Один и тот же человек в одних сферах обладает чутьём, в иных — знанием. Это чутьё порождается качествами, которые даются только природой. С полной уверенностью можно сказать, что природа щедро наделила данными качествами народного художника Ингушетии Багаудина Сагова.
Он создаёт свои работы, заставляющие размышлять о жизни, о природе и о многих вещах. Из пережитого, изученного и понятого, в постоянном общении с природой и жизнью народа складывается круг образов художника. В них входят уже не только сегодняшний день республики, но и поэтические образы её легенд и сказаний. Словно через магический кристалл всматривается он в действительность, претворяя конкретные жизненные образы в гармонический сплав поэзии и реальности. В любой жанровой сцене Багаудин Сагов умеет выявить красоту повседневности, лирично и ясно поведать о современном мировосприятии. А как же происходило становление будущего художника, как зарождалась в нём любовь к искусству?
«Не могу вспомнить, в каком возрасте это произошло, когда впервые взял в руки карандаш и начал рисовать... то ли в 3 года или же в 4 года это произошло..., — рассказывает он о себе, прослеживая давно уже ушедший отрезок жизни. — Но точно помню, что на первом рисунке, созданном мной в столь юном возрасте, был конь. Мне всегда нравились кони. Помню, как всегда просил отца нарисовать коня, который в свою очередь с охотой соглашался, стараясь изобразить на листе мой заказ. Тогда мне казалось, что он создаёт настоящие шедевры. А отец всего лишь хотел угодить мне, рисуя как у него это получалось. Чуть позже моим любимым занятием стало срисовывание с картинок животных, птиц, различных предметов».
Ещё будучи учеником школы, Багаудин Сагов имел серьёзный осознанный подход к рисованию, очень любил изобразительное искусство, по которому стабильно получал одни пятёрки. В его школьной биографии не раз бывали и такие случаи, когда во время уроков его срочно вызывали на какое-то мероприятие, чтобы он нарисовал что-то такое, что было под силу только ему. Начиная с 5-го класса, он постоянно принимал участие в районных, республиканских детских выставках и всегда занимал лидирующие места, отстаивая честь школы.
«В те годы я занимался и скульптурой, — рассказывает Багаудин Сагов. — Очень любил лепить из пластилина, из глины различные предметы, миниатюры».
Заметив в сыне тягу к художественному творчеству, родители отдают его в Орджоникидзевскую художественную школу, где и развиваются его способности. В своих картинах он изображает порывы своей души.
«Вспоминая то время, я могу с уверенностью сказать, что проведённые в художественной школе годы были для меня самыми счастливыми в моей жизни, потому что я был там в своей стихии. Это было моё детство, вдобавок и любимое дело. А это больше, чем счастье. Дальнейшие годы учёбы, проведённые мной в Пермском художественном училище, где я учился на портретном факультете, тоже оставили в моей памяти приятные воспоминания».
Идут годы, одновременно совершенствуется и талант Б. Сагова. С высоким профессионализмом написаны многие его работы. Богатство его палитры позволяет нам по-новому увидеть и воздушную облачность неба, и золотистую бескрайность степи. Ему очень близка природа горной Ингушетии. Это ярко проявляется в его работе «Ассинское ущелье». Создавая данную работу, он не раз бывал там, помнит даже каждый камушек.
«Это не самая лучшая моя работа, — скромно говорит он. — Когда натура выбрана, весьма трудно передать её. Каждый мазок кисти, сделанный чтобы приукрасить её, является в то же время неудачной попыткой лишить её своеобразия. Картины, написанные с натуры, в каком бы жанре они ни были, должны иметь оттенок простоты, ибо природа хранит её в своих творениях, по крайней мере, там, где она не уничтожена рукой человека. Нужно не только уметь видеть, но и искать, думать, изображать не только то, что видишь, но и то, что чувствуешь, помнишь. Истинный художник должен создавать ту природу, которая найдёт путь к сердцу зрителя».
На мой вопрос, как он начинает творить, с чего начинается процесс работы, Багаудин отвечает: «Когда я замышляю картину, она у меня уже созревает в мыслях, и только после этого начинаю её писать. Творческая работа меня настолько уводит в тот создаваемый мной мир, что порой забываю обо всём, рука как бы сама движется. Работает интуиция, созданный в мыслях образ. Только тогда, когда последний мазок положен, прихожу в себя и смотрю, удивляясь, как это так получилось, что смог на одном дыхании создать ту или иную вещь. У меня такой подход к работе. Я её пишу от начала до конца, как уже сказал, на одном дыхании, не отрываясь, пусть полдня или целый день. Во время работы я бываю опьянён творчеством, а когда заканчиваю картину, трезвею, а отрезвев уже от творческих наплывов, думаю: «А я бы мог написать по-другому, мог бы сделать по-иному, допустим, эту фигуру можно было бы поставить в другом ракурсе, в ином образе». И здесь уже начинается мудрствование, что очень вредно. Но переделывать свои картины я не привык. Если они мне не нравятся, я их просто уничтожаю. Без гармоничности или, что по сути одно и то же, вне взаимозависимости частей увидеть целое невозможно: взгляд будет беспорядочно блуждать по потолку. Я всегда стараюсь создавать гармонию в своих картинах».
