На выходных в Группе 1 (зона «Юг») второй лиги прошел исторический матч. «Ессентуки» сгорели «Форте» из Таганрога – 0:15 и повторили антирекорд России. До этого с подобной разницей в профессиональной лиге проигрывал только «Локомотив-Тайм» из Минеральных вод. В мае 2001-го он влетел «Краснодару-2000» – 1:16.
Выезд в Таганрог – последний матч «Ессентуков» в чемпионате, хотя до конца сезона далеко (три тура первого этапа, после этого команды поделятся на две подгруппы). Причина – лишение лицензии. РФС обвиняет клуб в подлоге: есть подозрение, что он заявлял на игры подставных игроков.
В последнем матче в истории «Ессентуков» все 15 голов пропустил 21-летний вратарь Никита Дробышевский. Александр Головин поговорил с ним.
Дробышевский добирался на матч всю ночь в позе эмбриона, а уже днем вышел на поле. Соперник нанес 49 ударов
– Сутки назад ты пропустил 15 мячей. Как ощущения?
– Смешанные. С одной стороны, играл неплохо, некоторыми моментами доволен. С другой – 15 мячей никуда не годятся. Были моменты, когда мог сыграть по-другому и выручить.
– Что это за моменты?
– Например, когда нам забивали со штрафного, я вообще не прыгнул, хотя мог. Не знаю, что остановило. Во время четвертого гола мяч пролетел между ног, я только коленом его чуть задел. Понимаю, что надо было складываться быстрее.
Пенальти – самый обидный эпизод. Я заранее знал, куда хочу прыгнуть. Но бил Саадуев, он дагестанец. Наши ребята из Дагестана, которые с ним общаются, показывали мне, куда прыгать. Я послушал их, подумал, что знают лучше меня. А он пробил туда, куда я собирался прыгнуть изначально.
Большинство остальных голов мне закатывали в пустые ворота. Наши защитники не успевали. Все по делу, нас просто возили.
– 15 пропущенных – максимум за карьеру?
– Да. До «Ессентуков» максимум было 3 или 4. Осенью пропустил 5 от «Кубань Холдинг», теперь – 15.
– Что чувствовал, когда залетали 13-й, 14-й, 15-й?
– Я был не то что готов… Но еще зимой понимал, что в каждом матче «Ессентуков» на мои ворота будут постоянные атаки. Обсуждал это с агентом, он сказал: «Если летом хочешь попасть в нормальную команду, нужно играть». Просто не предполагал, что пропущу так много.
В «Ессентуках» я хотел набраться опыта, поэтому особо не расстраивался и не думал об антирекорде. Просто играл свои моменты. Когда забивали условный 13-й, я понимал, что это перебор. Но я вратарь. Если на меня выбегают три нападающих, что я сделаю? Мне в пустые забивают.
– Но хотя бы орал на защитников или было по фигу?
– Было бы по фигу – бросил бы играть после 20-й минуты, когда уже 4 пропустил. Но после этого я сделал еще много сэйвов.
По поводу крика. После первых гола-двух-трех кричал на ребят. Они не дорабатывали, возникало много моментов. Потом понял, что особо не надо с них требовать. Тяжело играть без замен и без восстановления пятый матч подряд. Когда забивали 15-й, эмоции уже не тратил.
– Сколько сэйвов ты сделал?
– У «Форте» было 49 ударов. 31 из них – в створ. Плюс выходы один на один, которые вряд ли засчитывали как удары. В сумме под 40 сэйвов, наверное.
– 49 ударов означают, что вы оборонялись весь матч. Как в этом случае можно закатывать в пустые и выходить один на один?
– Весной мы обороняемся низким блоком. Игроков нет, рассчитывать на что-то в атаке не приходится. Поэтому сидим в обороне и пытаемся выбегать в контратаки. В этом матче «Форте» оказался намного быстрее.
На поле встретились просто разные команды по уровню. Они выходили на ворота, били, добивали, если не попадали. Матч судила девушка. Показалось, что где-то она даже помогала нам. Поставила два пенальти, хотя думаю, вполне могла еще один. Но, наверное, при 12:0 решила не убивать нас сильнее.
– Вы совсем расклеились во втором тайме, когда пропустили 11. И особенно в последние 10 минут – 4 пропущенных. Почему так?
– Может, сказывалась информация, что это наш последний матч. Наверное, все думали, что нет смысла стараться.
Я не знаю, с ребятами игру не обсуждал. Мы вернулись из Таганрога в Ессентуки и сразу разъехались по домам.
– То есть не посидели на прощание?
– Нет. На вторую часть сезона в команду приехало 11-12 человек. Почти все ребята – несовершеннолетние. После Таганрога они сразу разбрелись. Кто-то даже не доехал до Ессентуков. Высаживались по пути – например, в Ростове.
В воскресенье я проснулся и пришел на базу. Там уже никого не было. Я пока нахожусь в Ессентуках, но скоро тоже улетаю домой в Питер.
– Какая обстановка была в автобусе после матча?
