Было еще два часа дня, когда Нина Петровна почувствовала себя ужасно больной, кружилась голова, слабость навалилась всем весом на тело, ей хотелось скрыться от всех, она задернула шторы, чтобы ни один лучик света не проскользнул во внутрь и легла спать. Лежала на кровати и прощалась с жизнью.
- Все ведь, поди отжила свое, пора на тот свет собираться. Ох! Жизнюшка моя, сколько же годков прожила, сколь всего повидала. Да почитай восемьдесят пять лет солнышком любуюсь. Каждый день в заботах и работе. И откуда столько берется ее. Вот это я дала! Даже Митрофановну, соперницу свою, пережила и Сеньку Гаврилова тоже. Вот ведь какой парень был, красавец, веселый, сорви голова, за мной в школе все увивался и на танцы после работы бегал, а я ему раз - фортель выкинула и за Гришку замуж вышла. А что, он хорошим мужем оказался, покладистым, не то, что Сенька паразит, все руки свои распускал не туда куда надо. Ревнивый был, страсть. Вот и живи с ним, вечно битой бы была, как две его жинки, бедолаги. До старости бы меня терроризировал. Ничего, погоди, встретимся мы там с тобою, ужо я тебе покажу. А мой Гришенька тихий, мирный, скучный только был, да ведь детки все одно хорошие получились. Остался тут лишь один одногодок - Петрович, да Семеновна. да она чуток младше меня будет. Вот та уж точно до ста лет проживет. Здоровая, стерва, как молодуха. Бегает на рынок каждое утро, продает укропчик, лучок и сидит потом целый день на скамейке у дома, за голову держится, дескать болит она сильно, а сама следит за всеми, новости собирает, да грядки свои охраняет.
Так лежала она теряя сознание, проваливаясь в беспокойный странный сон, хватающий ее цепкими липкими руками в свои объятия, просыпалась, грезила наяву и снова впадала в забытье.
Тут у стены в комнате показался силуэт женщина, она стала проявляться все сильнее и сильнее. Бледная, аки стена в больнице, в темной одежде с капюшоном. Она так тихо передвигалась по полу, словно плыла по воде, как черная ладья, приближаясь все ближе к ногам болезной женщины.
- Ну, вот и дождалась, пора прощаться - подумала бабуля, закатывая глаза к потолку.
- Готова ли ты к переходу, смертная? – спросила женщина загробным голосом.
- К какому еще переходу? – Переспросила Нина, незаметно крестясь под одеялом.
- Гготова ли тыы умерееть сегоооодняя? - растягивала она слова.
- Послушайте, а какой сегодня день? - спросила бабулька.
- Какая разница, я спрашиваю тебя, готова ли ты перейти в мир иной? – Заунывным голосом спросила она.
- Погоди, разница большая, день то сегодня какой, а то помру и не узнаю. Вот, скажем, родилась я в понедельник, вот и маюсь поэтому всю жизнь свою.
- Да, шестнадцатое число, пятница. Ну? Что, довольна?
- Мать моя! Как шестнадцатое? Это ж май на дворе, или июнь уже?
- Май! – подтвердила тень.
- У меня рассада стоит не политая, засохла поди уж вся? И на балконе еще стоит, кто же ее садить- то будет? А я, что это, выходит цельную неделю в кровати проваландалась? Вот горе то мне. Дача ждет, огород не копан, цветы расцвели давно, а я тут с тобой вожусь. Да меня Семеновна на смех подымет! Перед всем домом позорить будет, всем растрезвонит, – бабка откинула одеяло, натянула носки, штаны, футболку. Кинулась на балкон, притащила оставшуюся с прошлого раза рассаду и, складывая все это в походную сумку, залезла в шкаф за деньгами на проезд.
- Стой, смертная. Ты нарушаешь порядок мироздания. Сегодня шестнадцатое пятница – твой законный день, пора переходить.
- Да подожди ты. Точно, мой законный день, нельзя терять ни минуты. – Оптимистично произнесла Нина Петровна и придвинулась к двери. Женщина встала у нее на пути, преграждая дорогу.
- Куда? - С сарказмом завопила она.
Бабка оттолкнула черный плащ и резво понеслась к входной двери. Только колесики от сумки стучали по бетонным ступеням. Пока смерть очухалась, больная старушка уже протискивалась в полный автобус, идущий к дачам. Погода была прекрасная. А настроение Нины Петровны еще лучше. Она неслась к своим новым горизонтам и наполеоновским планам. Все пенсионеры ехали дышать свежим вольным воздухом, чтоб еще напитаться жизни и быть здоровее всех здоровых.
Все места были заняты. Кругом старушки, женщины с детьми, старики, она встала рядом с молодым еще по возрасту товарищем, лет семидесяти. Он посмотрел на нее и не пошевелился.
- На вот, хоть рюкзак подержи, мил человек, - пролепетала она и бесцеремонно поставила ему на колени тяжелый рюкзак, набитый рассадой, едой и еще другими очень нужными вещами. Дед принял груз, но постепенно начал кривиться от тяжести. У него кровь перестала течь по тонким сосудам и онемели ноги, он поерзал немного и принялся выползать из под этого тяжеленного мешка.
