Вопреки интуиции и логике, Кабардино-Балкария и Карачаево-Черкесия друг на друга совсем не похожи. Да, в обеих кавказских республиках живут адыги и тюрки, но в КБР хозяева первые, а в КЧР - вторые. Обе входят в пятёрку беднейших регионов России, но перенаселённая и холёная КБР не лишена амбиций центра адыгского мира, а малолюдная КЧР впечатляет атмосферой захолустья. Одна - централизованный регион с чёткой внутренней структурой, другая выглядит наспех слепленной из того, что было. И заметнее всего, пожалуй, разница двух соседок видна в их столицах: сколь ярким открытием для меня оказался Нальчик, столь же ожидаемо разочаровал Черкесск - город (113 тыс. жителей) на Кубани в 1500 километров от Москвы, который, наряду с Биробиджаном и Курганом, я бы включил в тройку самых неинтересных региональных центров России.
Предшественником Черкесска была Баталпашинская станица, парадоксальным образом названная в честь турецкого генерала, войско которого в конце 18 века разбили на реке Абазинке в этих краях. Она появилась у редута в 1825-26 годах, заселённая донскими казаками из Воровсколесской и хопёрскими из Ставрополя.
Пёструю солянку казачьих формирований Западного Кавказа свели в единое Кубанское войско лишь в 1860 году, когда была создана Кубанская область (см. Краснодар). Её восточной окраиной стал Баталпашинский отдел (аналог уезда), примерно совпадающий с нынешней Карачаево-Черкесией. Кое-где пишут, что в 1869 году был указ о преобразовании станицы в город Баталпашинск, но как порой случалось в царские времена - новый статус "не прижился".
К началу ХХ века станица разрослась до 12 тыс. жителей, в подавляющем большинстве - русских, но в общем по тем временам оставалась вполне заурядной среди гигантских станиц Кубани. Осенью 1918 года Баталпашинская стала главной базой одиозного генерала Андрея Шкуро, который не только успешно сходил отсюда на Кисловодск, но и наладил в станице производство снарядов, патронов и формы на все Вооружённые силы Юга России. Как результат, весной 1920 года красноармейцы с Баталпашинской не церемонились, и после войны станица отстраивалась почти что с чистого листа.
Её уезд, между тем, явно тянул на национальное размежевание, и в 1922 году Баталпашинская стала центром Карачаево-Черкесской автономной области. Тогда - ненадолго: уже в 1926 область разделили надвое, и если для Карачаевской АО новый центр в горах начали строить с нуля, то центром Черкесского национального округа (в 1928 также ставшего автономной областью) стала Баталпашинская. Причём встречал упоминания, что в 1922-26 годах она таки наделялась городским статусом, но утратила его с разделом региона.
На карте с кадра выше - границы регионов к началу Великой Отечественной войны: Черкесия включала предгорную равнину и анклав высокогорных пастбищ в верховья Урупа. Там же видна строившаяся железная дорога от Невинномысска к центрам обеих автономий, которую в 1929 году успели дотянуть в Черкесск.
Вернее, до Черкесска было ещё далеко: в 1931 году станица стала городом Баталпашинском, а дальше столицу Черкессии охватила редкая даже на фоне остального для СССР чехарда переименований. В 1934 году она стала градом Сулимов в честь руководителя Совнаркома РСФСР Даниила Сулимова. В 1937 его расстрелял мрачный нарком внутренних дел Николай Ежов, и по праву победителя Сулимов сделался Ежово-Черкесском.
В 1939, однако, самого Ежова расстрелял Берия, и видимо сочтя, что не царисты ж мы какие-нибудь черкесов в ежовых рукавицах держать, советская власть нарекла город просто Черкесском. Лаврентий Палыч же лелеял планы ещё более амбициозные: в годы войны (а Черкесск находился в оккупации с августа 1942-го по январь 1943-го) он был одним из главных инициаторов устроенной в ноябре 1943 года почти без повода депортации карачаевцев и балкарцев.
