Лингвисты давно пытаются выделить в человеческой речи свойства, типичные для всех языков.
Ученые полагают, что разум и речь связаны. Но как быть с людьми, которые по тем или иным причинам с рождения не могут говорить? Значит, дело не в речи, а в обмене информацией, но этот обмен должен чем-то принципиально отличаться от того, которым пользуются животные.
«Дом, который…»
Лингвисты давно пытаются выделить в человеческой речи универсалии, то есть свойства, которые типичны для всех языков. Одно из них — наличие рекурсии, выражающейся в способности порождать сложноподчиненные предложения. Мы не можем описать то, чему нет слов, но зато без затруднений производим описательные конструкции за счет придаточных частей. Более того, эти конструкции можно составлять бесконечно, получая рекурсивные клаузы.
В качестве примера такой клаузы лингвисты приводят завершающие строки известного английского стихотворения:
«Вот два петуха,/ Которые будят того пастуха,/ Который бранится с коровницей строгою,/ Которая доит корову безрогую,/ Лягнувшую старого пса без хвоста,/ Который за шиворот треплет кота,/ Который пугает и ловит синицу,/ Которая часто ворует пшеницу,/ Которая в темном чулане хранится/ В доме,/ Который построил Джек».
При этом, что важно, ребенок, слушающий стихотворение, четко понимает, «кто на ком стоял», выявляя в рассказе причинно-следственные связи и обособляя упоминаемые объекты.
Однако американец Дэниел Эверетт, который с 1977 года изучает племя пирахан — амазонских охотников-собирателей, проживающих на реке Маиси в современной Бразилии, — пришел к выводу, что их уникальный язык полностью лишен рекурсии.
Культура пирахан выглядит примитивной даже в сравнении с соседями: они живут в домах-хижинах без стен и пола, с крышей из пальмовых листьев на столбах; не заготавливают еду впрок и не умеют рисовать; считают верным только то, что видели лично, и полагают, что мир не меняется.
Наблюдая за племенем, Эверетт заявил: человеческий язык необязательно должен обладать рекурсией для того, чтобы сообщество людей могло вести более или менее полноценный образ жизни. Человек из пирахан не может сказать: «Вот дом, который построил Джек». Он скажет: «Вот построенный дом» и «Вот строитель домов Джек». Тем не менее дома они строят.
Впрочем, лингвист Ноам Хомский поставил выводы коллеги под сомнение, указав, что рекурсия в устной речи используется редко, а на языке пирахан говорят всего около 400 человек, поэтому Эверетт ошибается. В 2010 году немецкий исследователь Ули Зауэрланд, изучая различные интервью с носителями языка пирахан, подтвердил точку зрения Хомского и показал, что те составляют сложноподчиненные предложения, используя особые интонации.
Врожденная способность
Поиском ответа на вопрос, является ли языковая рекурсия врожденным или приобретенным свойством, занялась группа ученых под руководством Клаудии Маннел из Института когнитологии и науки о мозге Общества Макса Планка. В ноябре 2018 года они опубликовали результаты двух экспериментов, проведенных с участием здоровых пятимесячных младенцев из немецких семей.
Поскольку в этом возрасте дети еще не умеют говорить и оценить их понимание языковых конструкций через обсуждение невозможно, специалисты применили электроэнцефалографию, а вместо предложений, состоящих из слов, использовали звуки определенной частоты. Каждая звуковая комбинация по частоте соответствовала какому-либо предложению с вложенной конструкцией.
Например, в предложении «Мальчик, за которым гналась девочка, пнул мяч» две части: «девочка гналась» (придаточная) и «мальчик пнул мяч» (главная). Хотя придаточная часть разделяет главную, носитель языка все равно понимает, кто совершает действия. Ученые представили каждый объект в предложении в виде определенного звука, причем связанные объекты конструкции проигрывались на одинаковой частоте.