Недавно в музее изобразительных искусств Ингушетии состоялась персональная выставка картин Багаудина Сагова, где были представлены пейзажные, сюжетные работы, связанные с историческими событиями.
«Это был определённый этап моей творческой деятельности за 61лет, — делится он. — Конечно, туда вошли не все мои работы, так как были некоторые сложности с помещением, чтобы разместить их все. Как мне кажется, я выставил на своей персональной выставке самые лучшие свои работы. Среди них была и картина, которую я назвал «Побеждённый, но не покорённый Шамиль», которая привлекла внимание многих посетителей выставки. Сюжет картины отображает важнейший исторический момент, ознаменовавший окончание Кавказской войны середины XIX века, которая длилась 40 лет. Пленение имама Шамиля произошло 25 августа 1859 года в дагестанском селении Гуниб. Операция по захвату аула, в котором Шамиль со своими сподвижниками заняли оборону, длилась с 9 по 25 августа. Село представляло собой неприступную крепость — глубокие горные ущелья, скалистые горы, опасные горные тропы. К тому же сторонники имама соорудили завалы, хитроумные ловушки и организовали дозоры. С ходу взять Гуниб царским войскам не удалось. Бои за взятие Гуниба были самыми ожесточенными за всю Кавказскую войну.
25 августа 1859 года Шамиль сдался в плен. После переговоров Шамиль был направлен к месту расположения генерал-адъютанта Александра Барятинского. Так завершилась важнейшая военная операция Кавказской армии под командованием генерал-адъютанта князя А. И. Барятинского.
На картине я изобразил момент пребывания имама Шамиля в расположении генерала Барятинского. С присущим ему достоинством и невозмутимостью в окружении преданных ему воинов смотрит Шамиль на стоящих перед ним русских генералов, сидя, выслушивая условия своего плена. Рядом с ним виднеется подставка, на которой лежит раскрытый Коран — это говорит о том, что имам перед встречей помолился, предав свою судьбу воле Всевышнего. Настороженные позы и едва скрываемый страх русских военных перед Шамилем говорит о том, что даже в плену, потерявший все, он представляет для них угрозу.
Другая картина на историческую тему была у меня про легендарную личность в истории ингушского народа — воина Хучбара Евлоева, сына Довты. Легенда рассказывает, что в давние времена в горы Ингушетии пришло известие о приближающихся врагах. Они одолели народы, которые встречались им в пути, и двигались по пойме реки Сунжи в ту сторону, где ныне находится селение Сурхахи. Шли слухи о том, что враги безжалостны, что они до основания разрушают села, людей убивают, а оставшихся в живых угоняют в плен.
Услышав это печальное известие, которое передавалось из уст в уста, тамады и старики ингушских сел собрались на совет. Они решили, что лучше не ждать, пока враги придут в горы, а надо пойти навстречу и дать им бой. И тут сын Довты Хучбар всенародно был избран предводителем народного войска. Хучбар собрал всех воинов, разослал вестников ко многим племенам. Отовсюду стали приходить воины. Собралось у Хучбара огромное воинство. Довта на виду у всех передал сыну саблю и знамя предводителя.
Войско двинулось по Ассинскому ущелью. Когда оно дошло до войска вражеского, разгорелся жестокий бой. Врагов было очень много, но воины Хучбара были храбрее. Они сражались без сна и отдыха, бой длился несколько дней. Никто не остался в живых ни от воинов Хучбара, ни от врагов. Поднялся один Хучбар, весь израненный и истекающий кровью. Он крикнул: «Есть ли кто в живых, чтобы встать рядом со мною?» Никто ему не ответил. Тогда вновь крикнул Довтиев Хучбар: «Я жив! Жив ли кто из врагов, чтобы сразиться со мною?» Не было никого, кто мог бы ответить ему.
Хучбар одною рукою оперся на меч, а другою на боевое знамя и крикнул по-волчьи. Таким образом, стоя он принял смерть. Умер Хучбар, но тело его стояло, а руки были на сабле и на знамени. Стоял он как живой, словно желая показать, что его войско победило. Этот трогательный момент я и запечатлел на своей картине.
Надо отметить, что Багаудин Сагов ищет и находит всё новые и новые сюжеты для своих живописных работ, связанные с историей ингушского народа. В скором будущем в планах художника сделать выставку, изображающую горную часть Ингушетии, где покажет быт ингушского народа, воссоздать внутренний интерьер, посуду, одежду, мебель и т. д.
«Для этого мне надо знать хорошо нашу с вами историю, изучать её, что я и делаю в данное время» — говорит Багаудин Сагов.
Хочется пожелать ему благополучия, осуществления всех начинаний и реализации творческих замыслов.