Не просто так, само собой: если западные районы Карачаевской АО отошли Краснодарскому краю, то основная часть - его родной Грузии как Клухорский район. В 1955 году эти территории вернулись в состав России, а в 1957-м, с возвращением реабилитированных изгнанников, Карачаево-Черкесия была вновь пересобрана в границах 1922 года. Правда, в отличие от Кабардино-Балкарии, она числилась автономной областью в составе Ставропольского края, а республикой, чуть не распавшись снизу на 5 национальных автономий, была провозглашена лишь в 1991 году.
Ныне это самый малолюдный регион Северного Кавказа (460 тыс. жителей - меньше крошечных Адыгеи и Ингушетии), однако такие коллизии определил причудливый национальный состав: 41% населения КЧР составляют карачаевцы (в основном на востоке вдоль Кубани; близ города - Усть-Джегутинский и Прикубанский районы), 32% - русские (в основном на западе), всего 12% - черкесы (в низовьях левобережья Зеленчука), 8% - сугубо местный народ абазины, или северо-кавказские абхазы (Абазинский район близ города в междуречье Зеленчука и Кубани), 3,5% - ногайцы (самый север республики, включая пригородный Адыге-Хабльский район), а кроме того, в КЧР есть весьма заметные общины осетин и греков.
И голосуя на вечерней трассе по пути сюда из Минеральных Вод, я гадал, представитель какого из этих народов остановится. В итоге подвезли чеченцы, ехавшие в Черкесск на стройку, да по пути обозвали его "самым грязным городом на Кавказе". Само собой, имели в виду они не мусор, а обилие винных магазинов и коротких рукавов - на свой регион Черкесск не очень-то похож этническим составом.
Стоящий на стыке карачаевских (16% жителей города), черкесских (13%), абазинских (8%) и ногайских земель, по виду и укладу это обычный южный русский (52% жителей) город с едва ощутимым налётом кавказского колорита.
На прошлых кадрах, как вы уже догадались, вокзал (1929) на северной окраине города. Тихий и пустой - московский поезд отменён давно, а трафик представлен двумя рельсобусами до Невинномысска. Однако - не тупиковый: к 1944 году линию успели дотянуть в Усть-Джегуту, южный город-спутник Черкесска, где есть типовой вокзал в сталинском стиле и заброшенный мост без путей над Кубанью.
На другой стороне площади, за гоповатого вида Ильичом - автовокзал, на котором жизни куда больше. Как и в Нальчике, автостанции в Черкесске две: из привокзалья отходят межрегиональные автобусы, а от Центрального рынка - маршрутки по сёлам республики. Их лежбище в глубине торга куда меньше, чем в Нальчике: там маршрутки курсируют по заполнению, а тут - по очень частому, но всё-таки расписанию.
Между двумя автостанциями - пара километров по улице Балахонова, а основной городской транспорт Черкесска - троллейбус. Пущенный в 1988 году, в отличие от нальчинской системы, он не может похвастаться модными машинами с запасом автономного хода, однако там едва шевелится последний действующий маршрут, а здесь 6 маршрутов с довольно активным движением охватывают весь город.
Что у двух городов общее - так это пейзажи зелёных дворов с типично кавказским обилием стихийных пристроек:
Другая кавказская деталь - перекрытая бетонными блоками улица Ворошилова у здания МВД да памятник с вечным огнём (2002) в честь погибших сотрудников правопорядка. В Карачаево-Черкесии времён Чеченской войны не было серьёзных боестолкновений, однако сложилось крайне агрессивной террористическое подполье - так, именно Карачаевский джамаат, возникший под влиянием Хаттаба, взрывал дома в Москве в 1999-м.
Ещё Кавказ здесь - это кухня: в магазинах попадаются домашний сыр, айран и халва, к черкесской и абазинской кулинарии можно приобщиться в ресторане "Хижина Горца", а лучшие карачаевские хычины с суусабом (смесь айрана и нарзана) подают в кафе "Цезарь" (на фото) - и то, и другое на южных окраинах, у дороги от кубанского моста на МинВоды.
