Сестра милосердия Татьяна Контуш как полноводная река: ее движения плавные, голос спокойный. Рядом с ней уютно и тепло. Наверняка дети в отделении РНПЦ психического здоровья тоже чувствуют этот покой и безопасность, а еще любовь и принятие. В уютном зале «Ковчега» под мягкие звуки музыки мы говорим о самом важном: о Божьей любви, которая так многогранна в своих проявлениях.
Честные люди
— Мой дедушка по маме был председателем колхоза. Он очень радел за дело, старался. Бабушка, как жена председателя, во всем помогала ему. Она была боевая и, если видела нерадивость, мимо не проходила.
Когда дедушку посадили в 1937 году, у бабушки на руках был старший мамин брат (3 года) и мама — новорожденная. Тогда в семьях была взаимовыручка: все друг другу помогали. Бабушке пришлось раздать детей на воспитание: сына — своей маме, доченьку — сестре, а самой устроиться на работу, чтобы можно было выживать.
Я никогда не слышала ни от бабушки, ни от дедушки каких-то нареканий или недовольства своей жизнью. Даже когда они были пенсионерами, им доверяли ответственную работу — забор образцов почвы в специальные мешочки. Знали, что бабушка с дедушкой возьмут почву именно там, где нужно, не перепутают и не схалтурят. В этом участвовала и я, юная пионерка. Летом мы с дедушкой выезжали на лошади рано, чтобы успеть собрать нужное количество образцов почвы в окрестных деревнях, принадлежащих экспериментальной базе «Зазерье», где трудились мои бабушка и дедушка.
В школе меня воспитывали атеисткой, поэтому своим бабушкам я с авторитетом отличницы заявила (и приводила доказательства), что Бога нет. Что в это время чувствовали мои дорогие бабушки, которым уже было много лет и которым вскоре предстояло встретиться с Богом, трудно представить. Сейчас, конечно, сожалею о своей самоуверенности, наглости и отсутствии милосердия.
Из Польши в Аргентину
— Мои дедушка и бабушка по папе были верующими православными христианами. Они с тремя маленькими сыновьями эмигрировали из Польши в Парагвай. Но там им не понравилось, и они нелегально через границу перебрались в Аргентину, где встретили земляков и устроились жить рядом с ними. Из Аргентины папа привез рецепты многих блюд, которые мы готовили всей семьей по выходным.
В Аргентине дедушка отошел от веры, даже выбросил Библию. А бабушка осталась верующей, она мечтала вернуться в Беларусь. Они ходили в клуб имени Максима Горького (тогда такие клубы были во многих странах), где узнавали про СССР, и хотели вернуться в Советский Союз, чтобы строить коммунизм.
Папа чуть ли не с детства освоил токарное дело и, когда в 1954 году вернулся в СССР, уже имел профессию. Его сразу взяли работать на завод «Горизонт», где папа стал коммунистом и всю жизнь проработал токарем высшего разряда.
Никого не осуждали
— Папа и мама очень любили друг друга и нас с сестрой, и детство я провела как в сказке. Можно было бы сказать, что они вели себя как настоящие православные люди: никогда не обсуждали и не осуждали никого, никаких сплетен и чего-то неприятного про других людей мы с сестрой не слышали в нашей семье.
Родители не просто плохого не говорили про других — они плохого и не думали: относились ко всем с пониманием, помогали, если их просили о помощи.
Мы жили экономно. Чтобы присматривать за нами с сестрой, папа всегда работал во вторую смену, уходил на завод вечером. Мама, уходя на работу, писала папе список хозяйственных дел, например что-то купить в магазине и отнести белье в прачечную. Потом с работы мама звонила и спрашивала: «Толик, ты в магазин и в прачечную сходил?» Папа мог ответить: «Извини, Галочка, не получилось». И мама ему говорила: «Ну ты хотя бы отдохнул, Толечка?» Мама понимала, что у папы была очень ответственная работа: он был токарь-расточник 6-го разряда и проверял чертежи, сам всё пересчитывал, потому что по форме, которую он вытачивал на станке с ЧПУ, делали корпус телевизора, и папа не мог позволить себе ни единой ошибки. А в чертежах, которые ему давали, ошибки иногда случались. Еще у папы было личное клеймо, его работу никогда не проверяли контролеры.
Муж
— С мужем я познакомилась еще в школе. Как я сейчас понимаю (а раньше особо и не видела, времени не было оглянуться), муж мой был спокойным и кротким человеком, с тонким чувством юмора. Например, когда заболел сын и я начала ходить к батюшке Андрею на исповедь, на службы — причащаться, я уговорила мужа прийти к отцу Андрею Лемешонку на исповедь, чтобы батюшка благословил нас повенчаться. А назавтра мы с мужем причащались у батюшки, и он пожелал мужу счастливой семейной жизни. Муж удивился и сказал мне: «Представляю, как ты "достала" батюшку, что он тебя запомнил».
Секрет борьбы с грехом
— Муж и сын болели, а я ходила на исповедь, на Причастие так часто, как только могла. Это была такая анестезия. Я совсем не понимала служб, потому что тогда не читала Псалтирь. А из Псалтири большая часть службы составлена, как говорила матушка Сепфора своим духовным чадам, когда наказывала им учить псалмы хотя бы по дороге на работу и с работы. Но на беседах батюшка Андрей говорил, что причащаться нужно почаще, и я старалась ради сына и мужа: очень хотела им помочь.
