Начало здесь:
- Ну, что, Рекс, теперь быстренько перемоем посуду и выйдем на улицу, только далеко уже не пойдём, ладно? На сегодня, думаю, нам приключений уже больше, чем достаточно, да, и устала я, если честно, - обратилась к псу Лидия Петровна.
- У-гав, - ответил Рекс, что означало: что и даже мячик не возьмём?
- Мячик возьмём, - махнула рукой Лидия Петровна и, включив воду, начала убирать со стола.
Вы скажите: фу, какие бессовестные дети, поели, попили и даже посуду не помыли. И будете не правы, потому что в каждом доме свои правила. А в доме Лидии Петровны был закон, что гости никогда посуду не моют, именно потому, что они гости, и не важно сын это, дочь или невестка.
В начале семейной жизни Вера всё время порывалась помочь убрать со стола после праздника, но строгий голос свекрови быстро остудил эти порывы.
- Вера, если бы вы с Федей жили здесь, то тогда, конечно, ты бы мыла посуду, но поскольку вы здесь не живёте, и слава богу, то о чём речь, я не понимаю? Люди приходят в ГОСТИ! Они приходят нарядные, приходят отдохнуть, а не при всём параде тарелки мыть!
- Но это как-то не красиво с моей стороны получается… и потом, мне не трудно… - смущённо бормотала Вера.
- Успокойся! Когда я приду к тебе в гости, я даже за холодную воду не возьмусь, даже тарелку сама на стол не поставлю, потому что тогда, я буду в гостях, - парировала свекровь.
- Федя, ну, мне так неудобно… я же хотела помочь, а твоя мама так резко мне запретила, - никак не могла успокоиться Вера.
- Ты зря переживаешь, у нас в семье такое правило: гости никогда ничего не помогают, и мама очень сердится, если кто-то проявляет инициативу в данном вопросе. Короче, забей, привыкнешь.
И Вера действительно со временем привыкла, а потом перенесла это правило и в свой дом.
Лидия Петровна навела порядок и присела на табурет, что-то она сегодня действительно устала, и нога противно болит, тяжело вздохнула и тут же перед её глазами предстала покойная бабушка. «Нельзя лежать долго без дела, а то потом не встанешь. Запомни, Лидочка, надо колыхаться (двигаться), колыхаться, всё время колыхаться», - часто говорила она. Бабушка умерла на пороге дома, когда вышла утром кормить кур, она не болела, не лежала, просто жизнь её в то мгновение окончилась, миска с зерном выпала из рук, и бабушки не стало.
- Рекс, колыхаться надо, бери мячик.
И тут зазвонил телефон, «Оля» высветил экран.
- Да, - устало ответила Лидия Петровна.
- Мама, привет! Как у тебя дела?
- Всё хорошо, вот Федя с Верой приходили, посидели немного… А ты там как?
Оля, старшая дочь Лидии Петровны, жила далеко и приезжала редко. Так уж жизнь сложилась, что уехав после школы на учёбу в большой город, Оля там, в институте, и встретила свою судьбу, вышла замуж, и муж увёз её далеко-далеко, в свои родные места. Никаких особых чувств по этому поводу Лидия Петровна не испытывала, просто приняла выбор своей девочки и всё. Сначала скучала сильно, конечно, а потом привыкла, это жизнь, главное, что Оленька счастлива. Дети не должны быть намертво привязаны к родителям. Фёдор вот после учёбы вернулся домой, это был его выбор, она не настаивала, а Оля уехала, это был её выбор.
- Мама, ты приболела? – озабоченно спросила Оля.
- С чего это ты взяла? – начала понемногу заводиться Лидия Петровна (они что, сговорились своей заботой о здоровье её со свету сжить?!)
- У тебя голос какой-то не такой…
- Нормальный у меня голос, просто устала немного.
- Просто устала? А, может, тебе плохо? Не надо меня обманывать, я же слышу, что у тебя что-то не так…
- Всё у меня так! – Уже взвилась Лидия Петровна. – Я вам что, кукла заводная?! Я, по-вашему, просто по-человечески устать не могу?!