В основном же Черкесск - архитектурно-нейтральный город, пейзажи которого абсолютно органично смотрелись бы везде от Ужгорода до Южно-Сахалинска или Куляба. Кое-где попадаются интересные образцы советского зодчества - но без откровений:
А у подножьях их порой встречаются без всякой чёткой закономерности домики старой Баталпашинской. Но редко - чтобы сосчитать те, которые видел я, пальцев двух рук хватит с избытком. И пожалуй, если уж искать на постсоветском пространстве ближайшие аналоги Черкесска - то это не соседние Майкоп или Нальчик, не такие же искусственные Биробиджан или Элиста, а, например, Кокчетав или Павлодар - выросшие из станиц и переселенческих сёл областные центры Северного Казахстана.
Ну а прогулку по Черкесску начнём от Центрального рынка, к которому примыкает площадь Кирова. Очень странная тем, что площади здесь попросту нет - вероятно, когда-то на краю станицы был майдан (ведь этим словом изначально называли торжище на стыке города с деревней), но теперь площадь Кирова - это две улицы, разделённые двумя кварталами и сквером. На той из них, что ближе к центру - бывший кинотеатр имени Горького (1939), несколько лет назад сменивший архитектурный стиль с пролетарского конструктивизма на капиталистический романтизм:
Большую часть условной площади Кирова занимает вполне конкретный Парк Победы, с 1943 года разрастающейся у братской могилы. Весьма нестандартный монумент, ещё не пропитавшийся позднесоветский казёнщиной, возвели над ней в 1952 году:
А приглядевшись, вдруг понимаешь, что могила имеет форму церковной апсиды, а арка - самый настоящий алтарь:
И бюсты аллеи героев с горящим на месте крестильной купели Вечным огнём (1965, дополнялась в 1990 и 2005-м) стоят как колонны длинного нефа базилики:
Аллея упирается в Дворец детского творчества имени Гагарина (явно времён его полёта) с барельефами над входом и странным сооружением наподобие Лобного места - рискну предположить, на борту этой "лодки" принимали в пионеры.
Меж памятников воинской скорби - аллеи, кафе, детские площадки, одну из которых украшает вокзал Воображаемого Идеального Черкесска:
С советской святыней на площади Кирова соседствует российская - огромный Никольский собор (1998-2005). Он считается репликой станичного храма, хотя не совпадает с ним ни обликом, ни местом:
Однако по архитектуре вполне потянет на неказистую русскую церковь из жёлтого кирпича в каком-нибудь полувоенном городе Дальнего Востока или Средней Азии. Самая красивая, и явно современная деталь - ажурные козырьки и двери:
Через улицу от храма - цеха завода "Холодмаш" (1961), на допотопного вида сайте презентующего себя как "один из лидеров отрасли". Вблизи об этом догадаться сложно:
Но проходная с очертаниями сталинки и мозаиками хрущёвской эпохи - хороша:
Площадь Кирова упирается в Первомайскую улицу. Или точнее Первомайская Арбат, как называют в народе её уходящую к центру половину. Пешеходная зона тут была устроена в 2013 году, и судя по обилию кафе и магазинов, в этом качестве прижилась куда лучше, чем Кабардинская улица в Нальчике.
Вот только визуально Первомайская - пожалуй, самый невзрачный арбат России: плиточка и лавочки странно смотрятся среди серых хрущоб. Оживляют пейзаж лишь скульптуры Зодиака (2013) да висящая над улицей сетка, в любую погоду с наступлением темноты становящаяся звёздным небом.
Интересен Первомайский Арбат лишь в последнем квартале, где был снят заглавный кадр. Собственно, в том кадре - буквально весь черкесский Старый город.
Открывает его почтамт (1937), заложенный в Баталпашинске, строившийся в Сулимове, а законченный в Ежово-Черкесске:
Напротив за Красноармейской (в станичные времена - Коммерческой) улицей - картинная галерея, с 1996 года занимающая банк Энгеля (1906) - пожалуй, самое красивое здание из уцелевших от старой станицы. Запомните колонный фасад филармонии рядом с ним - к ней мы вернёмся чуть позже:
Рядом на Красноармейской - бывшая гостиница Самойленко (1900), также принадлежащая музею Карачаево-Черкесии. Его основное здание я покажу позже, но весной-2022 оно было на ремонте, а здесь временно располагался самый интересный мне этнографический отдел.