Стоять на службе было тяжело, ноги болели нещадно. А тут еще другая напасть — так клонило в сон, что засыпала стоя и пошатывалась, чуть не падая. Решила, будь что будет: хоть умру, а выстою. И как только так твердо решила, стало полегче.
Вообще, как потом поняла, в борьбе с грехом есть секрет. Во-первых, решить нужно очень твердо. А во-вторых, нужно заранее приготовиться дать отпор. Например, еду домой после службы уставшая, и если не решу заранее, что приеду и сразу почитаю Псалтирь, постираю или еще что-нибудь сделаю по хозяйству, то выходной так и пройдет «в отдыхе и лени». Или если знаю, что встречусь с сестрой, которая обычно меня критикует, и не решу заранее, что ни в коем случае не буду на нее злиться, а, наоборот, постараюсь понять, потерпеть, то ничего хорошего и не получится. Такое вот волшебное слово «заранее».
ПОДАТЬ ЗАПИСКУ В СВЯТО-ЕЛИСАВЕТИНСКИЙ МОНАСТЫРЬ
«Нарисуйте маму»
— Я хожу в детское отделение РНПЦ психического здоровья. Там есть наша комната. Радуются дети. Воспитатели, которые работают вечером, тоже рады, что мы приходим и забираем часть детей. Сначала мы немного молимся — читаем обычный детский молитвослов, а потом каждый находит себе дело по душе: кто-то смотрит фильм, кто-то собирает пазлы. А я рисую. Вообще, я с детства любила рисовать, да как-то руки не доходили.
Иногда рисую «на заказ». У каждого ребенка свои пожелания. Один говорит: «Нарисуйте меня на кухне. Мама готовит, и она меня будет кормить». Вот рисуешь кухню, маму. А другой говорит: «Мне нужно, чтобы вы нарисовали мой паспорт». Я ему рисую паспорт. Тут же другие дети увидят и все говорят, что им тоже надо паспорт.
Этим ребятам очень нужно внимание. Есть разные дети. Кто-то сам рисует. Лучше всего у детей выходит, когда они не боятся рисовать. Берут и рисуют как могут. А если ребенок боится, то у него и не получится. Рисуют, добавляют что-то. Смотришь — красота получилась. Рисуют в основном фломастерами, иногда красками. Так проще.
Детки
— Дети в отделении от дошкольного возраста до 16 лет. У кого-то есть родители, но многие из детских домов. Они хотели бы иметь родителей. Кто-то тебя обнимает, говорит: «Мама». Кто-то просто делится: «Как я хочу домой!» — плачет, расстраивается.
Когда с детьми начинаешь рисовать, они забывают о своих бедах, увлекаются процессом.
Дети дают столько радости! Им нужна поддержка, совет. Мы ходим по две сестры, потому что детки шустрые попадаются. Нужно смотреть, чтобы они ножницы с собой не утащили, ведь кто-то склонен к суициду. Вместе с нами ходила инокиня Екатерина. Она в детстве сама была сорванцом, поэтому чувствует проблемы детей. Когда они делятся, она им советует, как лучше поступить, и мальчишки к ней тянутся. А я занимаюсь с самыми малышами или могу с девочками поговорить.
Инокиня Екатерина как-то рассказала, что один мальчик пришел и начал на листе смешивать голубую и синюю краски. Возюкает, возюкает, и чувствуется, что этот процесс ему очень нравится. Она подходит к нему, а он смотрит на нее и говорит: «И это только начало…»
«В монастыре все иконы с частичками мощей»
— Я шучу, что у меня не было шансов увернуться от монастыря, — продолжает рассказ сестра милосердия Татьяна Контуш. — Около моей работы в магазине «Мир сумок» была церковная лавочка, где трудились сестры Любовь Голобурда, Надежда Антонова, Елена Дубовик. Сестры так по-теплому всё рассказывали! Именно через них я и пришла.
По четвергам я ездила в Свято-Духов собор на акафист святителю Николаю Чудотворцу с выносом мощей святого. Однажды мне сестричка говорит: «У нас в монастыре все иконы с частичками мощей». Я стала спрашивать, где находится монастырь. Поехала туда и была удивлена: как я могла не видеть обитель, я же там бывала! Мой старший сын часто лежал в больнице в Новинках, и я, когда к нему ездила, даже не знала, что сделай сотню шагов в сторону — и попадешь в монастырь.
Я начала ходить в монастырь на службы и стала встречать сестер в белых передничках и косынках, которые радуются и обнимают друг друга. Думаю: «Кто ж это такие? Откуда они? Как здорово, что они сюда приходят и такая между ними любовь к друг другу. Чувствуется, что они как-то принадлежат монастырю».
«Вы не верите, потому что не хотите увидеть»
— Даже сложно сказать, как я пришла к Богу. Когда думала, что верю, это было только самое начало.
Когда я ходила в храм святой Марии Магдалины, мне всегда не хватало просто богослужения, хотелось сделать что-то для людей. Служба закончилась, и люди расходятся. «Неужели это всё?» — думала я. Не знала тогда, что существуют сестричества.
Интересно, как я поверила в Бога. Я всё время как-то «подозревала», что Бог есть. У моей подруги погиб муж. Он был еще молодым. Он попросил друзей его подвезти, и вся компания разбилась. Дорога шла через чистое поле, и только в одном месте на обочине стояло дерево, и в это дерево врезалась машина. Когда муж разбился, моя подруга всё время плакала и говорила, что он вернется. Она не верила, что потеряла любимого человека. Как-то она пришла и стала мне рассказывать, что общается со своим мужем духовно. Ситуация печальная, но я обрадовалась. