Жил-был лев, в африканской саванне. Грозный, сильный зверь. Порядок вокруг рыком своим держал, громогласным. Зарычит, что самолёт реактивный пролетит, далеко слыхать и страшно. Кто посмеет против рёва такого пойти? Боялись его и уважали.
Проснулся однажды наш царь зверей, потянулся. Спину вытянул. Задние лапы потянул. Морду с гривой косматой поднял, пасть раскрыл и … тишина. Стыдно сказать, хрип один, идёт! "Что такое?" — лев думает — "Видать, на солнышке дневном перегрелся, а вечером водички горной хлебнул".
Вскочил, башкой лобастой покрутил. Никого не видать. Снова рычать, только нет его, громогласного. Гиена вдалеке захохотала.
— Вот зараза, пронюхала поди! — лев просипел да по саванне затрусил. — К доктору быстрее надо, к Айболиту!
Тут лев молодой, издали ревёт:
— Здорово! Сосед!
Наш герой лишь быстрее побежал.
— Эй! Чего не здороваешься?
Скрылся лев безгласный в зарослях. Между пальм затаился.
Тут сверху:
— Лёвушка, здравствуй.
Лев молчит. Сопит.
— Здравствуйте, какими судьбами? — мартышка к нему опускается. — Кого утром скушали?
— Тебя глупую сожру. — грозно шепчет лев.
— Что, что? — мартышка не унимается. На хвосте повисла и лапку к уху подставила. — Не слышу!
— Тебя! — хрипнул лев и закашлялся.
Мартышка отпрыгнула с перепугу, да сообразив, засмеялась:
— Лев рык потерял! Голос от него убежал! Молчаливый царь зверей! Позор немой!
Птицы местные встрепенулись, подхватили:
— Лев немой! Позор! Не царь!
Хотело было он рявкнуть, да горло запершило. Замотал гривой и вон из зарослей.
Выскочил прямо на Бармалея, тот прознал, что Витя и Маша родителей не послушались, в Африку убежали гулять. Вот он их и выслеживал.
— Лев! Здорово! Ты тоже за детками? Так они маленькие, мне одному только!
Лев лапой махнул и бегом от него. Бармалей возмутился:
— Невежда!
А тот летит прочь, дороги не разбирая.
— Драпать? Так, я тебя научу манерам! — закричал Бармалей и вдогонку.
Бегут, первый лев, за ним Бармалей, мартышек орда, птиц стая, гиены не отстают, хихикают, даже Горилла выскочила. Крокодила бросила и за ними.
Несётся лев, глядь дерево заветное, а под ним сидит добрый доктор Айболит. Сквозь очки он на льва глядит, улыбается:
— Здравствуй, грозный зверь, что болит?
Упал перед ним лев, зарыдал:
— Рычать не могу, все меня дразнят и никто не боится. Порядок в саванне в один миг рухнул! Помоги излечи, добрый доктор Айболит!
— Что же, ротик откройте! М-да красно, воспалено, голосовые связки того!
Зарыдал лев и лапами голову закрыл.
— Не печалься, дружочек и не плачь, вылечу я тебя враз!
Дал он ему полную ложку микстуры. Вмиг проглотил содержимое лев.
Тут Бармалей, с остальными подтянулись:
— Отдавай, — говорят — Айболит этого труса несчастного!
Вскочил лев. Взглядом грозно сверкнул, пасть раскрыл, да как зарычит! У Бармалея усы слетели, мартышек ветром сдуло, птицы, яйца снесли, да по гнёздам. Гиены хвосты поджали:
— Гигиена! Не туда мы бежали! — заржали и обратно хохоча убежали.
Горилла рукой махнула и ушла искать крокодила. Лев ещё пару раз рыкнул, ну, для порядку и ускорения непонятливым придать.
Так вернулся голос ко льву. Стал он вновь в саванне править, водичку холодную больше не пил. Детишек нашёл, в Ленинград воротил, и им наказал: холодное маленькими глотками пить, иначе рычать не сможете! Без голоса то какой порядок?!