Дальше по улице на кадре выше видно совсем уж невзрачное здание присутственных мест (1917), рядом с которым всё моё внимание оттянули ворота.
Что же до филармонии, то она с 1981 года занимает старое здание театра...
...построенное в 1937 году на месте правления Баталпашинского отдела, видимо 1860-х годов:
Замыкает исторический квартал 2-этажный дом купчихи Гаянэ Хавшановой (1911), ныне занятый региональным архивом:
За триумфальной арочкой (2016) у конструктивистского жилого дома (1940) Первомайский Арбат упирается в проспект Ленина:
Но пока пройдём обратно в арку. Правление и лучшие дома Баталпашинской глядели на Никольский собор (1891-96):
На месте которого в 1934 году разбили Центральный сквер новоорганизованного города. В его глубине - Стена Коммунаров (1981), как звучно называется памятник местным борцам за власть советов. Таблички явно современные - изначальные алюминиевые лица и буквы в лихие 1990-е канули в цветмет.
Но интереснее самого сквера - здания, глядящие на него. Южную сторону по Первомайской я уже показывал. С востока, через Красноармейскую, интересна сталинка Национальной библиотеки КЧР имени Халимат Байрамуковой:
Посвящение - карачаевской писательнице, начавшей публиковаться ещё в 1930-х годах, а войну прошедшей медсестрой и военкором.
На углу - сквер Сергея Есенина с довольно странным памятником поэту, поставленным в 1995 году на деньги местного банка "Кавказ-Гелиос" и остающимся в его собственности.
Северная сторона сквера в створе Комсомольской улицы - это местная площадь Ленина, за которой раскинул крылья Дом Советов. Я долго ломал голову над временем его постройки, усматривая черты коренизации и конструктивизма, но в итоге оказалось, что центральная часть возведена в 1957 году, а крылья - ещё на 10 лет позже.
Самой интересной стороной площади же была западная - за теперешним проспектом Ленина, тогдашней Покровской улицей. На переднем плане - старый памятник Ильичу (1924), простоявший видимо до войны, а поодаль - лучшие дома станицы: слева направо это аптека Александра и Раисы Потебни и два дом купца Ильи Рядченко:
Первая была разрушена войной в 1943 году. Последний тогда только выгорел, и при восстановлении был надстроен 3 этажом. Центральный дом Рядченко же, с балкона которого в Баталпашинском отделе была провозглашена власть Советов, Советы берегли-берегли, да в 1981-м сломали, оставив лишь памятный знак.
Новой доминантой города в 1982 году стал огромный Карачаево-Черкесский театр драмы и комедии. Одно из его прозвищ - "Пять МХАТов в одной хате": тут выступают русская, карачаевская, черкесская, ногайская и единственная в своём роде абазинская труппы.
Отдельная его достопримечательность - северная стена, отвечавшая в городе за уголок неформалов. Что-то пишут на ней и теперь - так, я разглядел несколько надписей на тему ковида. И в общем граффити эти не закрашивать надо, а изучать: десятки слоёв явно хранят много интересного, вон даже на черкесском что-то есть.
За театром на Комсомольской улице сохранилось несколько белых саманных домов:
До Гражданской войны так выглядела большая часть Баталпашинской:
Дальше в той стороне раскинулся в пойме Кубани огромный парк Зелёный Остров, но он заслуживает отдельной статьи (ссылка в конце). Пока же осмотрим проспект Ленина, из центра города уходящий на юг. Севернее театра и Дома Советов на нём примечателен самый одинокий из осколков Баталпашинской - дом Мурзабевка Алиева (1914), абазинского князя, в казачьей станице преуспевшего как адвокат, а позже подавшегося в Ссудно-учётный банк Персии, через который шла большая часть русско-иранской торговли. С 1967 года здесь обитает краеведческий музей, основанный в 1916 году и позже переезжавший не раз.
