23 апреля 1928 года арестован Богданов Борис Осипович (1884-1960), участник русского революционного движения начала XX века, социалист-меньшевик, член исполкома Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Это был лишь еще один из длинной череды арестов.
Борис Осипович имел негласный титул «Почётный староста политзеков», причём как в царской России (до февраля 1917), так и в Сов России – СССР, в период с декабря 1917 по 1955 годы. Испытал на себе всю историю советского ГУЛАГа – от его зарождения как формы красного революционного террора в первые годы советской диктатуры большевиков и до самой «хрущёвской оттепели».
Урожденный одессит. Участник социал-демократических кружков с 1901. Был первым представителем одесских социал-демократов, проникших на восставший броненосец «Потёмкин». До 1913 года неоднократно подвергался арестам и ссылкам. Выступал за ликвидацию нелегальной революционной пролетарской партии РСДРП(б/м) и за превращение её в легальную реформистскую партию парламентского типа.
В 1911 году был арестован царской охранкой и по приговору суда отправлен в ссылку в Великий Устюг.
27 января 1917 арестован царской охранкой вместе с другими членами рабочей группы Военно-Промышленного комитета. Освобождён из тюрьмы «Кресты» в ходе Февральской революции в Петрограде. Сразу становится членом Петроградского совета и его исполнительного комитета...
Выступал против захвата власти большевиками в период подготовки Октябрьской революции, а после её осуществления – в ноябре и декабре 1917 года был участником Союза Защиты Учредительного собрания. За это был арестован органами ВЧК 16 декабря 1917 года, помещён в тюрьму Петропавловской крепости, затем арестован в июне 1918. Вышел из партии меньшевиков из-за несогласия с политикой ЦК.
В послереволюционное время Б.О. Богданов неоднократно подвергался политическим репрессиям со стороны советской власти – его раз за разом арестовывали органы ВЧК, ОГПУ, НКВД и МГБ СССР по обвинению в антибольшевистской деятельности и подвергали ссылкам «за меньшевистское прошлое». В условиях начавшегося в стране послереволюционного красного террора, стал опасаться за свою судьбу, уволился с работы и перешёл на нелегальное положения, жил в Москве, затем перебрался в Малороссию. В условиях Гражданской войны оказался в Одессе, переходившей то под контроль красных, то белых. Здесь увлёкся работой в профсоюзном движении, заведовал Домом народного творчества, являлся членом Совета рабочих депутатов от фракции меньшевиков. Красная армия РСФСР в начале 1920 года вновь взяла Одессу под свой контроль. Богданов был арестован органами ВЧК 16 декабря 1920 года по обвинению, что он являлся в Революцию меньшевиком, а значит – форменный контрреволюционер. Этапирован сначала в Харьков, затем в московскую Владимирскую тюрьму, сидел до осени 1921 года. Выпущенный из тюрьмы он через месяц был вновь арестован чекистами и далее несколько раз переприговаривался к наказанию за своё меньшевистское прошлое: направлен в ведение Комиссии НКВД по Административным высылкам 18 ноября 1922 года (не исполнено, продолжал находиться в тюрьме), новый приговор от 27.12.1922 по постановлению Комиссии НКВД: выслать за границу, который тут же был заменён на приговор на 2 года концлагеря; в результате был этапирован в Пертоминск. С 1-го июля 1923 был отправлен в ИТЛ СЛОН на Соловках. Однако здесь нелегально был избран старостой фракции меньшевиков и главой объединённого старостата всех политзаключенных СЛОНа. С этого момента считался у лагерников «главным политзеком СССР».
За это был арестован в СИЗО концлагеря 21 ноября 1924 года. Через три месяца выпущен на свободу с отбыванием ссылки.
В марте 1925 года, работая в ссылке в Архангельске экономистом Губисполкома, был арестован по подозрению в покушении на побег, этапирован в Москву (Бутырская тюрьма). Дело закрыто в июне 1925, сам Богданов был вновь этапирован в Архангельск.
Временно оказавшись на свободе, во второй половине 1920-х годов стал работать в Баку научным сотрудником Экономической секции Госплана АзССР. Вновь был арестован органами ОГПУ 23 апреля 1928 года. Осужден решением Особого совещания КОГПУ в июне 1928 года. Приговор: сослать на периферию (без права бывать в Москве и Ленинграде) на сроком 3 года под наблюдение политической охранки «ПП ОГПУ». Ссыльным был определён работать в органах госплана в Крыму под надзором ОГПУ.
26 февраля 1931 года ссыльного Б.О. Богданова, плановика-экономиста Госплана Крыма, органы ОГПУ арестовывают вновь по обвинению в «антисоветской деятельности» по статье 58-10,11 УК РСФСР. Приговор: 3 года лагеря ГУЛАГ. В заключении находился в Суздальском политизоляторе.
Освобождён в июле 1932 и направлен в ссылку в Томск. Здесь его приняли на работу начальником планового отдела в ТомскШахтстрое. Семья приехала к нему в Томск в начале зимы.
В 1934 году, после окончания срока ссылки, Богданов переехал из Томска в Новосибирск, но не смог там найти ни работы, ни жилья. Устроился в Омске начальником отдела планирования в Управлении местной промышленности, а в 1935 году к нему приехала жена, дочь уже училась на втором курсе и осталась в Томске.
Вновь арестован органами НКВД 13 июня 1937 года по обвинению (и вновь) в «антисоветской деятельности» по статье 58-10,11 УК РСФСР. До осуждения находился в тюрьмах НКВД Омска, затем Москвы. Осужден по приговору «особого совещания НКВД СССР», приговор: 5 лет ИТЛ ГУЛАГа в заключении в Каргопольлаге. Освобождён из концлагеря 13.06.1945 и приговорён к ссылке, которую следовало отбывать здесь же, в Казахской ССР. Работал преподавателем экономических дисциплин в техникуме города Петропавловск.
Вновь арестован органами МГБ СССР 19 июля 1949 года, решением Особого совещания ОС МГБ СССР 10 февраля 1950 года приговорён к лишению свободы за антисоветскую деятельность: 10 лет лагерей ИТЛ ГУЛАГ с отбыванием заключения в Воркутлаге. По состоянию здоровья был отравлен в Абезь (инвалидный лагерь Инталага, ГУЛАГ СССР). В 1952 году перенёс инсульт. В феврале 1955 года Богданова актировали по состоянию здоровья (полная инвалидность) и направили в Зубово-Полянский дом инвалидов (г. Потьма, Мордовия) под надзор органов МВД.
Семья тем временем хлопотала о полном освобождении Бориса Осиповича из ГУЛАГа. В 1955 году в Потьму его навещать приезжали жена Ольга Альбертовна, сестра, дочь Наталия с внучкой, его друг по Каргопольлагу Николай Иванович Богомяков. Там Богданов начал писать воспоминания, но они остались незаконченными из-за болезни. В январе 1956 года он перенёс второй инсульт, и семья добилась его перевода на лечение в московскую больницу: в стране вовсю шла политическая оттепель и массовый пересмотр дел жертв массовых сталинских репрессий, шло послабление режима.
В январе 1956 года решением военной прокуратуры Туркестанского военного округа был реабилитирован по делу 1949 года. В дальнейшем в том же 1956 году Б.О. Богданов был реабилитирован прокуратурой СССР по всем делам, начиная с 1927 года, однако в московской прописке ему было отказано, как всё ещё политически неблагонадёжному. После выписки из больницы Борис Осипович поселился «за сто первым километром» – в городе Александрове Московской области (ныне это город Владимирской области).
В конце 1959 года Борис Осипович Богданов всё же получил московскую прописку, но через несколько месяцев (в 1960) умер. Похоронен на столичном Донском кладбище.
Полностью реабилитирован Указом Президента РСФСР от 13 августа 1990 года – реабилитирован абсолютно по всем советским репрессиям в его отношении, начиная с декабря 1917 и до 1951 года.
В 1994 году Наталья Борисовна Богданова – дочь Бориса Осиповича – написала большую и интересную книгу воспоминаний «Мой отец – меньшевик». Однако здесь хотелось бы привести из книги не непосредственно ее слова, а выдержки из заявления, которое в 1928 году Борис Осипович Богданов написал на имя начальника ОГПУ, находясь в Баку, с призывом внести ясность, за что же его преследуют – за убеждения или за конкретно деятельность?
«Мне предъявлено обвинение в контрреволюционной деятельности, что в отношении меня означает обвинение в принадлежности к с.-д-партии и участие в с.-д. работе. Обвинение в принадлежности к с.-д. партии не новое. С начала 1921 г. за одно и то же преступление, а именно за принадлежность к с.-д. партии, я последовательно приговаривался к высылке за пределы СССР, к высылке в Соловецкий концентрационный лагерь, к ссылке в Печорский край и, наконец, последний раз, к воспрещению права жительства в 10 губерниях с прикреплением на три года к одному месту жительства (Баку). Принадлежность к партии как будто не может и не должна быть основанием для нового ареста: ведь за эту самую принадлежность и прикреплен я к Баку на три года.
Основанием для моего ареста должно быть новое дело, новая с.-д. работа, которую я [должен был] вести за время моего пребывания в Баку. Я категорически утверждаю, что за это время никакой партийно-политической работы ни в какой форме, ни устной, ни письменной, я не вел и никакой причастности к такой работе не имею. Я упорно добиваюсь от ГПУ, в чем заключается моя деятельность, за которую я посажен в тюрьму, но ответа не имею. Я твердо знаю, что никакой орган ГПУ и не может ответить на мои вопросы, так как на сей раз в природе просто не было никакой моей с.-д. деятельности. [...]
Я пишу это заявление в надежде изменить «каторжный» режим моей жизни. Каждый [пункт] заявления я свидетельствую словом общественно-политического работника-социалиста, 25 лет борющегося за свои взгляды, никогда не торговавшего ни словом своим, ни своими убеждениями. Это, да еще абсолютную невозможность ГПУ иметь какие бы то ни было материалы, говорящие о моей с.-д. деятельности в Баку, только могу противопоставить подозрению ГПУ о моих намерениях.
Если ГПУ ставит своей задачей преследовать меня за мои социалистические взгляды – мне придется, как уже многие годы, нести своеобразную ответственность за них. Если же ГПУ ставит своей целью бороться со мной лишь в меру моего участия в с.-д. нелегальной партийной работе, то я считаю, что настоящее мое заявление дает ОГПУ совершенно определенные гарантии и внутреннюю уверенность в возможности ликвидировать мое «дело».
Я настаиваю перед ОГПУ на моем немедленном освобождении из под ареста.
Баку. Тюрьма при Аз.ГПУ –
17/V-1928».
Память о Борисе Осиповиче Богданове в 1960-е – 1990-е гг. в СССР была предана забвению, его помнили лишь русские социал-демократы, живущие в эмиграции, и они делали публикации о нём в русскоязычной социалистической (не-коммунистической и не-троцкистской) прессе Европы и Америки. С 1990-х гг. статьи о Богданове стали появляться в российской печати.
Источники:
Богданова Н. Б. Мой отец – меньшевик. – СПб.: НИЦ «Мемориал», 1994. – 253 с.;
Богданов Борис Осипович // Политические деятели России 1917 г. Биографический словарь. – М.: Большая Российская энциклопедия, 1993. –С. 34-36;
Справка, составленная по воспоминаниям Н. Б. Богдановой, дочери. Дата обращения 14 января 2015.
Полную информацию об этом человеке вы сможете посмотреть в личной карточке «Богданов Борис Осипович» Томского мартиролога.
Музей располагает электронной базой данных более чем на 200 тысяч человек, прошедших за годы советской власти на территории Томской области через горнило «чрезвычаек» и «троек», раскулачиваний и массовых депортаций народов.