В мае 1942 года Наталия Борисовна решает добиться пропуска и переехать в Болотное к родителям Кубышкина:
«…Там своя корова…а тут совсем уж стало плохо к весне…И старикам помогу. В районо, хотя со скрипом, добилась увольнения. Теперь в милицию за попуском…»
18 июня 1942 года Карнеева получает наконец пропуск. Осталось трудное: взять билет на пассажирский поезд. Ведь они идут с запада, из Москвы, все дальнего следования и набиты битком.
Через несколько дней для Карнеевой находятся билеты в Болотное, и она с детьми едет к родителям мужа.
Тогда же приходит и письмо Михаила Павловича с фронта. Кубышкин на Украине, служит в 233-м артиллерийском полку, подносит к орудию снаряды.
Вскоре под Харьковым Кубышкин получит ранение и попадет в плен, из которого будет освобожден только в конце войны.
В сентябре 1942 года умирает отчим Кубышкина, до последних дней, пока не слег, работавший сторожем на одном из предприятий Болотного. Ему было восемьдесят лет. Свой хлебный паек – триста граммов – он отдавал внукам.
Пять месяцев Наталия Борисовна работает контролером на Болотнинской электростанции (в трудовой книжке сделана запись: Новосибирское паровозное отделение Томской ж.д. Принята эл/монтером эл/ст Болотная).
Из Новосибирска приходит приказ о переводе учительницы немецкого языка Коченевской СШ Карнеевой в распоряжение Болотнинского РайОНО.
Карнеева увольняется с электростанции. Какое-то время она не работает. Помогает свекрови с заготовкой дров, заготавливает с ней сено для коровы:
«…Брали тележку на двух колесах, веревку, мешки. Привязывали топор, серп. Сначала спускались к мосту по улицам – Комитетской или Кустарной, потом еще с крутой горки к Паинскому мосту. За мостом уже бор. Там мы находили полянку и жали, рвали, укладывали траву. Раз оставили сушить – кто-то увез. Тогда стали разбрасывать сушить дома… Когда оба мешка были полны, битком набиты, я рубила еще молодых сосенок или березок, укладывала их под мешки – и ехали обратно. На мосту иногда караулил лесообъездчик. Для него мать держала под кофтой немного денег…За дровами я ездила одна и выезжала из дома глубокой ночью. Два раза привезешь днем, отдохнешь – и в ночь. Накладешь вниз потяжелее настоящих дров, а сверху – хворост…»
Кубышкины получают извещение, что Кубышкин Михаил Павлович пропал без вести.
С августа 1943 года до 1947 года, получив приказ о распределении, Наталия Борисовна работает в деревенской школе в Варламово учителем русского языка и литературы (в трудовой книжке сделана запись о работе в В-Падунской (Варламо - Падунской) НСШ).
Об этом сама Карнеева сообщает так:
«…Вчера в районо получила назначение в Варламовскую НСШ преподавателем русского языка и литературы в 6-7-х. пошла, конечно, пешком. Это около 20 километров к северу, через Зудовский мост…»
В Болотном в доме на улице Ремесленная продолжает жить овдовевшая мать Кубышкина. В марте 1944 года она умирает. Наталия Борисовна вспоминала:
«…Мать, и правда, не болела. Делала все как всегда. С квартирантами из Иваново-Вознесенска было полегче: они доставали топливо и топили. Но подвезти сено не на чем было. А перед этим дули бураны…Мать с утра пораньше взяла санки, веревку и поехала. Сено было не очень далеко, на полянке в бору, но его уже сильно занесло. Мороз был небольшой. Недалеко стояла избушка сторожа на полях «Заготскота». Мать брала у них лопату и вилы. А потом вдруг зашла в избушку и легла…Там и умерла она, в этой лесной избушке…А если бы дали ей лошадь привезти сена – такого бы не случилось…Но разве дадут?...Осенью мать наткала мешков по заказу одной артели – за это ей обещали дать один раз лошадь. И все тянули. Потом один день вязала снопы за машиной на уборочной. И за это тоже обещали дать один раз лошадь. За то и за другое квитанции выписали. Так она заработала себе на два раза. За одну квитанцию мы ее из больницы домой привезли, за другую – отвезли на кладбище…В избушке остались квартиранты…»
В 1945 году семья Кубышкина узнает, что Михаил Павлович освобожден из немецкого плена.
Сам Кубышкин в своей автобиографии пишет об этом так: «Из плена был освобожден нашими танками в январе 1945 года, когда немцы погнали нас, примерно 1500 пленных, из-под Варшавы на Запад, а Советские войска, перейдя Вислу, догнали нас около города Калиша».
Далее в своей автобиографии Кубышкин скупо сообщает: «После войны я работал пять лет на крайнем севере в Норильском комбинате и там же в геологической разведке рабочим».
Кубышкин не упоминает, что Норильский комбинат в то время находится в составе Норильлага – Норильского исправительно-трудового лагеря, организованного в 1935 году.
Попасть на Таймыр писатель мог в 1945 году в составе «спецконтингента» - 10-ти тысяч переброшенных сюда бывших советских военнопленных. Вчерашних военнопленных поселили здесь на правах ссыльных – официально они получали работу и даже северные льготы, но выезд из Норильска им не разрешался.
Евгений Терентьев