Он сместил его на сиденье и, поднявшись, ускользнул между стоящими людьми в заднюю часть автобуса. Петровна только этого и ждала. Установив сумку у ног, она сидела, набираясь сил для работы.
- Отличный переход у меня получился, - думала она, глядя в окно. - Прямо из болезни на природу. Это ж надо неделю валялась, а такое чувство, что ночь проспала. Чудеса, да и только. Вот ежели бы она ко мне не пришла, может я так и лежала еще неделю. Опоздала бы с грядками. – Она посмотрела вверх и проговорила медленно и тихо, шепча про себя: «Благодарю тебя, Господи, за посланницу твою. Вовремя!».
Погода была великолепная. Ярко светило солнце, щебетали птицы и яркие цветы открывали миру свои нежные лепестки.
Дача встретила ее светло- зелеными полянками мокрицы, быстро набирающей рост, распустившимися нарциссами и горой пожухлых листьев. В тепличке зеленела чуть поникшая рассада. Осмотрев фронт работ, принялась за дело.
Вытащила тяпку, лопату, лейку. Обрадовалась, хорошо, что не украли, все стояло на месте. И закипела работа. Не разгибая спины, она счистила мокрицу, она пойдет на салатик, и принялась рассаживать, помидоры. Натаскала воды, все полила, накрыла на ночь пленкой и отдыхала, подставляя заходящему солнцу свое довольное лицо.
Нина Петровна была невысокого роста, суховатая и жилистая. Как в таком маленьком теле могли вместится силы, хорошего сильного мужика, было непонятно, только ее дача сияла чистотой и ухоженностью.
Отлично поработав. Нина поужинала, попила чая из сушеных травок и пошла на боковую. Ночью ей снились хорошие цветные сны и вообще, она благополучно отдохнула за ночь, набрав для следующего дня порядочно сил. В воскресенье вечером она возвращалась домой успокоенная, бодрая и счастливая. С букетом тюльпанов, нарциссов, с загоревшим лицом на первом весеннем солнышке. Когда подошел автобус и, толпа таких же бабулек стала штурмовать двери, она живенько распихивала локтями всех, отодвинула старика, пытавшегося сесть на свободное место, примостилась у окна.
- Что уже с дачи ползешь, подруга? - Семеновна уже сидела с двумя подружками у подъезда, перемывая косточки всем проходящим мимо жильцам.
- Возвращаюсь. Вот понюхай, как пахнут. – Она поднесла к носу старухи букет ярких цветов. Присела рядом.
- Да этого добра и здесь хватает, вон смотри, я тоже не сидела тут даром, прополола палисадник.
- Молодец, когда ж ты успела то? – съязвила Нина.
- Я то чего, вот Петька успел так успел, лежит в морге. – Печально произнесла Семеновна. – Вот она - жизнь наша. Бегаешь, бегаешь, а потом раз и все. Главное повезло человеку, так быстро ушел.
- Иди ты? Чего, вроде здоров был.
- Инфаркт, язви его за ногу. Скорая приехала, да уж поздно было. Завтра хоронить будут.
- Он же молоденький совсем. И восьмидесяти нет. Все берег себя для великих дел, не перетруждался, по парку гулял каждое утро, до ста лет прожить хотел...
- Ну, вот и сберег. Молодым помер. С улыбкой на лице и удивлением в глазах.
- Дааа? И чему же это он удивлялся.- Складывая в голове только ей понятный пазл, проговорила Нина.
- Не знаю, хочешь сходи спроси его, может с тобой поговорит. А вот Римма сказала, что глаза у него удивленные были, и вроде как, немного испуганные.
- Так удивленные или испуганные?
- Тьфу, на тебя Нинка, ты вечно к словам придираешься, говорю, сама сходи и глянь!
Нина Петровна зашла в подъезд и вспомнила женщину у своей постели.
- Это что, она значит от меня к нему перебежала? Вот ведь, что дача с нами делает, а то лежала бы сейчас вместо него. Нет! Подожди старая. У меня еще урожай не вырос, так, что до осени можешь ко мне и не заглядывать. Неча тебе тут делать! – Она помахала кулаком, куда - то туда, выше ее пятого этажа. Подхватив сумку в крепкие еще руки, вошла в квартиру.
Рассказ посвящается моей соседке, Нине Петровне, восьмидесяти семи лет, которая каждое утро, несмотря на погоду, спешит на автобус с рюкзаком за спиной и сумкой на колесиках, спешит вершить свои жизненно необходимые дела, возвращается наполненная дарами природы: силой, бодростью, свежестью и своим небывалым урожаем. Все лето привозит целые сумки и ведра овощей, фруктов и ягод, а потом, садится на лавочку у подъезда и раздает женщинам, угощает детей, радует соседей. У нее нет никого рядом, но есть все вокруг, она дарит людям улыбку и радость, а еще хорошее настроение. Пусть и дальше ее улыбка озаряет жизнь нашего большого дружного дома.