- Но мне показалось…
- Когда кажется, креститься надо! Всё у меня хорошо, и настроение было умиротворённое, пока ты не позвонила и не начала приставать со своими дурацкими вопросами и предположениями! – Всё, внутренний «чёртик» Лидии Петровны пошёл вразнос. – Мне, может, тоже твой голос не нравится, но раз ты сказала, что у вас всё хорошо, то я верю, а не высасываю несуществующие проблемы из пальца! Что ты хочешь услышать, что мне плохо? Да, вот теперь мне стало плохо потому, что моя дочь мне не верит! Спасибо, Оля, что испортила мне настроение! До свиданье!
Лидия Петровна стремительно нажала отбой. Усталости, как не бывало, даже нога почти перестала болеть от злости.
- Рекс, бери большой мяч, пинать будем!
Пёс от радости аж подпрыгнул и побежал за большим мячом.
***
В девять часов вечера, уставшие, довольные и умиротворённые, Лидия Петровна с Рексом уже мирно спали, не подозревая, что именно сейчас разгораются нешуточные страсти за их спиной между братом и сестрой.
- Да, мы только от мамы, всё у неё в порядке, ну, подумаешь, упала, ногу подвернула, с кем не бывает, ну, прихрамывает чуток, а так она бодрячком, - уверенно говорил в телефон Фёдор.
- Это она при тебе бодрячком, а вот я позвонила, мне мамин голос не понравился! – Решительно вещала Ольга. – Ты, Федька, всегда пофигистом был! А ты не подумал о том, что у мамы могла, на самом, деле голова закружиться от давления…
- Нет у неё никакого давления, вернее, давление-то у неё есть, но в пределах нормы, - уже раздражённо перебил сестру Фёдор.
- Ты что ей давление каждый день меряешь? – ехидно спросила Ольга.
- Ничего я не меряю. А зачем, если человек себя чувствует нормально? Ты что ли себе давление каждый день меряешь?
- Да, я меряю, потому что у меня давление…
- Ну, и прекрасно, меряй дальше, а маме-то зачем, у неё давления нет.
- Вот, как был ты, Федька, глупым, так и остался! В таком возрасте у всех давление. И у мамы тоже, вот из-за этого в голове у неё помутилось и она потеряла сознание, тебя просто расстраивать не хочет!
- Э, нет, если бы мама потеряла сознание, Рекс бы мне позвонил, а он не звонил, значит, всё так и было, как мама рассказала.
- Ой, хоть молчи за эту псину! – Презрительно фыркнула Ольга. – Тоже мне, додумались на старости лет матери собаку подарить, ещё и какую – овчарку! Да, она жрёт, как слон, замахаешься варить. Это что, специально, чтобы мать в гроб быстрее загнать…
- Прекрати! – уже рявкнул Фёдор на сестру. – Да, мы додумались, МЫ ДОДУМАЛИСЬ!!! А что сделала ты, такая «заботливая» и любящая дочь?! Что ты сделала, когда мама после смерти отца таяла на глазах?! Может, ты осталась хотя бы на месяц, чтобы поддержать её? Ты сразу уехала и даже на 70-летие не приехала! Ах, да, я забыл, у тебя же работа, муж, дети, а ещё ты свой отпуск привыкла проводить на море, а тут всего лишь какая-то река… Правильно мать тогда после похорон сказала: «В следующий раз Оля приедет сюда уже на мои похороны»!
- Она так сказала? – Как-то сразу притихла Ольга. – Федя, это правда или ты сказал это, чтобы просто меня побольнее задеть?
- Нет, Оля, я не стал бы такое придумывать, это правда, - тут же успокоился и Фёдор.
Ольга замолчала, и Фёдор услышал сопение. Он тоже молчал. Сопение усилилось.
- Оль, ты что там плачешь, - тихо спросил Фёдор.
- Получается, я плохая дочь, да, Федя? – со слезами в голосе прошептала Ольга.
- Нет, Оля, нет. Ты не плохая, просто немного потерялась… И я, и мама, мы любим тебя и часто вспоминаем… Оля, не плачь, слышишь, у тебя же давление… Всё хорошо, Оля, просто не накручивай себя.
- Я, я… я приеду к маме этим летом, - всхлипывала Ольга.
- Вот и славно, мама будет очень рада и я тоже, не плачь.
- Приеду и поведу маму на обследование по всем врачам…
- Конечно, приедешь и поведёшь… Я, наверное, плохой сын, я не смог маму убедить, а у тебя обязательно получится, - уговаривал Фёдор старшую сестру, как маленькую девочку.
