В очередной раз, листая книгу «Сказание о Земле Улаганской», я обратила внимание на фотографию, которую уже видела.
На ней изображена довольно молодая женщина на лошади.
Но не она оказалась в центре моего внимания.
В центре моего внимания оказалось то, что фотограф и не видел, делая этот снимок.
Меня потрясли скалы, что были за спиной всадницы.
Они – скалы были все исписаны фамилиями тех, кто там проезжал или проходил. Надписи сделаны печатными русскими буквами. Фамилии в основном местного населения. Их и сейчас можно разобрать.
Скорее всего, эти скалы у реки. Видны под копытами лошади ледяные глыбы.
У фотографии есть подпись: «На пути к скотоводческой стоянке».
По всей видимости, на фотографии показана ветеринар. Но установить год создания фотографии мне не удалось.
В дореволюционное время ветеринарной службы в ныне Улаганском районе не было как таковой. Заболевших животных местные скотоводы лечили, опираясь на многовековой опыт своих предков. Пользовались помощью шаманов и самобытных лекарей-коновалов.
После гражданской войны с установлением советской власти наряду с вопросами организации коллективных хозяйств решался вопрос создания аймачной ветеринарной службы.
В 1928 году на базе приграничного с Монголией и Тувой Кош-Агачского охранно-карантинного ветеринарного пункта в районе создается ветеринарная служба. В штатную структуру образованной аймачной ветслужбы входили: ветврач, фельдшер и три санитара-милиционера. Имелся один аптечный пункт, который обслуживал в то время все населенные пункты в радиусе двухсот километров.
В зоне ответственности 5 человек находилось 820 хозяйств. (11 русских и 809 теленгитских семей). Общее поголовье скота составляло 39 232 единицы. Из них – 639 лошадей, 9771 корова, 175 яков, 18 маралов, 23 152 головы мелкого рогатого скота и 4 свиноматки.
Ветеринаров в те времена готовили в селе Кызыл-Озек, где на краткосрочных курсах лечебному делу обучались направленные из колхозов юноши и девушки.
Ветеринарам приходилось круглый год совершать обходы и объезды животноводческих стоянок, проводить профилактические и лечебные процедуры, составлять письменные акты по списанию павших животных.
Автомобилей в то время не было, для поездок в каждом хозяйстве в конюшнях содержали верховых коней.
В 1970 – е годы ветучасткам был предоставлен спецавтомобиль ДУК (дезинфицирующая установка Комарова) для обработки загонов и кошар на стоянках.
Известно, что в числе работавших в 1930-х годах были Митронин и Касаткина Фаина - может она на фото?
Да, для фотографа очень важно, делая снимок на природе, следить за задним и средним планами. Но, видимо, фотограф и не задумался над тем, что снимал женщину-ветврача на фоне исписанных скал.
Из чего можно сделать вывод, что ранее,
во-первых, «писанина» на скалах не была невежеством.
Во-вторых, дело было обычным: проехал – оставь подпись.
В-третьих, о природной эстетичности в те времена никто не думал, «выжить бы».
Здесь хочу заметить, что надписи, сделанные местными жителями вполне обычное дело.
Я их видела там, куда никакой турист еще не дошел: в Чепошенской пещере-арке, в пещерах горы Куйлю, на скалах Санкова поля и т. д.
Удивительно, но есть начертания имен ученых на петроглифических памятниках.
Здесь хочу отметить, что традиция оставлять свою фамилию там, где ты побывал, прослеживается и при «покорении» горных вершин.
Оставляют свои имена и в музеях – в книгах отзывов.
Если покопаться, то можно в связи с этим привести еще примеры.
Осталась найти ту грань, где надписи будут «хламом», а не памятной надписью….
А вы как думаете?
Путешествия продолжаются… Ольга Шадрина. Фото из издания