– Большинство игроков спали, потому что мы тяжело добирались в Таганрог. Выехали в 3 часа ночи, приехали утром. Днем вышли на игру, сил вообще не было. Сам автобус еще неудобный – не как маршрутка, но типичный микроавтобус. В нем не то что не ляжешь… Я с ростом метр девяносто ехал в позе эмбриона, не мог разогнуть ноги.
Не знаю, откуда потом нашел энергию прыгать полтора часа.
– Тренер ездил с вами?
– Да. Ему нельзя присутствовать из-за дисквалификации, но он до последнего продолжал работать с нами и посещать выезды. Просто не ходил на стадион, вместо него был помощник. Как-то они коммуницировали, тренер давал ему указания.
Против «Форте» мы не меняли схему, это было бессмысленно. Но когда за неделю до этого играли с «Машуком», на 80-й минуте проигрывали всего 0:1. Тогда поменяли схему, перестроились с пяти защитников на трех. И могли забить.
– Ты сказал, что на стадионе присутствовал помощник тренера. Я слышал, его тоже дисквалифицировали. Разве на скамейке сидел не администратор?
– Честно, не могу сказать. Я не знаком со всеми прямо лично. Возможно, это один из администраторов.
– По тренировкам ты не мог понять, тренер это или нет?
– В тренировках он не участвовал. Возможно, занимался документами. Я не знаю. Просто у нас дисквалифицировали почти всех – даже врача, и некого было ставить на бровку.
– Ты пропускал много не только с «Форте». Весной у тебя 34 пропущенных за 5 матчей. В сезоне – 41 пропущенный за 7 матчей. Психологически это тяжело?
– Когда понимаешь, в какой команде находишься – легче. Плюс со временем я стал проще относиться к этому. Раньше из-за пропущенного мяча мог выпасть из игры. Потом в «Тосно» научили, что так делать не надо. В один момент просто не взяли на чемпионат России и сказали: «Пока будешь так относиться, далеко не уйдешь». И я стал относиться проще. В «Ессентуках» – тем более. Если прокручивать каждый гол, не знаю, сколько времени нужно потратить.
Иногда проскакивают мысли: «Что подумают люди?» Например, летом команды, которым меня предложат, увидят, что за 7 матчей у меня 40 пропущенных. Но если агент объяснит, в какой команде я играл, люди поймут.
Для оценки вратаря важны только те игровые эпизоды, в которых я участвую.
Дробышевский – единственный вратарь «Ессентуков». Осенью их было трое, но одного дисквалифицировали за ставки, другой – поругался с тренером, потому что «чудил»
– Когда ты узнал, что матч с «Форте» – последний для «Ессентуков»?
– В автобусе, когда мы ехали с игры. Подобные разговоры ходили и до матча. Все читали новости – видели, что, возможно, нам отзовут лицензию. Но рассчитывали, что ее оспорят, и успеем сыграть с «Нальчиком». После 0:15 мы сделали командный звонок директору и объяснили, что нет смысла позориться дальше.
– Не понял: кто объяснил?
– Мы все – игроки. 0:15 – зачем подавать апелляцию, тратить деньги и время?
С «Нальчиком» еще можно побороться, но дальше идет «Ротор» на выезде. «Волгоград Арена», до нее 15 часов в пути. Страшно представить, что бы там происходило.
– Можно и по-другому посмотреть: на вас собралось бы 15-20 тысяч, вы все впервые сыграли бы на таком стадионе. Пусть проиграли бы, но настроились на матч, как на важнейший, а не как на «Форте».
– Я сам хотел поиграть на этом стадионе, но получилось как получилось. Просто вопрос еще в том, как мы добирались бы до Волгограда. Если как в Таганрог – в день игры на маленьком автобусе, то не думаю, что смогли бы сыграть лучше. «Ротор» поставил бы задачу забить больше, чем «Форте».
– Как получилось, что весной в «Ессентуках» осталось всего 12 игроков?
– Кого-то отпустили в другие команды. Кто-то не захотел возвращаться, видя осенние результаты. Приехали только те… Не хочу сказать, что самые отчаянные. Но мне больше ничего не оставалось – у меня действовал контракт. Я хотел разорвать его, но меня не отпустили.
– Расскажи.
– Осенью я понял, что не хочу больше находиться в «Ессентуках». Не из-за поражений, а потому что сыграл всего два матча. Выпустили только с «Чайкой», когда мы проиграли 0:2, и с «Кубань Холдинг» – 0:5. Две игры за полсезона – не очень хорошая практика.
В итоге за две недели до конца первой части сезона я написал администратору, что у меня есть дела в Питере, и нужно улетать: «Где мы можем встретиться и разорвать контракт?» Он ничего не ответил. Тогда я просто предупредил агента, купил билет и уехал.
Думал разорвать контракт через КДК, но не получилось. Клуб сказал, что одного вратаря дисквалифицировали, со вторым тоже проблемы: «Ты остался один, а бесплатно тебя точно не отпустим».
А кто за меня заплатит, когда я всего две игры провел?
– Сколько просили?
– Не знаю. Трансфермаркт оценивает в 10 тысяч евро. Но не думаю, что кто-то положил бы за меня миллион рублей.
