Исчезающее настоящее или о необходимости
феноменологической педагогики
В истории мировой философии существуют различные модели человеческого бытия. Понятие «бытие» в целях сведения разночтений к минимуму будем использовать в его античном значении, как мира в целом. Философские модели бытия или онтологии (греч. оntoc от einai – быть и logos – слово) различны, порой ошеломительно разнообразны. Тем не менее, не смотря на различия и диаметральную атрибутация эти модели мыслятся, как синтез определённых позиций в системе заданных отношений (координат).
Феноменологическая онтология, началом которой является феноменологический проект Эдмунда Гуссерля (1859-1938 гг.) базируется на утверждении о том, что бытие – это структура, в которой осуществляется человеческий опыт. Ученик Эдмунда Гуссерля Мартин Хайдеггер (1889-1926 гг.), осуществляя свой проект фундаментальной онтологии, использует уже не просто традиционное понятие «бытие», но понятие «бытие-в мире», которое он вслед за учителем также полагает в качестве структуры, посредством которой осуществляется, реализуется человеческий опыт. Существуют и другие, кроме проекта Эдмунда Гуссерля и Мартина Хайдеггера, феноменологические проекты, но в рамках каждого из подобных проектов человеческое бытие мыслится, исходя из категории опыта. Категория опыта становится в феноменологии в различных её модификациях основанием аналитики бытия человека.
В свою очередь категория «опыт» имеет определённую философскую историю. И рассказ этой истории невозможен без обращения к философскому творчеству Иммануила Канта (1724-1804 гг.). Иммануил Кант в своем фундаментальном труде «Критика чистого разума» (впервые опубликован в 1871 г.) утверждает наличие атрибутов, которые присутствуют в любом опыте. Подобные, присутствующие в любом опыте атрибуты, Иммануил Кант именует a priori (лат., a priori — буквально «от предшествующего») или априорными. Согласно Иммануилу Канту, чувственный опыт человека, который является началом его существования, как осознающего себя, а, следовательно, и способного к познанию существа, базируется на двух априорных формах чувственности: а именно пространстве и времени. Впрочем, подобное понимание опыта человека, которое в 1/3 XVIII века, безусловно, было передовым, в настоящий момент времени является вариантом популярной естественнонаучной картины мира. В XXI веке для многих людей утверждение о том, что мы существуем в своеобразной реальности 4 D (буква D — от английского слова dimension — измерение), приобрело аксиоматический характер. 4 D реальность – это мир, в котором есть глубина (вернее длина, ширина и глубина) и время. На уровне обыденной, повседневной, не всегда осознаваемой практики современное человечество существует в пространственно - временном континууме. Например, назначая свидание, современный цивилизованный человек указывает не только место встречи, но и время.
Несмотря на то, что обозначение времени повсеместно присутствует в жизни современного человека и часы, как своеобразный исчислитель времени, стали неотъемлемой частью повседневного вещного ландшафта, феномен времени не является простым. Атрибутом современных мировоззренческих систем является не просто время, а время в определённой модальности. Количество временных модальностей в различных национальных культурах разнится и порой очень существенно. Например, в русской культуре и в русском языке время обозначается посредством трёх модальностей, а в английской культуре и в английском языке – посредством шестнадцати. Также необходимо отметить, что сложность феномена времени не связана только исключительно с его модальностями, но размышление о подобных сложностях вынесем за скобки нашей аналитики (или, используя язык феноменологии, редуцируем их). Соглашаясь с тем, что в разных культурах время маркируется посредством разного количества модальностей, тем не менее, следует подчеркнуть, что в свою очередь эти модальности комбинируются внутри трех более крупных временных совокупностей: прошлого, настоящего, будущего.
В речевой ситуации, как подсказывает нам здравый смысл, настоящее время обозначается таким словом как «современность». Но действительно ли это так? Действительно ли значение «здесь и сейчас» современный человек приписывает слову «современность»? В своем блестящем эссе «Бодлер» немецкий философ и теоретик культуры Вальтер Беньямин (1892 – 1940 гг.) показывает парадоксальную ситуацию, связанную с использованием слова «современность» человеком европейской культуры. Парадоксальность ситуации заключается в том, что в речевой оборот человека западной (европейской) культуры слово «современность» вводит не филолог и даже не философ, но поэт. Поэт, которым был Шарль Бодлер (1821-1867 гг.). Удваивает парадоксальность ситуации, связанной со словом «современность», также и тот факт, что это слово в обиходе европейца никак не связано с нахождением в здесь и сейчас ситуации. Вальтер Беньямин показывает, обращаясь к поэзии Шарля Бодлера и его дневникам, что каждый раз слово «современность» обозначает либо ситуацию будущего, либо ситуацию прошлого, но никак не нахождение в здесь и сейчас ситуации.
Анализ современной глобальной культуры этот обнаружимый Вальтером Беньямином парадокс подтверждает. Одним из трендов современной западной цивилизации стали mindfulness практики или практики осознанности, практики, помогающие человеку находиться в здесь и сейчас моменте. Широкомасштабное распространение этих, пришедших к человеку Запада с Востока практик, отчётливо показывает неспособность современных европейцев быть в моменте здесь и сейчас, быть в настоящем.
Это «неумелое» настоящее прослеживается в различных формах европейской культуры. Проживанием здесь и сейчас момента является переживание. Возможно, не случайно один из значимых представителей экзистенциального подхода англичанин Рональд Дэвид Лэйнг (1927-1989 гг.) именовал переживание райской птичкой. Так европеец попытался сказать об удивительном опыте, который и в его, и в жизни других европейцев отсутствует, но о котором человек западного мира подспудно тоскует, тоскует, как о потерянном рае.
«Неумелое» настоящее можно обнаружить и в европейской педагогике. И в современной российской школе оно тоже есть. На примере современной российской педагогики это забвение здесь и сейчас момента легко можно увидеть. Ставит ли современная российская школа перед собой задачу, связанную с воспитанием чувств ребёнка? В рамках, каких дисциплин и как учитель обсуждает с ребенком его переживания? Являются ли жизненные навыки учеников, такие, как любовь, доверие, сострадание, осмысленность, прощение, благодарность, благоговение, приоритетом современной российской школы? Вопрос, безусловно, риторический. Современная российская педагогика задаёт рамки существования ребенка различными процедурами ВКР, ВПР, ОГЭ, ЕГЭ, ФГОСС и т.д. В такой педагогической машине утрачивается ценность человеческих переживаний, они обесцениваются, мельчают и иногда исчезают с горизонта существования совсем. Возникает парадоксальная ситуация взаимодействия педагога, утратившего настоящего, и ребёнка, который к этому настоящему просто не имеет доступа.
А между тем, это тотальное небрежение настоящим может иметь губительные последствия. Человеческий опыт, согласно Иммануилу Канту, начинается с опыта чувственного. Одновременно чувственность – это первая ступень познания. На второй ступени к чувственности присоединяется мышление, которое, основываясь на уже имеющихся в представлении образах предметов, выстраивает их понятия. Эту ступень познания Кант называет рассудком. На третьей ступени мышление отрывается от эмпирических образов и понятий, и создаёт свои собственные чистые понятия. Эту ступень Иммануил Кант называет разумом. И вот к этой развитой разумной способности, к высшей форме мышления ученик современной российской школы, школы, где опытом переживаний пренебрегают, может, к сожалению, не прийти никогда.
Автор: Приходько Наталья Юрьевна
Психолог, Экзистенциальный терапевт
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru