Должность главного тренера сборной России по лёгкой атлетике оставляет не так много свободного времени, чтобы серьёзно заниматься чем-то ещё, в особенности практической работой с подопечными. Об этом в интервью RT рассказал новый наставник национальной команды Руслан Мащенко. Он объяснил, почему решился выдвинуть свою кандидатуру на выборы главного тренера, вспомнил, насколько сложно было убивать в себе спортсмена после завершения карьеры, и выразил уверенность, что на Играх 2028 и 2032 годов будет сделана ставка на тех, кто заявит о себе в ближайший год.
— С 1 июня вы официально возглавили cборную России по лёгкой атлетике. С учётом того, что переживает этот вид спорта на протяжении последних восьми лет, даже теряюсь: то ли успеха вам желать, то ли сочувствовать. Как воспринимаете своё назначение сами?
— Здесь, думаю, следует отметить, что впервые за всю историю российской лёгкой атлетики позиция главного тренера была избранной. Причём я не был единственным кандидатом. Мне противостояли олимпийский чемпион 1980 года Николай Александрович Сидоров, Светлана Александровна Абрамова, у которой тренируется серебряный призёр токийской Олимпиады Анжелика Сидорова, были и другие кандидаты — из регионов.
— Что заставило вас выставить свою кандидатуру?
— Желание помочь своему виду спорта. Особенно сейчас, когда все мы переживаем не самые простые времена. Я же так или иначе все последние годы находился в сборной, с 2019-го работал в качестве тренера по спринту, видел, что происходит. Было приятно, что у меня образовалась большая группа сторонников на выборах: 40 регионов прислали письма в поддержку.
— Когда на такой пост приходят известные в недавнем прошлом атлеты, они, как правило, неосознанно держат в приоритете своей работы спортивную часть дела. Хотя по логике любой хороший главный тренер — это прежде всего сильный менеджер.
— Совершенно верно. Возможно, спустя какое-то время, когда мы сможем правильно организовать и наладить всю работу внутри сборной команды, у меня появится возможность более плотно приблизиться к спортивной стороне, но это точно не произойдёт в ближайшее время.
Сейчас моя первостепенная задача заключается в налаживании взаимодействия с Министерством спорта, с центром подготовки сборных команд, с ФМБА, с научными центрами. Определённый опыт работы у меня в этом отношении есть. После окончания карьеры я работал заместителем директора спортивной школы в Воронеже, возглавлял кафедру физического воспитания в сельскохозяйственном университете. Понятно, что в сравнении со сборной командой это не самый большой масштаб, но определённые организационные навыки я получил как раз в то время.
— Попыток уйти из спорта в бизнес, как это делали в конце 1990-х многие ваши коллеги, не предпринимали?
— Почему же? Пробовал зайти в бизнес дважды, ещё когда был спортсменом: занялся вместе с друзьями транспортными перевозками. Но мои вложения оказались неудачными. Тогда я очень чётко понял, что нужно либо завершать карьеру и погружаться в бизнес полностью, либо оставить эту идею и продолжать бегать. Находиться на сборах и соревнованиях и параллельно пытаться зарабатывать деньги в другой сфере оказалось просто невозможно.
— Насколько сложно убивать в себе спортсмена после завершения соревновательной карьеры?
— Было непросто. Уже будучи одним из руководителей спортивной школы, я на полставки подрабатывал, занимался тренерской работой. Набрал спортсменов в группу, но с самого начала сделал одну из самых распространённых ошибок — стал сравнивать своих учеников с собой, не понимая, что они совсем другие.
— И дико раздражались, что ваши подопечные не могут сделать элементарных в вашем понимании вещей?
— Именно! Я бегал кроссы вместе со своими спортсменами и реально не понимал, почему они, такие молодые и здоровые, мне проигрывают. Почему не могут сделать того, о чём я их прошу? Мне тогда сильно помогла жена. Посмотрела на мои усилия со стороны и сказала: мол, ты на землю-то опустись. Их не натаскивать на свой уровень надо, а учить. Не ждать, когда в группе появится звезда, а работать с тем материалом, который достался.
Сейчас-то уже большой опыт в этом отношении накоплен. В прошлом году у меня появилось сразу два чемпиона страны. Владимир Лысенко выиграл 400 м с барьерами у мужчин, а Ирина Баулина стала первой на этой же дистанции у женщин. Ещё одна моя спортсменка, Эмилия Тангара, там же заняла второе место, а Денис Новосельцев стал победителем первенства России среди юниоров. С этой группой я работал как личный тренер до прошлого года.