Для того чтобы увидеть разницу в восприятии, были также составлены нарушенные конструкции — в них частоты, соответствующие связанным объектам, не соответствовали друг другу.
В первом эксперименте приняли участие 38 младенцев, которые слушали звуковые предложения с одной вставной конструкцией, разделенной одним коротким сигналом частотой 1 500 Гц. Второй эксперимент был сложнее: другим 38 младенцам необходимо было прослушать звуковые предложения с двумя вставными конструкциями.
Разницу в восприятии нормальных и нарушенных рекурсивных конструкций ученые устанавливали, измеряя рассогласования вызванных потенциалов головного мозга при обработке детьми двух последних звуков: именно они были связаны с объектами в предыдущих конструкциях и именно в них включили нарушения.
Негативность рассогласования наблюдалась у младенцев в том случае, если правило рекурсии нарушалось, то есть звук не соответствовал связанному с ним объекту. По мнению исследователей, полученный результат подтверждает, что дети могут распознать рекурсивные конструкции в самом раннем возрасте — задолго до полного понимания речи. Получается, что мы действительно имеем дело с лингвистической универсалией.
Рождение гомо сапиенс
Сразу возник новый вопрос: когда люди обрели способность к мысленной обработке рекурсивных клауз? Ответ на него важен, ведь, как утверждает Хомский, именно эта способность отличает развитый разум человека от ума ближайших к нам приматов.
Многочисленные исследования позволили ученым установить, что речевой аппарат у наших предков в процессе эволюции приобрел почти современный вид до того, как линия кроманьонцев отошла от линии неандертальцев 600 тысяч лет назад.
Поскольку в голосовом обмене шимпанзе используется до 100 различных вокализаций, специалисты предполагают, что обновление речевого аппарата расширило диапазон вокализаций как минимум на порядок: количество слов, которые могли произнести наши предки в то время, не меньше количества слов, которые мы используем в повседневности.
При этом, однако, артефакты, свидетельствующие о появлении мышления (остатки жилищ, следы по гребальных ритуалов и различные предметы искусства), зародились 70 тысяч лет назад. Определить причину разрыва в 500 тысяч лет между формированием речевого аппарата и приобретением мышления до сих пор не удавалось.
Группа нейробиологов Бостонского университета во главе с Андреем Вышедским решила подойти к вопросу с другой стороны.
Из научного отчета, опубликованного в июле 2019 года, следует, что специалисты изучали механизм развития воображения и выяснили, что те, кто не овладевает в раннем возрасте полноценной устной речью, никогда не освоят префронтальный синтез — способность сопоставлять в уме два объекта, которая контролируется боковой префронтальной корой мозга. Например, они не поймут разницу между предложениями «Собака укусила человека» и «Человек укусил собаку». Кроме того, префронтальный синтез помогает строить рекурсивные клаузы с несколькими объектами.
Доктор Вышедский выдвинул гипотезу и назвал ее в честь Ромула и Рема — легендарных основателей Рима, которых якобы воспитала волчица. Он утверждает, что формирование современного мышления связано с временем развития префронтальный коры. У людей, живших больше 70 тысяч лет назад, она развивалась слишком быстро, и их мозг просто не успевал освоить синтез.
Однако в результате генетической мутации развитие префронтальной коры замедлилось — вместо 1–2 лет процесс стал растягиваться на 5 лет, как у современных детей. Приобретение синтеза и рекурсивного языка привело к тому, что появился новый поведенческий вид человека разумного, который научился быстро сопоставлять воображаемые объекты, что способствовало ускорению прогресса.
Благодаря способности мысленно моделировать взаимодействие объектов и сообщать об этом своим соплеменникам люди с мутацией постепенно стали доминирующим видом. Насколько верна эта гипотеза, покажут дальнейшие исследования, но кажется, что ученые наконец-то нашли путь к пониманию того, что такое мышление и разум.
Антон Первушин