Своим недавним визитом в Россию Си Цзьньпин заставил мир еще больше уважать китайское-российское стратегическое партнерство. И лучшего времени выдумать, пожалуй, не мог. Не только с точки зрения актуальной политики, но и в исторической перспективе. Ведь особенно впечатляюще российско-китайская межгосударственная дружба смотрится на фоне того, через что прошли отношения между нашими странами за минувшие 60 лет. 60 лет назад дружбой даже не пахло.
То ли еще не пахло, то ли уже - справедливы будут оба варианта. Если изобразить российско-китайские отношения в виде синусоиды, то сейчас они находятся в верхней точке очередной горки. Ну, по крайней мере, если исходить из той информации, которая у нас имеется на текущий момент. Кто знает, возможно, и это совсем не предел, возможно, дальше будет еще лучше, еще нерушимей и интимней. Но загадывать не будем: неисповедимы пути Его.
Предыдущий пик был достигнут во второй половине 1950 годов. А затем началось стремительное скольжение вниз. 60 лет назад, в 1963 году, назад раскол между СССР и Китаем перешел в фазу открытого противостояния: советское и китайское руководство произвели обмен письмами, и каждое новое обнаруживало все больше взаимных претензий.
Сегодня об этом историческом романе в письмах, мягко говоря, мало кто помнит. Но в то время он был, что называется, притчей на устах. Нашел даже отражение в бардовском творчестве. Знаменитое "Письмо тамбовского завода китайским руководителям" было написано Владимиром Высоцким именно под влиянием этой переписки:
В Пекине очень мрачная погода...
У нас в Тамбове на заводе перекур —
Мы пишем вам с тамбовского завода,
Любители опасных авантюр!
Начало эпистолярного диалога было, впрочем, сравнительно мирным. "Мы, коммунисты, можем спорить между собой, - мягко увещевал ЦК КПСС китайских товарищей в письме от 30 марта 1963 года. - Но при всех условиях нашим священным долгом остаётся воспитание народов своих стран в духе глубокой солидарности со всеми народами социалистического содружества". Кончалось послание "коммунистическим приветом".
Но уже через три месяца, 14 июля 1963 года, в газете "Правда" появляется "Открытое письмо ЦК КПСС партийным организациям, всем коммунистам Советского Союза", являющееся одновременно ответом на очередное послание ЦК Компартии Китая. И там тон уже совершенно иной.
"Действия китайского руководства находятся в вопиющем противоречии не только с принципами взаимоотношений между социалистическими странами, но в ряде случаев и с общепризнанными правилами и нормами, которых должны придерживаться все государства, - утверждалось в июльском открытом письме. - Наряду с курсом на свертывание экономических связей руководство КПК предприняло ряд мер, направленных на обострение отношений с Советским Союзом".
Полностью надежды на восстановление отношений "ленинский ЦК" не терял, но оптимизм был более чем умеренным: "Ближайшее будущее покажет, согласны ли китайские товарищи строить наши взаимоотношения на основе того, что нас, объединяет, а не разъединяет, на основе принципов марксизма-ленинизма".
Ждать ответа действительно долго не пришлось: ближайшее будущее отчетливо показало, что китайские товарищи, выбрали, увы, другой путь. Но чтобы понять причины такого выбора, знакомства с перепиской между ЦК "братских" партий будет совершенно недостаточно.
Взрывные отношения
В открытых письмах 1963 года фигурировали исключительно идеологические разногласия. Китайские товарищи обвиняли советских в "отходе от марксизма-ленинизма", "измене интересам международного пролетариата" и даже в "реставрации капитализма". Одним из главных пунктов "обвинительного заключения" были решения XX съезда КПСС, осудившего культ личности Сталина.
Считается, что именно XX съезд явился поворотным пунктом в отношениях между СССР и КНР. Однако, как справедливо отмечалось в советском июльском письме, первоначально китайское руководство отнеслось к развенчанию сталинского культа с полным одобрением.
Это подтверждается, в частности, выступлениями китайских вождей на прошедшем в сентябре 1956 года, то есть через полгода после XX съезда, VIII съезде КПК. Открывая партийный форум, председатель ЦК КПК Мао Цзэдун похвалил советских товарищей за то, что на XX съезде "были выработаны многие правильные политические установки, подвергнуты осуждению недостатки в партии". В том же духе были выдержаны и речи других партийных бонз.