Пришлось возвращаться, закрыть глаза на результаты и работать до конца. Я понимал, что весной возможны и 5, и 7 пропущенных мячей. С одной стороны, у меня за матч больше моментов, чем у условного вратаря «Чайки» за сезон. Но со стороны статистики это ужасно.
– Почему других игроков отпустили?
– Наверное, у них лучше отношения с руководством. У меня были не особо хорошие. Осенью я спрашивал через агента, почему меня не ставят. Он звонил и разговаривал. Не помогло. Хотя команда выступала плохо, можно было довериться мне.
Когда меня выпускали, я смотрелся нормально. «Холдингу» мы проиграли 0:5, но у меня индекс Инстата – 170. Для 0:5 это неплохой индекс.
– Ты подходил к тренеру?
– Нет. Понимал, что у этой команды ничего требовать не надо. Поэтому относился к ситуации спустя рукава. Где-то, возможно, сам не хотел выходить против условного «Ротора», когда они выиграли 6:0. Я не отказывался и не боюсь сильных команд, но сидел на скамейке и думал: «Может, к лучшему, что на поле сейчас не я».
При этом тренировался хорошо. Даже в условиях, когда осталось 11-12 человек и не было тренера по вратарям. Я ходил в зал, сам выполнял вратарские упражнения, расставлял фишки, просил полевых помочь мне. Все для того, чтобы хоть как-то держать себя в форме.
– Каково тренироваться в одиночестве?
– Да нормально. Занимался с полевыми – вставал в квадрат, отрабатывал технические моменты. Дальше имитировали игровые эпизоды – один в один, два в два. Но это весной, в первой части сезона нас было больше. Сначала три вратаря, потом Данилова дисквалифицировали (21-летнего вратаря Романа Данилова забанили на 7 месяцев реального срока и 17 – условного – Sports.ru).
– Вы знали, что он ставит?
– Нет. Меня не особо интересовало, что происходит вокруг. Я уже хотел уйти и оставался только из-за контракта. Видел только, что пару раз он ездил [на разговор в РФС] в Москву. Потом появилась новость, что он делал ставки через свой аккаунт.
– Ставки на матчи «Ессентуков»?
– По-моему, на теннис. Нам вообще нельзя ставить через аккаунты на свое имя – даже на другие виды спорта. Например, в «Чайке» играет Колдунов из Питера. Его дисквалифицировали на полгода за то, что он поднял на пинг-понге 100 тысяч.
– С Даниловым вы более-менее начали сезон. Была победа и две ничьих. Если проигрывали, то 0:1 или 1:2. Но потом понеслось: 0:6, 0:5, 1:7. Что случилось осенью?
– Может, повлияла атмосфера. Думаю, во всех командах есть такое, что ребята общаются группами – по пять-шесть человек. Одни могут сказать что-то про других. Получился небольшой разлад. Плюс накопилась усталость. Мы ходили в баню восстанавливаться, но этого недостаточно. Другого восстановления, например, массажиста, у нас не было.
Ну и под конец года некоторые ребята понимали, что не задержатся в команде. Отбывали номер на поле.
– Просто после 0:6 от «Ротора» резко пошла жесть.
– Тогда как раз дисквалифицировали Данилова. Приехал вратарь Мамадов. Тренеры ставили его. После того, как его выпустили с «Аланией», я уехал. Говорят, в этот момент Мамадов чудил. Может, это тоже повлияло.
– Его не дисквалифицировали?
– А за что? За то, что пропускал много?
Знаю только, что на этой основе он поругался с тренером и уехал. В итоге Мамадова нет, Данилова нет, с контрактом остался только я. За меня схватились: «Или деньги, или возвращайся».
– Ты приехал, но вы стали пропускать еще больше. Я понимаю про отсутствие запасных, сложную дорогу и плохое восстановление, но как можно допускать по 49 ударов за матч?
– У ребят мало опыта. Некоторые футболисты физически развиты не так хорошо, чтобы толкаться с Максименко из «Ротора», который сейчас в аренде в «Урале». Южная зона – самая сильная во второй лиге. Здесь много ребят, которые играли в РПЛ. А у нас выходят парни, которые только вчера школу закончили. В основном 2002-2003 год рождения, старше меня только два человека.
Саня Муравьев – самый молодой игрок всего российского футбола. Он дебютировал в 15 лет. Местный парень, а здесь не особо развитая детская инфраструктура. Другие игроки – тоже из регионов. Им тяжело выходить против поигравших ребят из «Форте».
– Почему в «Ессентуках» собрались люди, которые только закончили школу?
– В первом круге здесь был нормальный состав. Два человека из молодежной сборной Молдовы. То есть люди с опытом, которые должны играть во второй лиге. Сейчас вы сами все видите. Остались те, кто видит в «Ессентуках» трамплин, чтобы попасть выше. И те, кто просто не хочет дома сидеть.
– То есть некоторые выходят пинать мяч во двор, а некоторые заявляются в «Ессентуки»?
– Я не говорю, что команда – дно. Больше про окружающие моменты. Все, что вокруг команды, дало такой результат. Многое заставляло думать не о футболе.
Например, первый круг мы жили на базе, нас кормили. Весной осталось мало человек, не было смысла снимать этаж в гостинице. Нас переселили в две квартиры. Но в них некомфортно находиться. Пришлось искать отдельное жилье. Многие арендаторы отказывали – ждали студенток или семью с детьми. Но точно не футболиста из Питера. Я подключил родителей, чтобы они договорились.
– Почему в съемных квартирах невозможно находиться?
– Возможно, ребята находились. Просто там двухкомнатные квартиры и по два человека в комнате. В какой-то комнате две кровати, в другой – одна двуспальная.
– Кто-то спал вдвоем на одной кровати?
– Да.
– Это был ты?
– Нет, я спал в зале с защитником.
– Почему не купили матрас?
– На пол его бросить? Я бы лучше сам с кем-нибудь поспал на двухспальной, чем на пол ложиться. Продует еще.
– Какая атмосфера была в квартирах – девчонки и бухло?
– Нет. Большинство ребят – мусульмане, они не притрагивались к таким вещам. Другие – тоже. Все отдавались футболу как могли, общались, смеялись. Просто бытовые моменты… В квартире одна уборная, а нас – четверо. С утра собирались пробки. Такие моменты давили психологически.
– «Ессентуки» лишают лицензии за подлог – в запасе сидели люди, которые выдавали себя за других. Как это возможно?
– Я никого левого не видел.
Вообще как все было. Матч против СКА из Ростова, мы стояли в подтрибунном помещении. Вдруг появился человек в плаще с бейджиком ФНЛ. Открыл фотографии, постоял, посмотрел на нас и на фамилии. После этого мы вышли на поле.
Через несколько дней появилась новость, что нас обвиняют в подлоге. Но как, если у нас всего один человек на скамейке запасных? Смысл все это делать?
– РФС обманывает?
– Нет. Может, были подозрения – с этим я не спорю. Но если бы кто-то незнакомый появился – я бы знал. Может, для количества внесли в заявку кого-то, кто не числился в команде... Даже не могу сказать, как все произошло.
Но этот эпизод тоже повлиял на то, что приходилось думать не только о футболе. Когда я узнал о возможном отзыве лицензии, не понимал, готовиться мне к следующему матчу или нет. Вроде сыграли. Дальше уже перед «Форте» сказали, что отнимают лицензию.
Чтобы не забивать голову, в один момент решил: просто выхожу на поле и играю. Ни о чем другом стараюсь не думать. Если бы обо всем думал – с ума сошел бы.
– Еще одно популярное мнение: «Ессентуки» проигрывали крупно, потому что сливали матчи всем составом.
– Мне никто и никогда не подходил и не говорил, сколько я должен пропустить. Клянусь. За других игроков не могу говорить. Но я на свои матчи не ставил, потому что хочу играть дальше. Смысл от выигранных 50 тысяч, если дальше карьера закончится? Я с 7 лет занимаюсь футболом и только им, даже не учусь. Зачем жертвовать карьерой?
– Обычно люди думают, что пронесет.
– Даже рисковать бы не стал. Родители вкладывали в меня, еще когда я был ребенком. Когда уезжал в Испанию, все было за их счет. Это стало бы плевком им в душу.
– Окей, это ты. Но вдруг ты видел, как-то другой чудил на поле.
– Я тоже чудил. Даже в матче с «Чайкой» завалился не пойми куда – и нам забили. Все ошибаются, мы не в компьютерной игре. Я никого не обвиняю, потому что за руку не ловил. Я не Шерлок Холмс, а вратарь.
Зарплата в «Ессентуках» – 15 500 рублей. Владелец клуба неизвестен, контракт подписывал в администратором – Как ты попал в «Ессентуки»?
– Играл на КФК за «Новград» из Великого Новгорода. Летом 2022-го планировали заявиться в ПФЛ, но у команды закончились деньги, и нас расформировали.
Спустя неделю листал инстаграм и увидел, что знакомый выложил фотографию из победной раздевалки. Написал: «Ты где? А то я без команды» – «В «Ессентуках». Нам как раз вратари нужны» – «Без проблем».
Я знал, что у «Ессентуков» есть слава тотализаторной команды. Сразу предупредил: «Если такое происходит – не приеду» – «Нет, такого нет». Через пару дней он написал, что к ним едут три вратаря, и я не нужен. Еще через пару дней: «Никто не едет, а тебя зовет тренер».
Я купил билет, прилетел. Три дня потренировался – и меня подписали.
– Что за знакомый?
– Александр, центральный защитник. Фамилию забыл. Только сегодня разговаривал с ним по телефону – и забыл. Мы познакомились, потому что должны были играть в команде ПФЛ из Новгорода. Когда она не получила лицензию, он уехал. Потом встретились в «Ессентуках».
Вспомнил! Александр Хабаров.
– Не смущало, что «Ессентуки» два года подряд с отрывом занимали последнее место, а в прошлом сезоне пропустили 108 голов?
– Я находился в безвыходной ситуации. Сезон уже начался, трансферное окно закрылось. Нужно было где-то играть. Мог сидеть полгода дома, а мог поехать в «Ессентуки». Думаю, лучше все-таки находиться в команде и получать хоть какие-то игровые минуты.
– Сколько ты зарабатывал на КФК?
– Зависело от премий. В последний месяц – около 60-70 тысяч. И это при плохих результатах – двух ничьих или одной победе. До этого выигрывали чаще. Получались условия сильно лучше, чем в ПФЛ.
– Сколько дали в «Ессентуках»?
– 15 500 рублей. Премиальные – 5 или 10 тысяч, но здесь сами понимаете.
– 15 500 платили вовремя?
– С этим не было проблем.
– Как можно прожить на эти деньги?
– Нас кормили, давали жилье. Когда весной снял квартиру за 25 тысяч, приходилось уже из накоплений брать, плюс родители помогали.
По большому счету, играл за идею, как и все. Хочется попасть куда-то дальше, поэтому старался. В футболе я не из-за денег. Никогда не думал, что надо уйти или больше зарабатывать. Я из благополучной семьи, всегда всего хватало. Просто хотел профессиональный контракт и числиться в команде.
– Про «Ессентуки» минимум информации. Кто владеет командой?
– Мы этого не знали. Есть спонсор – по-моему, Globe Express Services. Насколько знаю, клуб принадлежит им. Как я нашел в интернете, они занимаются чем-то на Ближнем Востоке. Нефть, не нефть… Не знаю, правда это или нет (Globe Express Services – международный холдинг, занимающийся транспортной логистикой. В России работает его дочерняя структура, зарегистрированная на Микаэля Геворкяна. Выручка компании в 2021 году – 1,6 млрд рублей – Sports.ru)
– С кем ты общался, когда подписывал контракт?
– Он здесь однотипный, у всех одинаковый. Мне дал его администратор. С ним же я общался, когда хотел уйти.
– То есть не директор и не юрист. Тебя ничего не смущало?
– Я все понимал и ничего не требовал от клуба. Переход в «Ессентуки» – только мое желание. А когда захотел уйти – уже не отпустили.
Да и в целом по организации все было нормально. Самое дикое – последняя поездка в Таганрог на автобусе. В остальном условия обычные. В первой части сезона нам снимали этаж в гостинице. Номеров 10, мы жили по двое. Каждый на своей кровати.
Большой минус – что город скучный. Ребята в основном ходили в компьютерный клуб, кто-то гуляет. В остальном даже сказать про него нечего. Полгода день сурка.
– Водичку можно пить.
– Не советую. С непривычки могут быть последствия. Как-то выпил – потом долго сидел в комнате переговоров. Причем много не надо: два стаканчика – и началось. Тем более водичка бесплатная: льется в санаториях и в центральном парке.
– После 0:6 от «Ротора» тренер прямо на стадионе заставил вас бегать 6 по 100 метров – в честь количества пропущенных.
– Это только часть наказания. Другая часть ждала на тренировке. Только там бегали не 5 минут, а час. Называется итальянка: бег с прыжками между конусов на все поле. Так и не понял, зачем это вратарю делать. Но никуда не денешься.
– Как тебе тренировки в «Ессентуках»?
– Такие же, как игра: с мячом работали, но больше физически. Все понимали: детям нет смысла играть в тики-таку против опытных мужиков.
В «Тосно» Дробышевского тренировал Тумилович: предлагал водки, чтобы не волноваться, и кидал мяч в лицо до крови
– Ты из Ленинградской области?
– Из Питера, из Колпино.
– О, откуда Панов.
– Панов?
– Который играл за сборную Россию. Он там родился.
– Стыдно, но не знаю.
– Кто твои родители?
– Они занимаются бизнесом. У отца несколько компаний, у мамы тоже есть.
– Как ты пришел в футбол?
– Изначально ходил на плавание и подавал там надежды. Потом понял, что больше нравится футбол. Как-то сам выбрал. Первые полгода играл нападающего, дальше встал в ворота – понравилось.
– По ТВ смотрел его? А то Панова не знаешь.
– Таких я не застал. Первый осознанный турнир – Евро-2012, мне было 11 лет.
– Где ты занимался футболом?
– Сначала в «Ижорце». Это классная команда, которая ежегодно проводит турнир имени Казаченка. На него приезжают «Порту», «ПСЖ», другие большие академии. Из «Ижорца» многие ребята попадают в «Зенит».
Потом ушел в «Тосно», где сформировался окончательно. Благодаря Тумиловичу Геннадию Анатольевичу.
– О! Расскажи про него.
– Помню, как не слушал его на тренировке. На разминке смеялся с другим вратарем. Тумилович окликнул. Когда я повернул голову, мяч прилетел прямо в лицо. Пошла кровь. Тумилович сказал: «Надо быть готовым». И разве поспоришь?
В другой раз он спросил: «Чего ты волнуешься? Иди в перерыве водки выпей. Хочешь налью?»
Как-то рассказал историю про себя – как с «Динамо» Минск играл в еврокубках. Команда полетела на игру, а он – нет, потому что наложил гипс сам себе и сделал справку. Такие времена были. Как сказал Карпин, тогда пили, курили и играли.