- Федя… - выдохнула сестра.
- Всё хорошо, Оля, я не обижаюсь, всё хорошо, ты не плачь, ладно…
- Не буду…
***
Когда Ольга позвонила матери и сказала, что через неделю приедет в гости, Лидия Петровна аж захлебнулась от радости.
- Федя, Олечка приезжает в гости, представляешь! Так и сказала, что я приеду к тебе в гости, мама! Нет, ну, ты представляешь! – визжала в телефоне мать. – Я так рада, так рада, Федя!
- Да, слышу я, как ты рада, за метр телефон от уха держу, - смеялся сын.
- Всё, некогда мне тут с тобой лясы точить, надо готовиться…
- Ты, главное, в лепёшку там не расшибись, а то Рекс расстроится… - подтрунивал сын.
- Тьху, на тебя… Короче, всё, меня ждут великие дела, пока! Рекс, хватай большую сумку, базаревать пойдём!
- Ну, что там мама, радуется? – спросила Вера мужа, улыбаясь.
- Радуется, уже побежала шуршать.
- Так, ей же помочь надо, Федя! Звони, спроси – что надо!
Фёдор хмыкнул и включил телефон на громкую связь.
- Ну, что ещё?! – раздался на всю квартиру недовольный голос Лидии Петровны.
- Тут Вера спрашивает: что тебе помочь.
- ЧТО?!! ПОМОЧЬ!!! А чем вы мне можете помочь, это МОИ гости!
- Ну, хоть продукты купить, Вы скажите какие, мы купим, - крикнула Вера.
- Что вы там купите, вы же правильно выбирать не умеете! Я всех проверенных бабок на базаре знаю, короче, вы меня отвлекаете, мы с Рексом чудненько справимся и без вас!
- Ну, может, приготовить что, - не сдавалась Вера.
- Да, приготовь мой любимый пирог.
- А ещё что?
- Всё!
- Но я бы могла…
- Так, короче, дети мои дорогие, ваша главная помощь заключается в том, чтобы вы мне не мешали! Вера - с тебя пирог! Это всё! Пока!
Зазвучали короткие гудки.
- Ну, что, помогла? – хихикал Фёдор. – Ты же знаешь, маму…
- Да, она не меняется… но ведь тяжело же ей… мне вот и то уже не так легко, как раньше… Откуда у неё столько энергии?
- Мама всегда говорила, что внутри у неё сидит «чёртик», вот он и крутит ею… только, главное, чтобы у неё был смысл в жизни, не какой-то далёкий и абстрактный, а здесь и сейчас, иначе её «чёртик» просто умрёт, и она вместе с ним…
***
И вот наконец-то настал этот день, Ольга приехала. И всё было замечательно: и искренняя радость на лицах и в глазах, и крепкие объятия, и стол в большой комнате, уставленный снедью, и смех, и воспоминания о детстве. Тепло, душевно, по-семейному. Даже Рекс, проникнувшись великой радостью хозяйки, дурашливо валялся на полу, перекатываясь из стороны в сторону, он радовался. Не Оле, нет, пёс радовался потому, что его хозяйка радовалась, значит, это хорошо, значит – правильно!
- А теперь, подарки, - радостно воскликнула Ольга и вышла в прихожую за сумкой.
За столом все ещё больше оживились, ведь всегда одинаково приятно получать подарки от близких и дорогих людей, хоть в пять лет, хоть в двадцать, хоть в пятьдесят, хоть в семьдесят…
- И начнём, конечно же, с нашей любимой мамы, - Ольга интригующе открыла молнию на сумке.
Лидия Петровна сияла, как новая копейка, даже щёки порозовели. Она вовсе не ожидала чего-то особенного, всегда относясь к подаркам, в первую очередь, как к знаку внимания и уважения, ведь человек старался, выбирал, значит, думал о тебе, хотел порадовать.
- Вот, мама, это тебе, - торжественно вручила Ольга небольшую коробку.
- Ой, - польщённо заулыбалась Лидия Петровна, - Оленька, а что это?
- Это автоматический тонометр, самая лучшая модель!
- Что-о-о?! – протянула Лидия Петровна, улыбка исчезла с её лица, румянец стремительно превращался в бледность, в её сознании подарок тут же превратился из знака внимания и уважения в знак оскорбления и унижения.
На мгновение за столом стало тихо, Вера застыла с бокалом вина в руке, Фёдор не донёс вилку с котлетой до рта.
- Автоматический тонометр, - громче повторила Ольга, - давление мерять, мама, в твоём возрасте это необходимо делать каждый день. Давай, я прямо сейчас покажу, как это легко и просто делается.
Только огромным усилием воли Лидия Петровна заставила замолчать своего «чёртика», который уже просто взорвался и бесновался внутри, она протянула коробку дочери и со словами: «Для начала мне надо покурить», - вышла на балкон.
- Как, ты всё ещё куришь, мама?! – возмущённо воскликнула Ольга.
- Да, я всё ещё курю, моя дорогая дочь! – отчеканила Лидия Петровна ледяным тоном.
Рекс тут же метнулся за своей хозяйкой, хотя обычно не ходил на балкон.
Когда мать вышла, Фёдор уничтожающе посмотрел на сестру и покрутил пальцем у виска.
- Что такое? Это очень современная и дорогая вещь, между прочим, - высказалась Ольга.
- А между тем, ты, Оля, нанесла маме ужасную обиду, - тихо ответила Вера, потупив взор, - а она так радовалась… вот это всё она сама, всё сама наготовила, даже я не успела бы за день всё это наворотить…
- Но я хотела, как лучше, я старалась…
- Лучше бы ты не старалась… - процедил сквозь зубы Фёдор, - Оля, я же предупреждал тебя, что для мамы это очень неприятная тема, ты же обещала...
- Проблемы надо решать, а не прятать голову в песок, как страус, - вспыхнула Ольга.
- Проблемы надо решать, Оля, если они есть! – жёстко парировал Фёдор. – Да, маме семьдесят три, да, она уже не молодая, и, конечно же, иногда у неё что-то болит, но у неё пока нет проблем со здоровьем! Нам радоваться надо, а не выискивать несуществующие болячки, потому что, видите ли, нам там что-то кажется… Просто верить надо маме, верить, когда она говорит, что у неё всё относительно хорошо.
***
Лидия Петровна стояла на балконе, курила и изо всех сил боролась со слезами, которые так и норовили прорваться наружу. Ей было ужасно обидно. Ну, почему? Почему ей так навязчиво хотят внушить мысль, что она уже старая? Она что – идиотка что ли? Зачем им это? Вот взять и сдохнуть прямо сейчас, чтоб порадовались, поставили галочку в сознании о своей правоте? А «чёртик» внутри уже вышел из под контроля и теперь давил, топтал своими острыми копытцами сердце.
Что-то холодное и мокрое ткнулось в ногу раз, второй, Лидия Петровна посмотрела вниз, Рекс преданно смотрел ей прямо в глаза и, молча, кричал:
- А как же я, хозяйка?!
- Рекс, - выдохнула Лидия Петровна, и «чёртик» внутри тут же угомонился, теперь он просто тихонько сидел, ободряюще помахивая хвостиком, и хитро подмигивал: «Давай, скажи им всё сейчас. Сейчас или никогда».
Прямая, как натянутая струна, с каменным лицом, не предвещающим ничего хорошего, Лидия Петровна зашла в комнату, села за стол.
- Значит, так, мои дорогие дети, Вера я давно считаю тебя своей дочерью, - заговорила пожилая женщина, и от её голоса сразу повеяло ледяным холодом, - я очень не хотела затевать этот разговор, особенно сегодня и сейчас, но пришло время раз и навсегда расставить все точки над «И».
Лидия Петровна медленно обвела всех своим тяжёлым взглядом, на несколько секунд останавливаясь на глазах каждого, и эти глаза её детей вздрагивали и опускались.
- Я честно проработала всю свою жизнь до пенсии, тем самым отдав долг Родине, я родила, вырастила вас и дала высшее образование, тем самым выполнив свой долг перед вами. Таким образом, сейчас, в свои семьдесят три, я больше никому и ничего не должна. Никому и ничего! И имею полное право дожить отмерянные мне годы, как Я хочу и считаю нужным! Запомните это хорошенько. Дальше, когда вы создали свои семьи, я никогда не лезла в вашу жизнь, и даже давая иногда какие-то советы, по вашей же просьбе, между прочим, всегда говорила в конце, что решение вы должны принять в итоге сами, потому что нет абсолютно правильных решений в жизни, для каждого понятие о правильности разное, потому что мы все разные. Так было или я вру? Не слышу ответа!
