Итальянская лента «Возлюбленная вампира» (1960) по-своему уникальная и нехарактерная для сферы пугающего кино. Такое ощущение, что Ренато Польселли пытался создать полную противоположность «Вампирам» Марио Бава, что вышли на экраны за несколько лет до этого.
«Возлюбленную вампира» очень сложно отнести с категории фильмов ужасов, можно лишь с некоторыми оговорками охарактеризовать как триллер. Если быть более точным, то как трилл-лирику, ибо в некоторых моментах сюжет напоминает «Красавицу и чудовище», хотя фабулу и вывернули наизнанку.
Надо отметить, что Ренато Польселли всегда уделял повышенное внимание эротизму действия, что стало очевидно в его поздних проектах («Убийство в красном свете», «Признания молодой невесты», «Секретная жизнь 18-лентей», «Игры для хорошей семьи» и т.д.)
Хотя всему начало в рассматриваемом нами фильме, который открыл имя Польселли итальянскому зрителю. А заодно показал мировой публике, что итальянское кино способно явить себя как сложное синкретическое явление. Дело в том, что мистическое действие разворачивается на фоне репетиций девичьего танцевального коллектива.
На выходе получилось нечто вроде хоррор-бурлеска, или мист-кордебалета, так как стайка весьма привлекательных и почти постоянно легко одетых девиц гастролирует по стране, в какой-то момент оказавшись в глуши заброшенного территории.
Они остановились на вилле, где также продолжают постоянно репетировать, несмотря на загадочные происшествия, происходящие в округе. Местные поговаривают, что здесь завелся вампир, а потому пытаются не покидать домов в тёмное время суток.
Постоянно танцующие девушки рассматривают это не как предупреждение, но как романтическую историю, поскольку их более волнуют не какие-то таинственные кровососы, подчиняющие себе волю своих жертв, а личные отношения, которые рискуют очень бурно развиваться.
В итоге порождения ночи являются всего лишь дополнением рассказа о нравах женского коллектива, в котором существуют хорошо скрытые противоречия, вызванные к жизни ревностью, завистью и прочими замаскированными пороками, кои становятся очевидными зрителю в критической ситуации.
А вампиры? А вампиры в итоге превращаются в инструмент сведения счетов. Хотя даже в этой сфере есть нечто оригинальное. Например, перемена местами объекта и субъекта угрозы. Или же главный вампир показан как некий инфернальный шалун, коему стало скучно в его «пути сквозь века».