В апреле прошлого года большая часть экспозиций была закрыта на ремонт, но к дому Алиева стоило дойти ради лапидария - на аллее в ряд покрытые вязью мусульманские надгробия, жернова неизвестных эпох, черкесские сыныжи, аланские менгиры и скифские каменные бабы.
К югу от театра и Центрального сквера же достопримечательности резко разуплотняются - каждый из следующих нескольких кадров отделяет друг от друга 10-15 минут ходьбы. Центр замыкает здание мэрии 1970-х годов с современным "ориентальным" фасадом:
С памятником Ивану Тургеневу (2015) снова не повезло - по идее из его книги течёт фонтан, в апреле ещё не пущенный. И наверное, скульптор имел в виду Книгу как Источник, но каждый, кто проходил Тургенева в школе, не по наслышке знает выражение "лить воду".
В общем, в этой части Черкесск ещё более зауряден, чем в центре, так что привлекает взгляд даже монументальная кованная остановка:
Но именно здесь нужно искать главный архитектурный памятник города - деревянную Покровская церковь, которую называют ещё иногда Храм-путешественник. Где-то в 1730-х годах она была срублена на берегах Хопра, в одной из нескольких колыбелей казачества, важная ветвь которого в 14-15 веках сложилась у Червлёного Яра из русских, татарских, аланских и черкесских изгнанников. Первоначально хопёрцы, чьим оплотом был небезызвестный Урюпинск, стерегли границы Великого княжества Рязанского, а после его падения стали фактически уголком донской вольницы.
Но ещё долго слыли самыми непокорными из донцов, не пропуская ни одного восстания вроде Разинщины или Булавинщины, и разве что на Пугачёвщину не успели. Причина тому была проста: границы отодвинулись на юг, а без достойного врага вольный казак неизбежно вырождался в разбойника. В 1696 году часть обитателей Червлёного Яра была сведена в Хопёрский полк Донского войска, сыгравший решающую роль в осаде Азова. Непокорные казачьи городки на Хопре же были разрушены в 1712 году, а из их остатков, дополненных украинскими казаками со Слобожанщины, было собрано Ново-Хопёрское казачество.
В 1767-74 годах был пересобран Хопёрский казачий полк, и поучаствовав в Пугачёвском восстании на стороне властей, в 1777 году, был переведён на Кавказ, первоначально - в Ставрополь. О традициях Червлёного Яра известно немногое, но традиции эти явно были самобытны и крепки: переселяясь на новые места, следом хопёрцы перевозили туда свои церкви, и от Краснодара до Пятигорска можно вспомнить десяток приходов, история которых в этих краях началась с переезда.
Большинство таких церквей уже в 19 веке отстроились в камне, и лишь в Черкесске да, вероятно, Георгиевске и ныне стоит кочующий храм, деревья в срубе которого выросли за сотни вёрст отсюда и за сотни лет до основания города.
В 1827 казаки перенесли эту церковь в Ставрополь, а в 1831 - в Баталпашинскую, причём не сюда, а на главную площадь. С созданием Баталпашинского отдела в 1860 году деревянная церковь получила статус собора, который носила до 1890-х, когда рядом вырос каменный Никольский собор. В 1901-02 годах храм перенесли в третий раз - в южные предместья разросшейся станицы, и этим, как оказалось, спасли: Никольский собор при Советах был снесён без следа, а Покровская церковь даже не закрывалась. Теперь в её дворе, отделённом от города высоким забором с воротами на противоположной проспекту стороне, жизнь кипит, снуют женщины в платках и бородатые мужчины, пахнет постной едой.
Дальше на юг тянется обширный суматошный район Пештера, странное название которого восходит всего-то к городу-побратиму в Болгарии. И совсем уж у выезда провожает строящаяся (вернее, достроенная с момента моей поездки) мечеть Абу-Ханифа с типовыми турецкими формами и посвящением арабского имаму, автору первых после Корана богословских текстов ислама.
За городом проспект Ленина продолжает Военно-Сухумская дорога в Карачаевск, Теберду, Домбай...
См. также:
Зелёный Остров. Лучшее, что есть в Черкесске.
