У вас когда-нибудь болел ребенок? Или старик. Или просто близкий человек. Или вы сами.
С большей степенью вероятности вы ответите - да.
А теперь представьте себе, как к вам приезжают люди в белых или синих халатах на машине скорой помощи с красным крестом. Вы не знаете кто эти люди, но внешне они похожи на врачей. С диспетчером вы договорились, что пусть и выезд стоит запредельно дорого, например, 15000 рублей, но надежда на то, что вам помогут - бесценна. По сути задача платной скорой довезти пациента из точки "а" в точку "б" максимально безопасно. Эдакое "медицинское такси". Помимо этого они могут предоставить кислород, сделать жаропонижающий укол или поставить капельницу. При этом, обязаны согласовать весь прейскурант на услуги. Больше ничего не могут и не должны по закону.
А по факту получается совсем иначе. На фото - герои нижеследующей истории. Рекламируют "не добровольную госпитализацию".
Медики-коммерсанты достаточно быстро оценивают уровень платежеспособности клиента: когда, например, приехали ко мне на вызов, у старшего сына была температура под 41 градус. Михей бился в агонии. Ему сделали жаропонижающий укол (себестоимость - 1100 рублей), капельницу витамина С (себестоимость - 500 рублей), согласовали стоимость вызова в 10000 рублей, а счет написали на 50000 рублей. И уехали.
Это Одинцовский район, где года как три ко мне приходят местные фельдшеры и рыдают о том как разваливается их подстанция. Бесплатная, я имею в виду, государственная. И разваливается "изнутри".
АМИН.
История мальчика Амина прогремела на прошлой неделе на всю страну.
За неделю возбуждены несколько уголовных дел.
Его показали по всем федеральным каналам, его фото в телеграме и на кабельном тв - тоже.
Его папа, Эльшад, обратился к нам 15 марта и рассказал вот что: всё началось в четверг 9 марта. Амин заболел с температурой 39-40. Родители вызвали скорую, врач сделал укол, температура снизилась, однако на следующий день вновь поднялась. На дом пришла доктор, посмотрела ситуацию, которая ей не понравилась, предложила вызвать скорую.
Дальше мальчика положили в больницу г. Видное на улице Заводской дом 15, несмотря на просьбы отца направить в Москву. Сказали, что это невозможно, так как пациент из Московской области и не имеет права ехать в город. Есть такой регламент отдельного согласования бесплатной доставки из области в Столицу.
В этой больнице действенную помощь оказать не получилось. Ребёнок уже еле дышал. Его перевели в реанимацию, где он лежал до следующего дня, потом в палату. Когда родители уже 11 марта прорвались к нему, состояние было очень плохое. Они увидели, что мальчик не может дышать и даже двигаться, не может разговаривать, еле-еле открывает глаза.
Отца отфутболили самостоятельно договариваться с московской больницей. Не понимая, почему этого нельзя было сказать раньше, папа отправляется в Москву, в ДКГБ-9, где предоставляет диагноз ребёнка. Врачи, увидев диагноз, сразу говорят, что с таким диагнозом любая больница примет. И это так.
Но машину скорой помощи можно выделить только по решению руководства, и вам, папа, мол, надо ждать до понедельника, так как сейчас суббота. Везти мальчика самостоятельно нельзя - в любую секунду может остановиться дыхательный процесс и без специализированной медицинской техники риски очень высоки.
Отец прямо из больницы немедленно находит в интернете скорую помощь и договаривается с диспетчером.
Диспетчер объявляет сумму: вызов скорой 15 000 ₽ и + 200 ₽ за каждый километр + 4 000 ₽ за кислород, который будут предоставлять по пути ребёнку. С учётом расстояния это около 20 тысяч рублей. Отец, соглашаясь на любые условия, умоляет отправить машину как можно быстрее.
Мама, Лала, в этот момент находится рядом с ребёнком. К ним приезжает машина частной скорой помощи. В палату поднимается доктор, оценивает состояние ребёнка и дальше начинается невообразимое: торг.