- Так, так, - закивали головами дети, глядя в стол.
- Тогда, какого чёрта, вы пытаетесь навязать мне свой образ мыслей и свою правильность?! Федя и Вера не нервничайте, я знаю, что вы всё поняли, когда Рекс показал свой трюк с телефоном, и я вам очень благодарна за это, благодарна, что мы обошлись шутками, не допустили того неприятного разговора, который я веду сейчас.
Фёдор с Верой оторвали взгляд от стола и открыто посмотрели на мать, в их взглядах читалось облегчение.
- Дальше я уже продолжу говорить исключительно для тебя, Оля. Не надо дёргаться, я знаю, что у тебя давление, две минуты твоё давление потерпит. Когда ты позвонила и сказала, что едешь в гости, я была на седьмом небе от счастья, наконец-то! Но… хоть мы давно и не живём вместе, твою натуру я знаю, потому что вырастила тебя. И когда мой первый восторг прошёл, как бы я этого не хотела и гнала от себя эти нехорошие мысли, я подумала, что не просто вот так вдруг ты решила приехать в гости… Но я… Я ждала тебя именно в гости, поэтому и попросила Фёдора, чтобы он предупредил тебя об этом, как бы от себя. Мне очень не хотелось портить свой праздник. И я знаю, что он тебя предупредил, хоть и не спрашивала его об этом, знаю, потому что это Федька только с виду пофигист, а на самом деле он очень ответственный и чуткий. Но что тебе мнение младшего брата или слова престарелой матери, которая по твоему разумению уже на пороге маразма, ведь так, Оля? И ехала ты не в гости ко мне, а чтобы успокоить свою совесть и доказать себе, что ты хорошая и заботливая дочь. Не надо, Оля, не надо ничего доказывать, я люблю тебя такой, какой ты есть, потому что ты всегда будешь моей маленькой девочкой, и вовсе не обижаюсь за редкие приезды. У тебя своя жизнь, у Фёдора с Верой – своя, у меня – своя, и это нормально, это правильно! Поэтому, давайте при каждой встрече просто будем радоваться друг другу, радоваться, что все живы, относительно здоровы, что мы вместе и так далее…
Вот тут бы Лидии Петровне и закончить свой монолог, и именно так она хотела и сделать, но внутренний «чёртик» снова активизировался и шептал: «Скажи, скажи, иначе у тебя навсегда останется обида и чувство недоговорённости, сделай это, иначе ты уже будешь не ты».
Лидия Петровна набрала побольше воздуха в лёгкие и продолжила:
- А вот теперь, Оля, ты можешь прямо здесь и сейчас измерить своё давление этим чудесным автоматическим тонометром, - положила свой подарок мать на колени дочери.
Ольга сидела, не шевелясь.
- Что такое, Оленька? – зазвучали приторно-сладко ехидные нотки в голосе Лидии Петровны. – Тебе неудобно? Ты не хочешь сейчас предстать перед всеми в роли циркового зайчика на сцене? А я тут так о тебе забочусь, переживаю…
Лидия Петровна замолчала, а потом уже просто тихо сказала:
- Вот и я, Оля, не хочу быть цирковым зайчиком…
Все молчали.
- Вот теперь я всё сказала! Фёдор, наливай!
Всё это время, пока Лидия Петровна говорила, Рекс сидел рядом и внимательно смотрел на хозяйку. И хотя он не понимал слов, но ту боль, обиду и негатив, что исходили от его горячо любимого человека, пёс чувствовал всем сердцем. Рексу хотелось броситься и покусать всех, разумеется, кроме хозяйки, ведь это они, они причиняют боль, от которой его хозяйка так страдает. Но Рекс был очень воспитанным псом, к тому же команды кусать не было. Душевное напряжение собаки достигло апогея, и когда Рекс услышал решительное «Фёдор, наливай», в его собачьем мозгу тут же всплыло обещание подрать штаны этому негоднику. Не сомневаясь ни секунды в правильности своего решения (ещё и хозяйка крикнула Фёдор) пёс бросился под стол и вцепился зубами в штанину «главного обидчика».