А вот цитата из передовицы центрального органа ЦК КПК "Жэньминь жибао", опубликованной в декабре 1956 года: "XX съезд КПСС проявил огромную решимость и смелость в деле устранения культа Сталина, выявлении серьезных ошибок Сталина и ликвидации последствий ошибок Сталина. Во всем мире марксисты-ленинцы и люди, сочувствующие делу коммунизма, поддерживают усилия Коммунистической партии Советского Союза, направленные на исправление ошибок, и желают, чтобы усилия советских товарищей увенчались полным успехом".
Не подтверждает теорию о связи между XX съездом и ухудшением отношений между Москвой и Пекином и сам ход событий: своего пика советско-китайская дружба достигла много позже XX съезда. По крайней мере, если рассматривать эту дружбу через призму военно-политического, экономического и научного сотрудничества.
Дружба была такой, что теперешнее стратегическое партнерство выглядит ее бледной тенью, шапочным приятельством. Впрочем, с точки экономики выгоднее, пожалуй, нынешний формат.
Никита Хрущев и Мао Цзэдун во время встречи в Пекине, 1958 год
"При активной помощи Советского Союза народный Китай построил 198 промышленных предприятий, цехов и объектов, оснащенных новейшим оборудованием, - отмечалось в открытом письме ЦК КПСС. - При содействии нашей страны в Китае созданы такие новые отрасли промышленности, как автомобильная, тракторная, авиационная и другие. Советский Союз передал КНР свыше 21 тысячи комплектов научно-технической документации, в том числе более 1400 проектов крупных предприятий. Мы неизменно оказывали Китаю помощь в укреплении обороны страны и создании современной оборонной промышленности. В советских вузах, на наших предприятиях получили подготовку тысячи китайских специалистов и рабочих..."
Помощь была настолько масштабной и разнообразной, что дать ей адекватную денежную оценку, пожалуй, не представляется возможным. Ясно одно: ни одной другой стране ни до, ни после ни Советский Союз, ни Россия (ни до-, ни постсоветская) не оказывали такой поддержки.
В письме перечислено далеко не все, чем помог Китаю Советский Союз. Не упомянута, например, безвозмездная передача правительству КНР Китайско-Восточной железной дороги, долей в совместных предприятиях в Синьцзяне, военно-морской базы Порт-Артур и порта Далянь, территория которых находилась в долгосрочной аренде, со всеми возведенными там Россией и СССР сооружениями...
Да, судя и всему, число созданных при содействии СССР предприятий было намного заниженным - дабы не шокировать советских граждан. На тот момент гордится таким объемом помощи все менее дружественной стране было уже, прямо скажем, глупо.
"Мы делились всем без утайки, построили в Китае более тысячи заводов, передали двадцать четыре тысячи технических и научных отчетов, четыреста боевых кораблей и подводных лодок, четыре тысячи самолетов, не говоря уже о другом вооружении, - писал Сергей Хрущев, - сын тогдашнего советского лидера. - А вместо благодарности получили... По мнению современных историков, эта передача знаний и технологий - самая крупная во всей мировой истории".
Не упомянута в открытом письме ЦК КПСС и, пожалуй, самый грандиозный советско-китайский совместный проект - ядерный. А между тем именно здесь, судя по всему, зарыта собака - исток будущей вражды.
Первое советско-китайское соглашение по сотрудничеству в атомной сфере было подписано 7 апреля 1956 года. Не будет преувеличением сказать, что китайская атомная отрасль была создана Советским Союзом. Советскими были и все технологии, и все критически важное оборудование. Монтажом его тоже занимались советские специалисты. Поначалу советским было даже сырье. Скажем, первая загрузка для первого китайского ядерного ректора, запущенного в 1958 году, была доставлена из СССР.
15 октября 1957 года было подписано второе "атомное" соглашение, предусматривавшее передачу Китаю технологии изготовления ядерного оружия. Одновременно предполагалось передать технологию производства средств доставки - оперативно-тактической ракеты Р-2 (максимальная дальность - 550 километров) и ракеты средней дальности Р-12 (дальность - 2080 километров).
Ракета «Дунфэн-1» (китайская копия советской ракеты Р-2). Пекин, Военный музей Китайской революции
Поначалу совместная работа над проектом шла дружно и споро. В Китае строились предприятия - по обогащения урана, по производству компонентов "изделий", по их сборке... С помощью советских специалистов было выбрано место для ядерного полигона: им стало высохшее озеро Лобнор (Синьцзян-Уйгурский автономный район).
В Арзамасе-16 была подготовлены к передаче Китаю макет атомной бомбы и полный комплект документации - не только на саму бомбу, но и на всю необходимую оснастку. "Подарки" были погружены в три опломбированных вагона, которые дожидались команды к отправке в тупиках одного из заводов. Но из Кремля неожиданно пришла совсем другая команда: "Отбой!".
