-- Я сегодня никуда не ездил, дядька поездку отменил, -- хмыкнул в трубку Тарас и отключился.
Лиза застыла в недоумении. Неужели, так трудно было позвонить и предупредить? Или хотя бы сбросить СМС-ку? Хотя куда им, богатым, при машинах, до проблем какой-то девушки. В одной деревне живут, называется. Теперь она жалела, что позвонила поздно. Пара машин уже ушла в сторону Каменки, не догнать. Время перевалило за восемь вечера. Даже те, кто, работал допоздна, уехали. В отчаянии девушка хотела вызвать такси, прикидывая, потянет ли она такие расходы. А может, лучше вернуться на работу и заночевать в раздевалке? Там и душевая имеется, спать только на полу не очень удобно, но одну ночь терпимо. Только городские автобусы тоже уже не ходят.
И в это время – о, чудо! -- на горизонте показалось такси. Обычная машина с жёлтой, украшенной шашечками, насадкой на крыше. Лиза махнула рукой, загадав -- если остановится, она поедет. А если нет – ничего больше вызывать не будет, попрётся пешком обратно на работу, завтра поспит там подольше, времени-то на дорогу уже не надо. Такси затормозило.
В салоне уже сидели две пассажирки, одна из них на переднем сидении. Женщина и девушка, судя по одежде.
-- До Каменки довезёте? -- спросила Лиза.
-- По пути в Васильково заедем, -- то ли спрашивая, то ли утверждая, заявил водитель.
Лиза кивнула и быстро устроилась на заднем сидении позади пассажирки. Васильково -- деревушка по пути, заезд в неё не займёт много времени. Таксисты так часто собирали народ, ничего удивительного. Ехали они молча, лишь женщины время от времени перекидывались парой незначительных фраз. Уставшая Лиза дремала, подвеска в виде взлетающего орла на зеркале водителя покачивалась в такт движению, действуя гипнотически. Отвлекал только запах ароматизатора, дешёвый, бессменный, въевшийся в салон. Таксист свернул с трассы и вскоре ехал по главной улице Васильково.
-- Вот здесь нас и высадите, -- сказала женщина на переднем сидении, -- замело всё кругом, ещё увязнете. А мы дойдём, тут недалеко. Вот, возьмите, спасибо.
Лиза даже не открыла глаза. Таксист всё равно дальше не увезёт, разбудит.
Они снова ехали, мирно урчал мотор. И вдруг он затих. Лиза очнулась, открыла глаза, соображая, где она находится. Вокруг – темнота, поглотившая детали, оставив лишь контуры полей и деревьев. И тут её дверь резко открылась, сильные руки вытащили девушку из машины, и она почувствовала боль от удара в область живота. Дыхание перехватило, Лиза судорожно хватала ртом морозный воздух, её парализовал страх. Какими-то остатками сознания девушка понимала, что сейчас ей связывают руки. Лицо человека, проводившего манипуляции, было скрыто под чёрной маской, которая позволяла рассмотреть лишь глаза, такую носят военные в фильмах. Вся остальная одежда: шапка, куртка, перчатки, брюки -- тоже были чёрными. Перед Лизой словно стоял призрак, временами растворяющийся в темноте. Девушка закричала.
-- Дура, -- хриплым незнакомым голосом произнёс призрак и нанёс ещё один удар в то же место. Лиза почувствовала, как с неё снимают шапку, а в рот вкладывают какую-то тряпку и завязывают её на затылке.
Злоумышленник потащил девушку в сторону деревьев и толкнул так, что она упала на спину. Наклонился, и Лиза начала бить его руками и ногами, насколько это было возможно в её положении. Человек снова выпрямился.
-- Горячая ты штучка, -- произнёс он, глядя, как девушка пытается уползти. Потом ухватил за ноги и резко подтащил к себе. Куртка задралась, и снег холодом обжёг спину. Лиза выгнулась, попытавшись перевернуться на живот, чтобы потом встать и сбежать. Сквозь ужас ситуации она, наконец, осознала, что с ней хотят сделать.
Он резко подсёк ноги собирающейся встать девушке. Та рухнула на четвереньки, снег больно куснул запястья.
-- Ну, и куда побежишь? -- насмешливо спросил он и ждал. Он играл с ней, как кошка с мышкой....
...Лиза потом долго пыталась забыть о том, что с ней делали дальше. Закрыв глаза, через чудовищную боль, она пыталась запомнить, чем пахнет вплотную прижимающееся к ней тело. Запахи специфические, она их узнает, если встретит, она отлично различала ароматы. Голос Лиза уже запомнила, её музыкальный слух хрипотцой не обманешь.
Она лежала безвольной куклой даже когда всё закончилось. Мучитель не торопясь поднялся, и отряхнулся от снега. Затем резко поставил девушку на ноги, но они подкосились, и Лиза рухнула на колени. Холод сковывал тело снаружи, горячая боль калёным железом жгла изнутри. Он развязал ей руки.
-- Одевайся, -- крикнул приказным тоном, -- даю тебе две минуты или уеду без тебя. Сдохнешь здесь.
Она думала, что ей уже всё равно, но самосохранение оказалось сильнее. Лиза ползком выбралась из снега на твёрдую дорогу, дрожащими замёрзшими руками вытащила изо рта кляп, кое-как застегнула куртку. Хотелось разреветься, чтобы вырвать из себя всю грязь, в которой её изваляли, но сил не было. Обидчик помог дойти до машины, усадил на переднее сиденье, снова связал руки и повязал на глаза девушки чёрную повязку. Мотор заурчал, и такси тронулось в путь.