Представитель частной скорой (назвать его врачом язык не поворачивается) даёт маме прайс-лист и говорит, что цена будет другая. Оплата будет "ну примерно" около 100000 рублей и "деньги попрошу вперёд". Забегая вперёд расскажу, что расторговывал детскую жизнь знаменитый на всю Московскую область Александр Яковенко, изгнанный с прошлого места работы за рукоприкладство в отношении медицинского персонала и нашедший себе новую работу, видимо, по душе. Попытку отца обратить внимание на существенную разницу в цене и невозможность семье сразу оплатить эту сумму Яковенко пресекает ссылкой на руководство.
Отец звонит диспетчеру и пытается прояснить ситуацию, предлагает взять аванс и просит дать время на сбор оставшейся суммы. Диспетчер, сама удивляясь подобному подходу со стороны врача, подтверждает ранее обозначенную цену - 30 тысяч. В итоге отец просит действовать максимально быстро и переводит тридцать тысяч, так сказать "с запасом".
Папа пытается договориться с диспетчером, чтобы не тянули время, чтобы везли скорее, соглашается доплатить по месту за любые услуги, если они вдруг возникнут по пути. Диспетчер принимает аванс и сообщает бригаде, что нужно выезжать.
В это время Александр Альбертович (Яковенко) грузит ребёнка в машину, куда также садится мама. Когда машина отъезжает, решает ознакомиться с денежными поступлениями. Видит, что пришло только 30000, останавливается и начинает прямо при маме мальчика разговор с диспетчером об эффективности ведения бизнеса. Дескать, почему ты, Юля (диспетчер) вмешиваешься, я бы у него взял эти деньги, ты не лезь куда не просят. Эти 30000 только предоплата, а остальные 70000 я у них сейчас возьму.
Диспетчер хочет ему объяснить, что это не так. Что с клиентом мы договорились за 30 тысяч. Александр Альбертович окончательно включает бизнесмена и начинает на диспетчера наезжать: мол, договорилась на 30 - вези сама за 30, я не буду везти, бросает трубку. После чего оборачивается к маме и просит ещё 70000.
Мать начинает умолять, будьте человеком, везите. Вы же сами видите - ребёнок в плохом состоянии, то есть каждая минута, как говорится, на счёту, и он говорит: "Мне на жалость давить не надо или вы оплачиваете семьдесят тысяч сейчас же или я еду обратно". И в итоге, не взирая на материнские мольбы и слезы, разворачивает машину.
Дальнейший сюжет достоин фильма ужасов. Они приезжают обратно в больницу, останавливаются возле неё, Александр Альбертович открывает дверь и говорит водителю: "Денис, выйди, помоги вытащить ребёнка". Мама кричит: "Не трогайте, мы не будем выходить, мой сын умирает!" В итоге маленькая, хрупкая Лала (которая в два раза меньше даже меня), сопротивлялась до тех пор, пока не приехала полиция и другая скорая помощь. Иначе она рисковала оказаться с ребёнком на улице, где, к слову, температура была минус восемь градусов.
Амин, лежа под кислородом, всё слышал. Ноги замерзли и отказали. Вокруг столпились врачи, охранники, прохожие. Яковенко кричал при всех, что "сейчас отключит кислород", на что врачи местной больницы уже были готовы предоставить свой...
Этот эпизод закончился хорошо: отец, не тратя больше времени, позвонил в другую компанию, представители которой приехали и честно исполнили клятву Гиппократа: перехватили маму и сына из злополучной скорой помощи и рванули в другую больницу. Ребёнка определили на лечение и сейчас жизнь парня, к слову сказать воспитанника кадетского корпуса, спасена. Хотя благодаря предыдущим "эффективным" действиям этих, с позволения сказать, лекарей, за эту жизнь их адекватным коллегам пришлось побороться.
Чего в этой истории больше: тупого бюрократизма, некомпетентности алчности или лицемерия - решать вам. Расскажу я её в деталях. А занимается этим делом известный адвокат Евгений Корчаго.
Мы незамедлительно вышли в моей авторской программе "Правозащитники" на Радио Sputnik. Вот здесь.
Но, на этом история не закончилась...началась.
Будущий российский офицер.