Если друг оказался вдруг
По словам Сергея Хрущева, первые сомнения в оправданности передачи Китаю ядерных технологий, у его отца появились после инцидента с "Сайдуиндером" - ракетой типа "воздух-воздух", подвешиваемой к самолету: американский пилот потерял ее в конце 1958 года во время патрулирования Тайванского проливе, а китайцы - нашли. Никита Хрущев попросил Пекин передать американскую ракету для изучения в СССР (китайским друзьям было обещано поделиться результатами исследований).
Но несмотря на многократные просьбы и напоминания, китайцы не торопились расставаться с трофеем. "Отец рассердился, попенял: мы бесплатно передаем друзьям свои знания, чертежи, технологию, делимся всем без утайки, а здесь речь идет не о китайских, об американских секретах", - вспоминал Сергей Хрущев.
Когда же ракету все-таки доставили в СССР, выяснилось, что на "Сайдуиндере" отсутствует важнейший компонент, который больше всего интересовал советских ракетных конструкторов - чувствительный элемент головки самонаведения.
"Головка самонаведения сохранилась в целости, чувствительный элемент из нее выпасть не мог, - писал далее Сергей Хрущев в своих мемуарах. - Явно китайцы сочли, что он им самим нужнее. Доложили отцу. Он поручил обратиться с новой просьбой. Пекин заверил: передали все. Переговоры тянулись несколько недель, наконец отец рассердился и приказал прекратить бесплодные препирательства".
"Именно в те дни я впервые услышал от отца о соглашении, предусматривающем передачу Китаю атомных секретов, - рассказывает далее Хрущев-младший. - Он заволновался, не поторопились ли мы? Через пару дней во время прогулки он снова вернулся к беспокоившей его теме, сказал, что советовался с Министром среднего (атомного) машиностроения Ефимом Павловичем Славским. Тот успокоил: передача технологии еще не начиналась, пока идет подготовка документации...
- Р-12 пусть берут, - задумчиво, как бы на ощупь прикидывал отец, - две тысячи километров, не такая уж и дальность. Он замолчал, возможно, ему пришло в голову, а не повернется ли это оружие против нас?..
Еще через несколько дней он сказал, что на Президиуме они внимательно обсудили вопрос передачи ядерной технологии и дали распоряжение Славскому заволынить дело".
Сын высказал отцу сомнения в принятом решении: мол, китайцы теперь и без нас сделают свою бомбу, а отношения будут испорчены. Никита Сергеевич согласился с тем, что создание китайской атомной бомбы - вопрос времени, но важно выиграть время: "Будем надеяться, к тому времени тучки рассеются, а если нет, то чем позже они научатся атомным премудростям, тем лучше".
Весной 1959 года китайцам с извинениями сообщили, что из-за технических трудностей Советских Союз не сможет выполнить взятые на себя обязательства. После этого, по словам Хрущева-младшего, "в Пекине просто взбесились". И эта реакция подтвердила возникшие сомнения.
"К маю (1959 года. - "МК") отец созрел окончательно: ни под каким видом атомные секреты передавать нельзя, - продолжает Сергей Никитович. - Президиум ЦК проголосовал за, и 20 июня 1959 года соглашение, предусматривавшее передачу Китаю новейших технических достижений, в первую очередь в военной области, нами было в одностороннем порядке аннулировано...
Решение отца долгие годы рассматривалось как серьезно повлиявшее на ухудшение отношений между двумя странами. А получи китайцы атомную бомбу в 1959 году, они бы улучшились?".
Первое испытание китайской атомной бомбы. Ядерный полигон Лобнор, 16 октября в 1964 года
Для справки: прекращение участия Советского Союза в атомном проекте КНР отсрочило создание китайской атомной бомбы на 5 лет. Первое ее испытание состоялось 16 октября 1964 год, через два дня после свержения Никиты Хрущева. Рассказывают, что тогдашний китайский премьер Чжоу Эньлай назвал взрыв "прощальным салютом Хрущеву".
Передачу документации на Р-12 тоже успели остановить. А вот на Р-2 - нет. К 1961 году в составе Народно-освободительный армии Китая было уже 20 полков, вооруженных ракетами "Дунфын-1" - точной копии Р-2.
Успели также передать технологию производства реактивных бомбардировщиков - фронтового Ил-28 и дальнего Ту-16,- которые также могли нести ядерное оружие. Модернизированная версия Ту-16 (в Китае его назвали "Сиань H-6") по сию пору состоят на вооружении ВВС Народно-освободительной армии.
"Сколькими секретами мы поделились", - сокрушался Никита Хрущев, согласно воспоминания сына, уже в 1959 году. И чем дальше, тем больше появлялось оснований считать те решения стратегическим просчетом огромного масштаба. Сперва Пекин обвинил Москву в ревизионизме. А потом к этому добавились и территориальные претензии. Да еще какие!
"Основной геополитический принцип Мао Цзэдуна и его приверженцев заключался в утверждении о том, будто формирование государственной границы между нашими странами еще не закончено, - писал известный советский и российский китаевед Юрий Галенович в своей монографии, посвященной пограничным аспектам российско-китайских отношений. - Стратегия "урегулирования" территориально-пограничных вопросов, выдвинутых в 1960-х годах, состояла из двух компонентов - предъявления большого "исторического реестра" притязаний на обширные территории нашей страны и выдвижения сравнительно ограниченных заявок на "спорные районы".
Споры войны
Общая площадь "спорных районов" достигала, по версии китайской стороны, примерно 40 тысяч квадратных километров. Площадь земель, на которые предъявлялись "исторические права", составляла 1,54 миллиона квадратных километров. Сюда входили все Приморье и Приамурье - около 1 миллиона квадратных километров. Свыше полумиллиона квадратных километров приходилось на сопредельные с Китаем территории Казахской, Киргизской и Таджикской ССР.
Но и это еще не все. В июле 1964 года в беседе с группой японских социалистов во главе с Кодзо Сасаки Мао Цзэдун заявил следующее: "Примерно сто лет назад район к востоку от Байкала стал территорией России, и с тех пор Владивосток, Хабаровск, Камчатка и другие пункты являются территорией Советского Союза. Мы еще не представляли счета по этому реестру". Ну, то есть речь, проще говоря, шла обо всем советском Дальнем Востоке.
Похожие заявления звучали и на шедших в то время в Пекине советско-китайских межправительственных переговорах по вопросам границы. Милостиво соглашаясь ограничиться пока разрешением "мелких" споров, китайские переговорщики в то же время ясно давали понять, что и от больших, "исторических" претензий отказываться не намерены.
"Если исходить из принципов марксизма-ленинизма и заявлений возглавлявшегося Лениным советского правительства, сделанных по отношению к Китаю, то вы, собственно говоря, не должны были претендовать на унаследование китайской территории, отторгнутой неравноправными договорами между Китаем и Россией, - заявил глава китайской правительственной делегации, замминистра иностранных дел КНР Цзэн Юнцюань. - И мы имеем все основания не придерживаться этих договоров при проведении переговоров о разрешении вопросов о китайско-советской границе".
Это многообещающее высказывание прозвучало уже начале переговоров, в марте 1964 года. И без преувеличения шокировало советскую делегацию. "Впервые официально во время дипломатических переговоров представители советской стороны услышали заявление о том, что Пекин считает полтора миллиона квадратных километров... незаконно присвоенной Россией территорией, - пишет Юрий Галенович. - Отсюда следовало, что Пекин присваивает себе право, если он сочтет это необходимым, вернуть себе упомянутые полтора миллиона квадратных километров территории России".
Тем не менее переговоры тянулись еще несколько месяцев. Прервало их то самое заявление Мао. Вынос территориальных претензий в публичную плоскость, даже еще первым лицом, переполнил чашу терпения советского руководства. А затем вопрос был перенесен китайской стороной и в плоскость, так сказать, практическую.
Неспокойно на границе было уже в начале 1960-х. К примеру, в 1963 году было зафиксировано более четырех тысяч нарушений границы, в которых участвовало свыше ста тысяч гражданских лиц и военнослужащих КНР. И после срыва переговоров ситуация, мягко говоря, не улучшилась. "Пекин пошел по пути моральной, а затем и материальной подготовки к военным столкновениям, "к пограничной войне", как это называл Чжоу Эньлай, против СССР... под лозунгами восстановления якобы попранной справедливости", - писал Галенович.
Остров Даманский (Чжэньбаодао)
Кульминацией этого курса стала серия вооруженные столкновения на советско-китайской границе, самым известным и самым кровопролитных из которых является конфликт на острове Даманский (река Уссури). В ходе боевых действий, продолжавшихся со 2 по 15 марта 1969 года, погибло 58 советских военнослужащих. Точных данных о китайских потерях нет: оценки колеблются от 100 до 600 человек убитыми.
