Елена Ивановна Филиппова, урожденная Кузнецова, живет в Москве. Она доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, заместитель главного редактора журнала «Этнографическое обозрение».
Елена Ивановна не первый раз в нашем городе и музее. Ее прапрадед –поляк Матвей Верниковский и его жена Екатерина, урожденная Уминская, были сосланы в 1865 году в Томскую губернию. В числе их потомков были и те, кто подвергался репрессиям уже в советское время. В Томске Елена Ивановна работала с документами Томских архивов, нашла документы, затрагивающие историю семьи.
В Мемориальном музее Елена Ивановна беседовала с сооснователем музея, старшим научным сотрудником В.А. Ханевичем.
Во время своего посещения музея в 2018 году Елена Ивановна рассказала об истории начала своих исследований в области семейной истории, о сложившихся судьбах представителей рода своего прапрадеда, нашла, откуда они родом, нашла всех братьев своего прапрадеда, которые были вместе с ним сосланы в село Минино Каинского уезда Томской губернии.
У прапрапрадеда Антона Михайловича Верниковского было семь сыновей. Жили они в Минской губернии, околице Сутин Игуменского уезда. До Томской губернии во время царской ссылки добрались семьи двух братьев – Матвея и Константина*.
Во время своего посещения музея в марте этого года, Елена Ивановна продолжила свой рассказ о находках. История – глубокая, очень интересная и замечательно рассказана. Елена Ивановна поделилась с Василием Антоновичем планами написать книгу о своих исследованиях истории семьи и о готовящейся статье. Поэтому, как бы ни хотелось написать здесь подробнее, лучше дождаться авторских материалов.
Остановимся лишь на паре ярких эпизодов из рассказа Елены Ивановны.
«Когда семья жила в селе Минино Томской губернии, работал один мой прапрадед Матвей. Работал он сельским писарем в сельском обществе Каинском. А потом кто-то «стукнул» – польским ссыльным запрещали работать писарями. Его уволили.
Матвей Антонович писал прошение Омскому генерал-губернатору о дозволении работать сельским писарем. В прошении он описывал свое бедственное положение, что он один кормилец на восемь человек, что на иждивении престарелый отец и вокруг дети мал-мала-меньше…
Но к прошению прилагалось еще ходатайство сельского схода за подписью старосты и огромного количества крестьян, которые писали: «У нас тут кроме польских ссыльных писарем больше и назначить то некого, все остальные неграмотные, либо пьяницы. А наш Матвей Антонович – хороший человек».
На это генерал-губернатор ответил, что, мол, ничего подобного, не положено! «Взыскать с просителя за то, что он написал не на гербовой бумаге, а на простой – рубль пятьдесят. Старосту оштрафовать на три рубля, сельскому сходу вынести порицание»...
В Уфимской губернии жил один из потомков рода Верниковских. Когда ссыльным полякам разрешено было покинуть территорию Томской губернии, семья Матвея перебралась к нему. Образовали свой хутор, в котором и жили.
«…В архивах нашелся еще один документ, который подробно описывал, как выглядело хозяйство Верниковских еще до высылки из Минской губернии. И они в Уфимской губернии смогли восстановить эти хозяйства почти в том же виде – пасеки, плодовые деревья, было много скота, они обрабатывали много земли, и даже обстановка в доме отличала их от остального крестьянства…
Когда начали раскулачивать, припомнили все их дворянское происхождение. Сначала всех лишили избирательных прав. Они начали писать протесты. Эти протесты без слез читать невозможно! «Мы чувствуем себя глубоко оскорбленными, – пишут они в НКВД. – Наши родители при царе были подвергнуты репрессиям, высланы в Сибирь. Некоторые из них живы до сих пор. И сейчас второй раз то же самое. Почему? Мы сами работали на нашей земле, были землепашцы, наемных работников набирали только в сезон»…
Потом началось раскулачивание. Тех, кто жили в Томской губернии, сослали в Парабельский район, пять семей с детьми. Тех, кто жили в Башкирии – на спецпоселение в поселок Ермотаевский, гиблое место. Потом в этом поселке Ермотаевском двух старших сыновей забрали, одного расстреляли, другой пропал неизвестно где. Троих следующих потом отправили на фронт, один из них ушел в Польскую армию…
«Складывалось впечатление, что их просто и последовательно выискивали и добивали, выискивали и добивали… Сейчас потомки живут повсюду – и в Новосибирской области, и в Томской, и в Омске, и в Башкирии, и в Минской области. Но – они друг друга уже совершенно не знают и не поддерживают между собой отношения. Сообщество все же разбили. Если царская ссылка XIX века их сплотила, то советская – раскидала и уничтожила»…
Аудиозапись интервью доступна на сайте музея в рамках проекта «Последний свидетель».
*В Томском мартирологе есть история еще одной семьи – поляка Антона Константиновича Верниковского, потомка сосланного в 1864 году в Сибирь дворянина Константина Верниковского, родного брата прапрадеда Елены Ивановны, сосланного в Томскую губернию в царское время.
[Материалы по теме: Елена Коровченко «Игуменская шляхта в Сибири. Ссыльные за участие в восстании 1863 года»]