Кандидат философских наук Арсений Куманьков пишет в журнале «СоциоДиггер» о войне в «постгероических» обществах:
«После Второй мировой войны медленно снижалось число вооруженных конфликтов (особенно с участием государства), сокращались военные потери. <…> Характер вооруженных конфликтов серьезным образом изменился. Типичная современная война— это конфликт невысокой степени интенсивности. В нем участвуют сравнительно небольшие контингенты. <…>
Общества готовы принять небольшие, непродолжительные военные операции с незначительными или нулевыми потерями. Грубая сила не исчезла, но она стала более точечной. <…>
В России не сформировалась привычка обсуждать войну на языке морали. Эта сфера забетонирована советским героически-жертвенным дискурсом войны <…>. Война— государственное дело, а потому право судить о ней <…> передается государству. <…>
Американский историк и военный аналитик Эдвард Люттвак в своей книге 2001 года «Стратегия: Логика войны и мира» описал «постгероические» общества. <…> Доля пожилого населения в них велика, а молодого — не так значительна. Семьи имеют мало детей или не имеют вовсе. При этом продолжительность жизни высока. <…>
Масштабные конвенциональные или тотальные войны, требующие массовых мобилизаций и перестройки экономики на военные рельсы, кажутся в таких обществах чем-то архаичным. Это общественное переосмысление войны конвертируется в политическое. Растет и политическая цена принятия решения об участии в войне. Масштабная война воспринимается как нежелательный риск. <…> Военные потери переживаются очень тяжело, даже если они оказываются несопоставимыми с потерями в больших войнах прошлого, в первую очередь во Второй мировой войне.
Идеальный образ войны «постгероической» эпохи— война с нулевыми потерями. Бомбардировочная авиация, роботы и дроны— главные герои такой войны. Другие важные составляющие— торговые блокады, санкции, эмбарго».