В том же году, 13 августа, произошел пограничный конфликт у озера Жаланашколь (Казахстан). Здесь советская сторона потеряла двоих убитыми (ранено было 10 пограничников). Потери китайцев, согласно советским данным: 21 убитый, 40 раненых, один пленный.
Выстрелы гремели и на многих других участках границы. Этот момент, конец лета - начало осени 1969 года, можно считать низшей точкой в отношениях между СССР и Китаем: страны находились в одном шаге от большой войны. О том, насколько все было запущено - и едва не запущено в другом смысле - свидетельствует слова Чжоу Эньлая на встрече с советским коллегой, главой советского Совмина Алексеем Косыгиным: "В настоящее время идут слухи о возможном превентивном ударе по базам производства ядерного оружия в Китае. Мы не хотим такого развития событий и предлагаем созвать совещание, чтобы запретить это оружие".
Братская могила героев-пограничников, павших 2 марта 1969 года на острове Даманский, Дальнереченск (Приморский край)
Трудно сказать, о том, насколько были обоснованы страхи китайцев перед советским ядерным ударом: никаких свидетельств о наличии таких планов у советского руководства нет. Но даже если планов не было, то их, как говорится, стоило придумать: похоже, панические настроения вождей КНР немало поспособствовали тому, что они сочли за благо пойти на попятный. Упомянутая встреча Косыгина и Чжоу состоялась в пекинском аэропорту 11 сентября 1969 года и стала началом деэскалации.
Снова начались долгие и нудные переговоры о границе. Которые вновь ничем не закончились. Но выстрелы на границе прекратились. Прощальным, так сказать, черным лебедем в советско-китайских отношениях стала война между КНР и Вьетнамом (февраль-март 1979 года). СССР, поддерживавший подвергшийся нападению Вьетнам, напрямую в конфликте не участвовал, но произвел весьма внушительную демонстрацию силы.
Шесть советских военных округов были приведены тогда в боевую готовность, на Восток страны были дополнительно переброшены две воздушно-десантные дивизии (одна из них приземлилась в Монголии). Был также мобилизован Тихоокеанский флот: 30 советских надводных военных кораблей и несколько подлодок полностью блокировали Тонкинский залив, не оставив китайскому военному флоту никаких шансов на поддержку операции с моря.
Наступление китайских войск в северном Вьетнаме, февраль 1979 года
В итоги, как известно, китайцы вывели свои войска с территории Вьетнама. Было бы, наверное, преувеличением назвать главной причиной этого позицию и действия Советского Союзам. Определяющим фактором явилась, безусловно, стойкость вьетнамцев. Но как минимум это была одна из причин. И совсем не последняя.
После этой последней заморозки отношения между Москвой и Пекином начали оттаивать. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Решающий вклад в разморозку внес Михаил Горбачев: именно при нем были подписаны ключевые договоренности, разрешающие территориальные споры. Последняя же точка в размежевании была поставлена в путинскую эпоху.
Но налаживание отношений с Китаем досталось недешевой ценой: целый ряд участков контролировавшего СССР, а затем суверенной Россией приграничья перешел под контроль Китая. В том числе и политый кровью советских солдат остров Даманский (на китайских картах он - Чжэньбаодао, "драгоценный остров").
Конечно, китайская сторона тоже пошла навстречу - отказалась от прочих территориальных претензий к СССР. Но то были чисто виртуальные активы, Россия же расплатилась реальным "товаром" - землей. Общая площадь переданной Китаю территории - около трех с половиной сотен квадратных километров.
Стоила ли игра свеч? Если смотреть из сегодняшнего дня - безусловно. Не имей сто рублей, в смысле сто островов, а имей одного, но большого стратегического друга. Тем более во времена, когда с друзьями, мягко говоря, напряженка.
Но некоторые злые экспертные языки утверждают, что дружелюбие Китая далеко не бескорыстно, что по той же самой схеме - больших и малых уступок со стороны России - развиваются отношения между двумя нашими державами и по сей день. Конечно, очень хотелось бы уже сегодня опровергнуть, разоблачить эту гнусную клевету. Но сделать это, увы, может только время.
Вот когда - и если - потенциал для каких-либо уступок полностью иссякнет, а дружба по-прежнему будет крепнуть, ну или, по крайней мере, не скатится в новую конфронтацию, тогда и отпадут последние сомнения, тогда-то и станет окончательно ясно: русский с китайцем братья навек!
Подпишитесь на Telegram "МК": еще больше эксклюзивов и видео!
Автор: Андрей Владимиров