При этом тренировал Тумилович серьезно. Он, конечно, олдскульный, но следил за трендами. Понимал, чего требуют от вратарей в современной футболе. Благодаря нему я научился хорошо играть ногами. В «Ессентуках» этого не показать, все касания мяча – выносы от ворот. Но ногами я очень люблю играть.
– Почему ты ушел из «Тосно»?
– Мы съездили в Волгоград на финал Кубка России. Посмотрели, как основная команда выиграла у «Авангарда». Уже представляли, что будем играть в юношеской Лиге УЕФА. А потом новости одна за одной: сначала о том, что мы вылетаем в ФНЛ, потом что не получаем лицензию в ФНЛ, а дальше – что нет денег даже на ПФЛ. Так команда и рассыпалась.
– Из «Тосно» ты ушел в «Алмаз Антей». Что это такое?
– Самая быстроразвивающаяся команда северо-западного региона. Ее тренер вратарей работает в женском «Зените». Тренер мужского «Зенита»-2 тоже был в «Алмаз Антее». Там сильная школа, хорошие условия.
«Алмаз Антей» – это вообще концерн, который создает ракеты С-300. Можете представить, сколько у них денег. Они могут спокойно играть в РПЛ, но, видимо, пока не до этого. Сейчас собираются строить стадион и заявляться в ПФЛ. Думаю, скоро пошумят не только там.
За них основным вратарем я ездил на чемпионат России до 18 лет, куда съезжались победители регионов. От Северо-Запада поехали академия «Зенита», СДЮШОР «Зенита» и мы. Из группы не вышли, но помню, как играл против Тюкавина.
Через несколько месяцев после турнира у меня лопнула ушная перепонка. Зима, ветер, Питер, а я не носил шапки. Крутой тогда был. Что-то в ухе кольнуло, через час оно уже не слышало, начало болеть. Через два часа лопнула перепонка, из уха вытекала кровь с гноем. На скорой увезли в больницу.
Я долго восстанавливался, после этого пришел на тренировку, принес справку. Меня вызвали в кабинет, где сидели главный тренер, другие тренеры и директор. Они сказали: «Мы думали, ты прогуливаешь. Будем решать, оставлять тебя или нет». И предложили какое-то время поиграть за «Парус», где высыпали мужики с завода после работы. Я был уверенным парнем, сказал: «Не думайте, я сам ухожу». Они с ухмылкой спросили: «А куда собрался?» – «В Испанию». Они посмеялись. Но у меня действительно уже был вариант в Испании.
Дробышевский в восторге от просмотра в Испании и считает, что в России клубы (даже «Локо» и «Сочи») требовали деньги за его подписание
– Пока ты играл по юношам, кто больше всего поразил?
– В России все примерно одинаковые. Меня только в Испании поражали.
– Кто?
– Да почти все. Даже если мяч скакал и непонятно как летел, ребята 16-17 лет идеально принимали его касанием на ход. Когда играли в квадрат, мяч был приклеен в ноге. Я не верил, что так можно играть в футбол.
Центральные защитники – здоровые, как шкафы. В 17 лет выглядели на 30. Но при внушающем внешнем виде – пластичные, техничные и бегущие.
Плюс в телефонах там никто не сидит, лишним не занимается. Не курит и не пьет.
– В России курят и пьют?
– Конечно, кто-то из ребят расслабляется. Такое есть абсолютно везде. Много от кого слышал, что во второй лиге люди пропускают тренировки, потому что пьют. И это – в профессиональных командах.
Возможно, звучит так, что я хочу возвысить Испанию и принизить Россию, но нет. Мне наоборот хотелось бы возвысить Россию. Но не получается. Карпин говорил в интервью то же самое – что люди там совершенно по-другому живут футболом.
– Как появился вариант с Испанией?
– Отчаялся в России. Много где в командах требовали деньги за то, чтобы взяли. Или получалась неразбериха, как в молодежке «Уфы». Перед Испанией я прилетел за свой счет в Уфу, жил в гостинице, пока меня смотрел тренер по вратарям основной команды. Через несколько дней он сказал: «Ты нам понравился. Езжай домой, мы составим контракт. Дальше прилетишь уже с вещами» – «Без проблем».
Дальше из «Уфы» позвонили отцу и сказали: «Мы отдаем вратаря из «Уфы»-2 в молодежку, ваш сын там больше не нужен». И таких странных историй было достаточно.
Когда в России совсем не оказалось вариантов, я подумал: «Почему не попробовать Европу?» Высылал резюме иностранным агентам. Искал их через интернет, через федерации. Общался со шведом, с поляками. Но проблема состояла в том, что у меня не было страницы на Трансфермаркте. А для агентов Трансфермаркт и Инстат – основной показатель того, что ты хороший игрок.
В итоге наткнулся на российского агента, который в тот момент находился в Испании. Он сказал: «Есть вариант, но ты сам должен приехать, чтобы тебя посмотрели. Ты без опыта, мы даже не можем показать твое видео».
Я объяснил ситуацию отцу. Он все понял, помог. Я поехал в Испанию – один в 17 лет.
– Что за команда?
– Академия, которая играла в молодежном чемпионате. В том числе с академиями Ла Лиги – «Атлетика» из Бильбао, «Реала», «Атлетико» Мадрид, «Вальядолида». В городе еще играла профессиональная команда из Терсеры, с ней можно было заключить контракт.
Но даже в академии я увидел приличный уровень. 17-18-летние пацаны спокойно играли бы в РПЛ и занимали не последние места. Они бежали, понимали футбол, все делали тактически грамотно. Регулярно встречались с молодежками «Реала» и «Атлетико». Очень сильные ребята.
– Как прошел твой просмотр?
– Уже через несколько дней испанцы сказали, что оставляют меня. Выдали экипировку, поселили на базе, определили в школу.
Молодежка состояла из двух команд – Хувениль А и Хувениль В. Обычно всех новичков отправляют в команду В, а меня через две недели перевели в команду А. Сказали, что буду там первым номером.
Я тренировался, играл, провел там месяца два. Даже согласовали контракт – академия платила бы зарплату. Осталось вернуться в Россию и получить рабочую визу. В этот момент возникли проблемы с документами.
– Что случилось?
– Агенты ошиблись. С осени 2022-го я сотрудничаю с другим агентством, а тогда получился какой-то развод.
В посольство Испании в Питере я ездил раз пять. Сначала подал документы, но их вернули, потому что агент предоставил неполный пакет. Второй раз пришел со всеми документами. Их отправили в Мадрид, но там увидели лишний ноль в дате моего рождения в контракте. Не 2001, а 20001 год. Снова вернули. Пока вся эта суета каталась, пока мне делали новые документы, пока я отправлял их в Мадрид, пока их смотрели и давали ответ, заявка закрылась.
– Почему ты считаешь, что это развод агентов?
– Может, они хотели еще денег получить. Иногда казалось, что так и есть. Я заплатил им, сам приехал, оставался в команде за свой счет. Первые дни ничего не происходило. Тут начал думать, не разводят ли меня. Но потом пришел главный тренер Мануэль и сказал, что я буду основным вратарем, могу жить на базе, бесплатно питаться.
– Подожди, ты заплатил агентам, чтобы они устроили просмотр?
– Да.
– Ого! Сколько?
– Точно не помню, но больше 100 тысяч рублей.
– Не показалось это странным?
– Тогда я был в отчаянии. Тем более, сами понимаете, мне сказали: «Команда в Испании. Тебя ждут, приезжай». А я молодой, заряженный.
Но если бы не проблемы с визой, мне дали бы нормальный контракт. Перед моим отъездом мы согласовали его – 20 тысяч евро в год. Плюс жил бы на базе и там питался.
– Что запомнил за несколько недель в Испании?
– Первый день. Прилетел, открыл жалюзи, перед окном собачка делала свои дела. Женщина взяла пакет, убрала и пошла дальше. После России я понял, что попал в другую реальность. Везде чисто, никакого мусора. Очень понравилось.
Помню, что кормили хорошо, но не давали ничего, кроме воды. На завтрак, обед и ужин только вода. Часто давали пиццу – я удивился, потому что до этого считал ее вредной едой.
Как-то упал, из локтя пошла кровь. Показал, что неприятно, тренер сказал: «Ты русский, не чувствуешь боли». Но косо из-за паспорта никто не смотрел. Наоборот, запомнился вопрос от манерного голубоглазого испанца с кучеряшками: «Есть ли у тебя девушка или парень?» Может, познакомиться хотел.
Из Испании я дал интервью «Матч ТВ». Но оно такое, сомнительное. В заголовок вынесли фразу «Лучше играть против молодежки «Реала», чем пылить в ФНЛ». А сейчас я в «Ессентуках» по 15 за матч пропускаю, ха-ха. Там просто кусками нарвали, как будто я про российский футбол все еще тогда понял.
– Правильно понимаю, что от Испании ты кайфанул и не против вернуться?
– Да хоть сейчас готов, спокойно уехал бы в третью лигу. У меня даже остался номер тренера, периодически мы списываемся. Он говорит, что смотрит за мной. Такой дельный мужичок, даже возил меня к тренеру вратарей молодежки «Реала».
Но понимаю, что из реальных вариантов сейчас открыта только Сербию, в остальных местах россиян тяжело принимают.
– Куда ты вернулся после Испании?
– Поехал скитаться по России. Просматривался в молодежке «Сочи», потом в «Локомотиве». Везде одна и та же песня: «Да, ты хороший, молодец. Но нет».
Одним нужен такой, другим – такой, а по факту нужны только деньги. Но я принципиально не хотел платить.
– Не понял: тренеры хотели, чтобы ты заплатил им за место в команде?
– Да, в большинстве клубов так.
– Даже на уровне «Сочи» и «Локо»?
– Это зависит не от команды, а от тренера.
– Они открыто вымогали?
– Никто не вымогал. Просто это понятно: что сейчас придет отец с конвертом, скажет, что сын хочет играть, и меня возьмут.
– Все питерские рано или поздно проходят просмотр в «Зените».
– Я тоже там был. После Испании на три месяца попал в «Зенит»-2. Тренировались втроем с Одоевским и Гойло. На нас смотрели Радимов и тренер вратарей. Но в один момент я поднадоел с вопросом: «Когда мы меня подпишите?»