Когда я общаюсь с Амином, я жму руку Эльшаду. Он воспитал настоящего мужчину. "Очень добрый ребенок. Он очень мечтал о Плейстейшн. Я на его 12 лет, когда спросил, что хочешь - Плейстейшн или на отдых полетим? Не поверите, говорит: "Папа, а давай за эти деньги мы просто купим подарки и еды в детский дом, у них же нету родителей, никто их так не радует. А так сколько детей обрадуем". Вот он какой. Очень скромный. Говорить ему еще тяжело. На улице ждут журналисты, мои коллеги. Мы сидим с ним на скамеечке, на выписке из 9-й больницы имени Сперанского, где работают настоящие врачи. Они его спасли. С их слов, парню оставалось жить минут 20. Он уже кашлял кровью и не мог дышать. Из больницы выходит мама Амина, Лала, обнимает меня, в глазах - слезы. Благодарит.
Я не могу сдержаться, отвечаю: это вы - героиня. Маленькая, хрупкая женщина, которая отбилась от двоих взрослых мужиков и не дала отключить сына от кислорода. Я горжусь вами!
Придя в себя в больнице, Амин сказал отцу: "Папа, прости, что я не смог защитить маму".
Обнимаю Амина за плечи и мы выходим к прессе. Он стесняется комментировать, но уже после, аккуратно спрашивает меня: как же так?
Он не может понять как для врача жизнь и здоровье ребенка могут быть менее важными, чем дополнительный доход..
Коллеги.
Работу коллег, журналистов, в данном случае недооценить невозможно. Включились буквально все. Нужно хорошо понимать специфику работы: корреспонденты, которые ежедневно сталкиваются с разными ситуациями, отлично ориентируются, когда действительно произошла несправедливость. Или когда кто-то пытается себя выгородить. Например, супруга "фельдшера" Яковенко заявила, что подаст на нас иск за клевету. Мол, никто не требовал от родителей доплаты...Бог судья, конечно. И Закон Российской Федерации. Хотя, сам Яковенко чуть позже признался следователю, что требовал. Потому и возбудили 159-ю статью. А коллеги смотрели ему в глаза (в зале суда Яковенко и прикрывался газетой) и всё понимали. Вот так. Аккуратнее с "клеветой" - объектив камеры крайне трудно обмануть, в нем видно куда больше, чем кажется на первый взгляд.
Правозащитники.
Адвокат Корчаго взялся за это дело Pro Bono (То есть, без денег!).
И вот здесь я обращу Ваше внимание, уважаемые читатели, вот на что...Когда Эльшад, папа мальчика, разместил пост о случившемся у себя в социальных сетях, к нему в комментарии постучалась некая адвокатская коллегия, пригласила в офис, юристы подписали с ним соглашение на 50 тысяч рублей (запомните эту цифру и поймете почему на первых встречных юристов, пришедших к вам, соглашаться не стоит!) и взяли аванс. Позже Эльшад расторг с ними соглашение и приехал в коллегию "Корчаго и партнеры". Чуть ниже я расскажу вам об угрозах в адрес семьи и защитников и вы, конечно же, удивитесь, что именно сумму в 50000 рублей защитникам вменили в вину. Только защитников перепутали.
Мы с коллегами с большим трудом установили адрес конторы, которой были намерены вручить досудебную претензию. Десяток сайтов, десяток адресов, разные номера лицензий.
Лицензии получены где угодно, но не в Московской области и не в Москве.
Телефон диспетчерской везде один, но по месту регистрации ООО Международный центр медицинской помощи отвечают, что расположена там коммерческая психиатрическая клиника.
Перед тем как отправиться на Угрешский проезд д.6 кор.1 мы уведомили о своей поездке коллег из СМИ. И, как оказалось, совершенно не зря - выйти с территории "частной психиатрии" куда сложнее, чем туда попасть.
"Частная психиатричка".
Именно "частная" - так диспетчер характеризует заведение. Пока я стою и жду коллег у ворот, на которых не звонка (открываются они только с пульта изнутри по звонку на номер мобильного телефона), к ним подходит девушка с фиолетовым зонтиком.
- Какой восхитительный зонт! - говорю ей я и ежусь от морозящего дождя, - вы как будто лучик солнца в этом пасмурном дне.
- Спасибо! - девушка улыбается и параллельно звонит в учреждение.
- А вы врач, вы здесь работаете? - спрашиваю.
- Нет, я на собеседование пришла! Ищу подработку. Так-то я работаю в другом месте, но есть два свободных дня.