***
Он снял балаклаву и взглянул на сидящую рядом жертву. Жаль, глаза у неё завязаны, хотел бы он сейчас в них посмотреть, но иначе нельзя -- запомнит и машину, и лицо. Он снял подвешенного на зеркало орла и бросил его в бардачок. Потом где-нибудь выбросит. Данное ему задание он выполнил. Обернулся на заднее сиденье, где валялась её сумочка. Наверняка там у неё карточка и деньги, но ему дали чёткие указания ничего не брать. Ни копейки не присваивать.
«Эх, ладно, -- подумал он, -- придётся потерпеть ради будущей работы.». Довольный результатом, он завёл машину и выехал на трассу. За ним следом двинулся ещё один автомобиль.
***
Остаток пути девушка провела в ступоре. Такси свернуло с трассы и вскоре остановилось. Лиза сидела как статуя, она уже не знала, чего ожидать. Хлопнула задняя дверь, затем открылась дверца с её стороны. Таксист вновь вытащил девушку из машины на твёрдую дорогу. Она услышала звук отъезжающего такси и стянула с глаз повязку.
Она сидела под дорожным знаком с надписью «Каменка». Рядом валялись шапка и сумочка. В свете фонарей блестела покрытая льдом дорога. Чуть поодаль светились жёлтым светом простенькие деревянные домики окраины деревни. Девушка согрелась в тёплой машине, и теперь холод вновь медленно касался её тела сквозь джинсовую ткань. Осознав, что всё закончилось, Лиза громко разрыдалась, закрывая связанными руками лицо. Мир вокруг перестал существовать.
Её вновь подхватили чьи-то руки, и девушка закричала изо всех сил.
-- Лиза, Лиза, успокойся, это же я...-- он представился, но Лиза плохо улавливала смысл. Голос был знакомый, значит, кто-то из своих.
-- Господи, кто же тебя так, что с тобой случилось-то? Давай, садись в машину, довезу тебя до дома.
При виде средства передвижения острая боль опять пронзила низ живота. Лизу охватила паника. Она начала кричать и вырываться, не понимая, что происходит вокруг...
Её тащили, несли, вели. Дали что-то выпить. Она не сопротивлялась, она желала, только чтобы всё поскорее закончилось, чтобы её, наконец, оставили в покое.
***
За деревней на пустыре, встретились двое. Оба -- парни лет двадцати пяти.
-- И на фига? -- сказал один из них. -- А если она тебя теперь по голосу узнает? Сложно было молча всё сделать? В общем, пока она в деревне, тебе туда соваться нельзя. А я постараюсь сделать так, чтобы она оттуда поскорее слиняла, желательно навсегда. У неё родители те ещё фрукты, достаточно в уши немного попеть, да среди молодёжи слухи пустить...
-- А что беспокоиться, она всё равно ничего не докажет.
-- Дурак ты, Клим, армия ума тебе нисколько не прибавила. Мне никакие проблемы из-за тебя не нужны. Впредь задания выполняй чётко и без самодеятельности.
***
Лиза просыпалась от боли и кошмаров и вновь впадала в беспамятство. Ей обтирали лицо и тело, заставляли что-то выпить, пытались поднять, но оставляли это бесполезную затею. Постепенно боль отступала, сон становился спокойнее, а явь – реальнее. Настал день, когда девушка сама встала с вонючей сырой кровати.
Она накинула халат и вышла из своего закутка – этакой комнатки, даже без двери, огороженной от общего зала тонкой «вагонкой». В душе – пустота, никаких эмоций. Желудок требовательно урчал.
Мать встретила её неодобрительным взглядом.
-- Дошлялась, -- сказала она вместо приветствия, -- нашла себе работу, да? Вместо того чтобы спокойно на ферме работать... обрела приключений на свою... вся деревня знает. Мне теперь в глаза людям смотреть стыдно. Лучше бы сразу на панель шла, глядишь, денег больше бы домой приносила. А то бы и вообще в своём городе жила, сюда не показывалась. А сейчас твой матрас только выкидывать. А на новый у нас с отцом денег нет, на чём спать ты будешь? – Инга искусно вставляла в свою речь разные обидные прозвища.
Лиза прислонилась к косяку. Не такими чувствами хотела заполнить она душевную пустоту.
-- Мама, за что ты меня так ненавидишь? -- спросила она дрожащим голосом. -- Что я тебе сделала?
-- И она ещё спрашивает?! Ты мне всю жизнь испортила, шла против людского мнения, всю жизнь стремишься куда-то бежать, всю жизнь выпендриваешься. Ты ещё салага, ты должна сидеть ниже травы и слушаться старших, а не высказывать своё мнение. Я тебе что сказала -- не ходи на ту работу, у нас на ферме рабочих рук не хватает. Нет, ей захотелось сделать по-своему! А сейчас я, уважаемый в деревне человек, не знаю, как смотреть людям в глаза! Знаешь, сколько времени я завоёвывала здесь уважение, сколько мне пришлось вытерпеть? Нет, тебе это не интересно, тебе плевать на всех!..
Понимая, что котёл в душе матери уже забурлил и вот-вот взорвётся, Лиза поспешила уйти. Вдогонку ей неслись слова, которые прежде интеллигентная, воспитанная большим городом женщина раньше, наверняка, и не знала.
Девушка отправилась к двери, накинула на халат тулуп, босые ноги сунула в валенки и вышла во двор. Морозный воздух взбодрил. Лиза уже привыкла слышать от матери только упрёки и никогда – похвалы. Но сейчас, когда ей особенно плохо, она ожидала от близкого и родного человека хоть какого-то понимания и сочувствия.
Интересно, как долго человек замерзает на морозе? Про боль она не думала, нет сейчас такой физической боли, которая была бы сильнее душевной. Она, никому не нужная, просто уйдёт, никто не заметит. Но вначале надо разобраться с Тарасом. Да и вообще забрать бы его с собой туда, на небеса...