— Мы с вами вплотную подошли к извечному вопросу: должен ли главный тренер иметь внутри сборной команды собственных учеников?
— Не должен. Всё это я, разумеется, заранее обговорил с руководством ВФЛА. Мне дали время на то, чтобы я мог передать спортсменов.
— А почему не должен, собственно? Всегда ведь были подобные прецеденты.
— Считается, что в таких ситуациях неизменно возникает конфликт интересов. Хотя я не очень понимаю, откуда он может взяться, если спортсмены занимают первые места на чемпионате страны. На мой взгляд, дело здесь в другом: работа главным тренером оставляет не так много свободного времени, чтобы серьёзно заниматься чем-то ещё. И тем более — практической тренерской работой со своими спортсменами.
— Ностальгию по такой работе вы уже испытать успели?
— Пока ещё нет, но расставаться будет больно, знаю это. Тем более что некоторых учеников я взял к себе совсем малышами, когда они учились в четвёртом-пятом классах. И мы вместе дошли до золотых медалей.
— Когда вы решили для себя, что хотите побороться за позицию главного тренера, наверняка взвешивали как минусы, так и плюсы профессии.
— Естественно.
— В чём заключается вызов?
— На моем веку были главные тренеры, которые не просто объединяли команду, но несли какую-то идею. С нашим отстранением от международных выступлений мы, как мне кажется, несколько потеряли как сплочённость, так и понимание, как и куда двигаться, ради чего продолжать биться за страну.
— Ради чего?
— Сейчас уже понятно, что ВФЛА провела за последние годы действительно огромную работу. Нас восстановили в World Athletics, мы получили возможность приглашать к себе на соревнования иностранцев, и сейчас в Москве на Неделе лёгкой атлетики выступают не только белорусы, но и турки, сербы. Мы впервые за последние восемь лет собираем сборную команду России в эстафетном беге 4 × 100 м, причём у нас выйдут на старт очень сильные ребята, которые реально способны показать высокий результат. Первую тренировку мы уже провели, а в четверг увидим команду в деле. Думаю, что соперничество с командой Турции, за которую выступает чемпион мира 2017 года Рамиль Гулиев, получится острым, а возможно, и победным.
— Сейчас спортивное сообщество в нашей стране в определённом смысле расколото: нет единой позиции в отношении того, выступать на Олимпийских играх в предложенном нам статусе или нет. Что думаете на этот счёт вы?
— Знаю, что в самое ближайшее время ОКР должен принять окончательное решение по этому поводу. Сам я успел побывать на нескольких учебно-тренировочных сборах и должен сказать, что увидел очень высокую сплочённость спортсменов. Уверен, что никакого внутреннего раскола у нас не будет, как бы ни повернулась ситуация.
Мы ведь уже сталкивались с ситуацией, когда нормативы для участия в Играх-2020 у нас выполнили 30 спортсменов, а допуск на Игры получили только десять. Тогда тоже было много дискуссий, много разных мнений, но в итоге мы вышли из этой ситуации, не допустив раскола внутри сборной. Думаю, справимся и сейчас. Вижу, что все спортсмены очень серьёзно настроены на следующий год.
— Но если парижской Олимпиады в их жизни не будет, что тогда?
— В следующем году у нас будут и другие крупные соревнования. В этом году (и, опять же, впервые в истории российской лёгкой атлетики) мы будем выступать самой молодой командой на Играх стран СНГ, отбор на которые состоится на первенстве России в Чебоксарах. Из таких «малышей» мы реально не собирали команду никогда. Я вижу определённый символизм в том, что такая команда появилась у нас тогда, когда страна начала реально восстанавливаться в своих международных правах. Уверен, что это будут те самые ребята, на которых мы станем делать ставку и в 2028 году, и в 2032-м.
— Назовёте три дисциплины лёгкой атлетики, за которыми вы следите особенно пристально?
— Вплоть до последних дней я был старшим тренером сборной по спринту, поэтому выбор очевиден. Но мне очень нравятся прыжки в высоту, метание молота и метание копья. Хотя так же сильно меня способен захватить бег на выносливость, когда внутри забега начинается интереснейшая тактическая борьба и всё это — на предельных скоростях. Борьба — это вообще главное, что привлекает меня в спорте. И не столь важно, о какой именно дисциплине идёт речь.