Дверь открывается, суровый мужчина впускает соискательницу и кивает мне: "Вы тоже на собеседование"? Я отвечаю ему, что буквально через пару минут позвоню, чтобы меня впустили. Ни про какие "собеседования", разумеется, не говорю, зачем людей обманывать.
Через пару минут, сдержав данное слово, звоню на номер мобильного телефона и ворота открываются. Мы заходим туда с адвокатом и съемочной группой. На территории два отдельно стоящих здания - подстанция с двумя разноцветными машинами скорой помощи и здание административное, закрытое глухими дверьми со всех сторон. Именно из второго здания выбегает человек в медицинской форме (который позже убеждает журналистов в том, что он дворник) и кидается ко мне. Мол, вы проникли на территорию обманным путем.
Нет, - говорю я ему, - я просто пообещала вашему коллеге зайти чуть позже. Но, судя по всему, аргумент про "обманный путь" у граждан уже отработан. После недолгой дискуссии, в ходе которой Максим (так представился то ли дворник, то ли доктор) убеждает меня в том, что две разные организации сосуществуют в рамках одного глухого забора, он несколько раз забегает в здание и резюмирует: Руководство готово поговорить только с вами и без камер.
Конечно, заходить в одиночку без сопровождения на территорию частной закрытой психиатрической клиники я не стала. У таких учреждений есть доступ к наркотическим веществам. Рискованно. Так можно и не вернуться.
Чуть позже на коллег из Life напали на том же месте. Взяли оператора "на удушающий", повредили технику. По факту нападения на журналистов возбуждено уголовное дело.
А я уговорила "Максима" добровольно, его собственным пультом, открыть нам ворота. Правда, не с первой попытки.
Зато, с первой попытки мы нашли интересную информацию о самих "скорых". На текущий момент в открытом доступе 330 исполнительных производств, значительная часть из которых - штрафы.
Как же так? - спросите вы, - ведь Скорую помощь не штрафуют!
И будете правы. Дело в том, что проблесковые маячки и выезд на спец.полосу штрафуются для всех. Но. Коммерческая служба перевозок предварительно идет в ГИБДД и регулярно обнуляет приходящие штрафы.
Внимание, вопрос: по какой причине такое количество штрафов? Подумайте в комментариях. Моё предположение всех только расстроит.
ВРАЧИ и РВАЧИ.
Доктор - доктору - рознь. В моей записной книжке масса великолепных медиков, готовых жизнь отдать за пациента. Я не шучу. С одним таким фельдшером я делала короткий самобытный репортаж вот здесь. Это интервью на 7 минут.
Это абсолютно святые люди, для которых крайне важно в первую очередь помочь человеку. Их бюрократят, ставят в дикие условия, это правда. Осуществлять помощь в них очень тяжело. Посмотрите сами, по ссылке.
Рвачи же, прикрываясь медицинской формой и красным крестом, зарабатывают бабки. И это две диаметрально противоположные позиции. Последним наплевать и на человека, и на пациента, будь то ребенок или журналист.
Ровно через сутки после нападения на журналиста Life Эльшаду, мне, адвокатам и прочим пострадавшим (которых нашлось немало) начинают приходить одинаковые, копипастом, угрозы и оскорбления. Очень смешные с точки зрения любого, кто проходит по долгу службы "через негатив", но детально продуманные с точки зрения тех, кто проштудировал все наши профили в открытом доступе и решил таким образом вступиться за г-на Яковенко.
Честно говоря, диалоги эти я приводить не хочу сугубо потому, что после их прочтения хочется сходить в баню. Ощущение такое, как будто беседуешь с давно немытым мусорным бачком, у которого уголовное прошлое...
Уголовное и прошлое.
Журналисты достаточно быстро раздобыли публикацию Комсомольской правды о том, что Александр Яковенко был судим. Более того, по его вине погибла молодая девушка и ее младенец, в родах. Он отсидел 2,5 года, три года продлился его запрет на профессию, а далее устроился на подстанцию в Истре. Не абы кем, а начальником. И принялся избивать коллег.
Помимо прочего, стали приходить другие люди. "Из-за него уволились более 30 врачей с подстанции, он гнобил их, унижал. Люди просто ушли из профессии" - пишут они защитникам Ширалиевых.
"У меня жизнь рухнула" - рассказывает мне одна из пострадавших от руководства Яковенко, врач-педиатр.
Вот коллективная жалоба от сотрудников подстанции:
Как-то надуманно после этих тезисов звучит заявление о "клевете" в адрес СМИ. Хотя. Здесь тоже сделаю лирическое отступление.
Все имеют право на ошибку. Имеет это право журналист. Врач. Бывший заключенный. Даже некий Алексей Юрьевич, который звонит всем и представляется следователем (я перезвонила, что звонил - подтвердил, что представлялся - подтвердил, оказался не следователем, а чересчур заинтересованным жителем г. Видное, где и произошел эпизод).
На ошибку имеет право даже адвокат Алёшкин (тот самый, что ненадолго включился в дело Ефремова уже после скандального адвоката Пашаева). Вот сегодня утром, он, например, очень ошибся, выложив в Инстаграм данное фото:
Предположительно, адвокат это фото сделал из изолятора временного содержания. Туда запрещено проносить телефон. Как разрешили в ИВС телефон принести и как получилось, чтобы за несколько часов переквалифицировать преступление и выйти в суд с ходатайством о мягкой мере пресечения, как с г-ном Яковенко? Вопрос.
Так вот. Право на ошибку и её искупление есть у всех. Это честно и это правда. Пока человек жив, он может многое исправить.
Вечером перед судом мама мальчика Амина, Лала, писала мне: "Мне даже его (Яковенко) жаль по-человечески...если он извинится, я готова даже простить. Ведь у него тоже жена, дети..."
Я ничего не ответила. Никаких извинений, конечно же, никто не принес.
Более того. На видео из суда г-н Яковенко ухмыляется из-за газеты, которой вроде бы прикрыл лицо от камер.
Загадки следствия.
Сегодня защита Эльшада и Амина Ширалиевых подала заявление на имя А.И.Бастрыкина с просьбой перевести дело в Центральный ГСУ СК РФ.
Менее чем за сутки, деяние, инкриминируемое Яковенко А.А., было переквалифицировано с ч.3 ст.30 ч.3 ст.159 УК РФ на ч.3 ст.30 ч.1 ст.159 УК РФ. То есть с тяжкого преступления, ответственность за которое предусмотрена до 6 лет лишения свободы - на преступление небольшой тяжести, за которое по итогу Яковенко А.А. вообще может отделаться штрафом. Сторона потерпевших о данной переквалификации поставлена в курс, конечно же, не была и узнала об этом только при ознакомлении с материалами уже в суде.
После переквалификации следователь, пользуясь тем, что преступление уже относится к категории небольшой тяжести, готовит материалы по мере пресечения в суд не для помещения обвиняемого в следственный изолятор, а выходит с ходатайством об избрании меры пресечения в виде запрета определенных действий, при которой обвиняемый сможет беспрепятственно перемещаться по Москве и Московской области, что в свою очередь не будет препятствовать ему оказывать давление на свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства, а так же иным образом препятствовать производству предварительного расследования.
Осознавая, что такие действия следствия не останутся без реакции, следователь СО по г.Видное ГСУ СК РФ по МО Фитисов Н.А. сознательно вводил в заблуждение представителя потерпевшего, скрывая время передачи в суд материала об избрании Яковенко меры пресечения. Начиная с обеда 29 марта и на протяжении утра и дня 30 марта, адвокат неоднократно звонил и писал следователю Фитисову с просьбой сообщить о времени передачи в суд материала об избрании меры пресечения (переписка имеется в телефоне). Однако, следователь звонки и сообщения в мессенджере Вотсап отвечал, что не знает, когда это произойдет.
Потерпевшим Ширалиевым Э.В.о. лично, накануне перед днем избрания меры пресечения, были представлены руководителю следственного отдела по г.Видное и помощнику Видновского прокурора подтверждения того, что в его адрес и в адрес членов его семьи поступают угрозы физической расправой из-за указанных событий.
