика, любовь.
Но это ещё не финал. А на следующий день я увидел знакомую компанию. Те же затылки, что и вчера. Они сидели на пивной телеге. Это барная стойка на колёсах, которые вращаются ногами туристов. Велосипед на пять-шесть человек. И экскурсоводка-барменка. Пивная телега стояла у могилы Канта. Экскурсоводка закончила говорить про звёздное небо над головой и компания заработала ногами. Телега поехала. Пивной велосипед уезжал от могилы, огибал собор. Я следовал за ним по улице Канта, мимо памятника богослову Руппу.
Но в конце произошло ещё одно чудо. Зазвучала симфоническая музыка. Не Рахманинов, а, кажется, Чайковский. Откуда-то из динамиков, спрятанных среди бочек. Светлая музыка из тёмного пива. Алкоголь, велик, воздух. И расточился минор, забурлил мажор. А всего-то стоило налить людям пивчелло. Классическая музыка это Баба Яга, которой люди говорят: сначала напои, накорми, а потом играй свой соль минор. Сначала "Балтика" №7, потом концерт №4.
Я вернулся памятью во вчерашний день. И представил, как под сиденьями кафедрального собора появляются педали. И все мы — слушатели — начинаем крутить их ногами. Собор вздрагивает, трогается с места. Высовываются краны-наливайки. И там где пролились слёзы гения, в нас льётся пивас. Ещё кружечку! Ещё!
Кстати, связь классической музыки и пива не нова. Шостакович в письме Гликману пишет о Восьмом квартете: "Псевдотрагедийность этого квартета такова, что я, сочиняя его, вылил столько слез, сколько выливается мочи после полдюжины пива. Приехавши домой, раза два попытался его сыграть и опять лил слезы".
Валерий ПЕЧЕЙКИН