- Ой, - только и успел вскрикнуть Фёдор, а Рекс уже сидел с куском ткани во рту и преданно смотрел в глаза своей хозяйки.
«Вот, смотри, как и обещал!» - Ясно говорил собачий взгляд.
Лидия Петровна на мгновение замерла, а потом тут же разразилась бурным смехом. Этот смех сбрасывал всё напряжение, все неприятности, полностью очищая душу от негатива.
- Ай, молодец, ай, умница! И так будет с каждым, кто попробует меня обидеть, да, Рекс!
- Гав-гав!
Почти сразу же за Лидией Петровной громко засмеялась Вера:
- Наконец-то! – Радостно выкрикивала она. – Наконец-то я избавлюсь от этих ужасных штанов! Фу, как они мне не нравились! Сколько раз я порывалась их выбросить, но Федька не давал.
- Это были мои любимые штанишки, - пытался изо всех сил сделать скорбное лицо Фёдор, но не выдержал и тоже засмеялся. – Эх, прощайте, штанишки! Один раз я вас спас из мусорного ведра в последний момент, теперь, увы…
- Не расстраивайся, сынок! – сквозь смех выкрикнула Лидия Петровна. – Я их аккуратно обрежу и получатся бриджи, ха-ха-ха!
- Не-е-ет! – Взвизгнула Вера. – Лидия Петровна, не делайте этого! Вы не представляете, с каким удовольствием я их наконец-то выброшу!
- Не слушай её мама, я согласен на бриджи.
Ольга безучастно смотрела на весёлую перепалку родственников, и вдруг что-то сдвинулось в её душе, заколебалось, зашевелилось и наконец вырвалось наружу, она тоже засмеялась. И чем больше Ольга смеялась, тем легче становилось ей на душе, почти забытое чувство беззаботной девушки, у которой всё впереди, проснулось:
- Федька – оборванец! – Выкрикнула она любимую фразу из детства.
И все разразились новым приступом смеха.
Они ещё долго сидели за столом, пили, ели, смеялись и шутили, и всем было хорошо. А вечером, слегка разгорячённые - дружно вышли на прогулку с Рексом, пошли на речку, и там тоже весело дурачились. И всё же больше всех радовался Рекс, потому что сейчас его собачье сердце чувствовало только одно огромное человеческое счастье, которое всецело поглотило и его.
- Гав-гав! Гав-гав-гав! – разносилось над речкой, что означало: как же здорово жить, когда вокруг все любят друг друга и все счастливы!
***
Через три недели поезд увозил Ольгу из родительского дома. За эти три недели она ни разу не меряла своё давление, просто забывала… Здесь, у мамы, Оля отдохнула лучше, чем на всех курортах, на которые она ездила все эти годы. Отдохнула морально, ведь все эти три недели ей не надо было заботиться ни о чём и ни о ком, наоборот, здесь о ней самой заботился самый лучший и единственный человек на свете - мама.
- Мама, мы обязательно приедем к тебе в гости все на новогодние праздники, обещаю! – кричала Оля из окна уже тронувшегося вагона.
- Приезжайте, я буду ждать! – махала рукой счастливая Лидия Петровна.
А поезд всё набирал и набирал скорость, унося далеко-далеко её маленькую, глупенькую девочку Олечку.
Когда последний вагон скрылся из вида, Лидия Петровна строго посмотрела на сидящего рядом Рекса и сказала:
- Так, Рекс, потихоньку начинать готовиться можно уже и сейчас, вино и коньяк не испортятся.
- Гав, - ответил пёс, что означало: можешь на меня положиться, я не подведу!
А злополучный автоматический тонометр исчез. Оля тешила себя тем, что это мама всё же решила принять её подарок, так, на всякий случай, и ей было спокойно и легко на душе.
А Лидия Петровна радовалась, думая, что это Оля, всё поняв и не желая больше обострять отношения, тихонько спрятала прибор в свою сумку. «Ей пригодится», - думала довольная Лидия Петровна.
На самом же деле «бедный» тонометр был старательно закопан Рексом в ведре с песком, что годами стояло на балконе в ожидании очередной новогодней ёлки. Каким-то шестым чувством пёс в тот день понял, откуда пошёл весь негатив и просто ликвидировал этот ужасный источник зла.