Там как получилось. «Зенит»-2 отдал вратаря в «Звезду», а меня никак не подписывали. Два-три месяца смотрели. Я устал сидеть на обещаниях и просто ушел. Написал тренеру вратарей, объяснил ситуацию. На этом закончили.
Когда сделал это, вратаря из «Звезды» вернули. В этот момент я понял, что поспешил. Еще чуть-чуть – и меня подписали бы. Надо было еще посидеть. Я ведь ушел не в какую-то другую команду, а просто ушел. Но мне 17-18 лет, эмоции били.
– Каким запомнил Радимова?
– Один раз я пришел на базу в красном поло Tommy Hilfiger, и он на полном серьезе сказал, что больше не пустит на красных цветах.
– А Одоевского?
– Мы особо не общались, пересекались на тренировках. Вратарь и вратарь. Все вратари отличатся только техникой и психологией. В остальном ты или умеешь ловить мяч, или нет.
– Ты умеешь ловить?
– Надеюсь, что да.
– Люди спросят: почему тогда Одоевский в «Зените», а ты пропускаешь по 15 штук во второй лиге?
– Он воспитанник. «Зениту» надо держать воспитанников хотя бы на банке, потому что сколько бразильцев набрали. Они подписывают некоторых воспитанников, остальные заканчивают или играют в таких же командах, как «Ессентуки». Думаю, Одоевский поварится и потом перейдет в РПЛ или ФНЛ.
– Окей, Гойло играет в РПЛ и нормально смотрится. Почему ты не в РПЛ, если тоже умеешь ловить мяч?
– Я не говорю, что мы одного уровня. Он техничнее, у него лучше школа. По психологии – тоже. Но после матчей в Лиге УЕФА я бы тоже по-другому мыслил. Вот с Одоевским, думаю, мы одинаковые по психологии. По технике он, возможно, лучше.
При этом вторая лига не такое дно, как можно подумать. Здесь есть чему поучиться. Здесь играют такие, как Максименко, которые потом спокойно выходят в РПЛ.
– Чем закончились скитания?
– Тем, что попал в «Ижорец». Он выступал по вышке на городе, но я перешел в молодежку, которая играла против обычных мужиков в Питере. Там такие команды, где курят в перерывах, пьют после матчей. Мужикам по 35 лет, просто играют для себя. Нет цели стать большими футболистами.
Провел там полгода, нашел команду из Новгорода в КФК. Еще через полгода перешел в «Ессентуки».
Дробышевского не интересуют деньги. Он хочет играть в футбол столько, сколько возможно
– В профиле инстаграма у тебя стоит флаг Польши. Почему?
– Дедушка – поляк, говорит на польском, у него есть гражданство. С детства я слышал от него о стране, он показывал наш фамильный герб. Говорил, что все по мужской линии – из Польши. Из-за этого я полюбил Польшу, даже язык учил. Занялся бы гражданством, но сейчас это тяжело, плюс больше проблем.
С двойным гражданством нужно выбирать страну, которую представляешь. Выберешь Россию – в Европу не попадешь. Выберешь Европу – будешь считаться легионером.
– Сейчас ты без клуба. Какие мысли дальше?
– Как раз общался с агентом, попросил у него две недели на отдых. Он ответил, что две недели – перебор, а неделька – нормально. После этого буду поддерживать форму, а в мае надеюсь найти команду. Если будет хорошее предложение из второй лиги – с радостью. Если ФНЛ – тем более, но туда не позовут. Казахстан, Беларусь – тоже готов.
– Когда-нибудь возникали мысли закончить с футболом?
– Никогда. Всегда понимал, что профессиональный футбол рядом. Если буду стараться, смогу попасть выше. Когда человек идет к чему-то, он без вариантов к этому придет.
– Но наверняка хочется зарабатывать больше, чем 15 тысяч. У тебя, например, есть машина?
– Есть, подарили родители. Поэтому говорю, что финансово обеспечен. Я просто хочу играть в футбол. Если когда-то с зарплаты смогу покупать машины, квартиры и дома – буду только рад.
– На днях тебе исполнится 22. Где ты видишь себя через 5 лет?
– Сейчас важный момент в жизни. Если попаду в команду, которая даст играть и будет ставить высокие задачи, то из нее можно уехать в хорошую команду ФНЛ или РПЛ. Если осяду на скамейке или команда будет средней – придется еще больше работать.
– Сколько ты готов стараться, чтобы пробиться из второй лиги?
– Пока есть возможность.
– В 27 лет видишь себя по второй лиге?
– В 27 не хочется сидеть на шее у родителей. Но думаю, такого и не будет. Кто ищет, тот найдет. Мне ведь говорили, что я даже профессиональный контракт не подпишу. Но я делал, делал, делал и подписал. Какой-никакой, но это контракт. За это благодарен «Ессентукам».
– Если с футболом не получится, в какой сфере себя видишь?
– Наверное, в бизнесе. Но точно не наемным сотрудником.
0:15 – рекордно сгорели «Ессентуки» из Второй лиги 😱 Клуб подозревают в подставных игроках
Фото: Instagram/therealnikita1; VK/fcforte