В такой ситуации молниеносное решение следствия о переквалификации действий Яковенко с тяжкого преступления на преступление небольшой тяжести, а так же выход в суд с ходатайством о столь мягкой мере пресечения, вызывает, мягко говоря, огромное удивление. Не меньшее удивление вызывает и отказ допрашивать иных лиц, пострадавших от Яковенко, а так же отказ следствия реагировать на получаемые потерпевшим угрозы. Не хочется верить в коррупционную составляющую по данному делу, но обычными способами найти объяснение столь странному стечению обстоятельств, не получается.
Исходя из всего произошедшего, защита сейчас просит:
1. Изъять уголовное дело №12302460030000025 из СО по г.Видное ГСУ СК РФ по Московской области и передать его для производства дальнейшего расследования в ГСУ СК РФ.
2. Дать поручение провести проверку в отношении должностных лиц СО по г.Видное ГСУ СК РФ по Московской области по указанным обстоятельствам на предмет выявление наличия или отсутствия в их действиях признаков состава должностного преступления или дисциплинарного проступка.
Законодатели.
В связи с высоким резонансом темы, подключились и депутаты.
Юрий Разудалов, муниципальный депутат:
"Меня заинтересовало, почему автомобили из других регионов ездят по городу Москве со всеми со спецсигналами, нарушая правила дорожного движения как полноценные автомобили Скорой помощи. Разобравшись в этой ситуации, я понял, что данные кареты Скорой помощи никакого отношения к медицине не имеют."
Екатерина Стенякина, депутат Государственной Думы, Фракция Всероссийской политической партии «ЕДИНАЯ РОССИЯ»:
"Здесь должна быть чётко фиксированная цена, и когда медики приезжают на место за пациентом, они не должны по своей воле просто повышать эту стоимость в десятки раз. Мы эту инициативу будем обсуждать с коллегами, с депутатами Государственной Думы."
Из общественного дискурса можно вынести несколько ключевых моментов:
1. Установить гарантированный минимум (!) помощи для пациентов. То есть: если скорая взялась везти, она везет до обозначенной точки и не имеет права «высадить» где попало или где угодно водителю/дворнику/кому-то там еще.
2. Коммерческая служба медицинских перевозок и СКОРАЯ ПОМОЩЬ - не одно и то же! Нужно четко разграничить наименования и раскраску. И обязать ставить видеорегистраторы в салон «медицинского такси».
3. «Уголовный контингент» ограничить в подходах к лицензированию, тем более с доступом к наркотическим препаратам.
4. Проработать срок «запрета на профессию» для отбывших уголовное наказание: в части работы с несовершеннолетними.
5. В обязательном порядке должен быть государственный контроль за стоимостями, фиксированными стоимостями оказания платных медицинских услуг. Это не базар, в конце концов, а вопрос человеческих жизней.
Не последняя глава.
Конечно, нам всем очень хочется, чтобы врачи были врачами, а не мошенниками. Адвокаты - защитниками, а не отмазывателями негодяев. Может, даже негодяи тогда научатся деятельному раскаянию или хотя бы простому "извините".
Следователи - уж тем более не позорили бы честь мундира.
Еще хуже, когда такое поведение - не ошибки, а жизненная парадигма.
Вот так Врач - "врачу" - рознь. Адвокат - адвокату. А Человек - млекопитающему "мусорному бачку".
__________________________________________________________________
Огромное спасибо хочется сказать настоящим журналистам. Которые многое видят и понимают. А именно:
https://m.lenta.ru/news/2023/03/25/feldd/?utm_source=yxnews&utm_medium=mobile
https://www.teologov.tv/programs/po-vine-feldshera-vimogatelya-chut-ne-pogib-rebeno/
https://www.teologov.tv/programs/po-vine-feldshera-vimogatelya-chut-ne-pogib-rebeno/
Спасибо настоящим врачам 9-й московской больницы имени Сперанского за спасение и лечение Амина.
Спасибо родителям Амина за то, что не поступили по принципу "моя хата с краю" и "вдруг что", а отправились законно отстаивать свои права и тем самым подняли очень важную проблему.
https://vk.com/id363786054 Поддержать родителей можно вот здесь.
А на самом деле, это дело каждого из нас. Потому что государственные пункты медицинской помощи планомерно и системно заменили "платными услугами". А когда твой близкий человек, ребенок или ты сам нуждаешься в помощи, а оказывать "услуги" приезжают коновалы и коммерсанты, а еще хлеще - уголовники - встает сакраментальное "Доколе".
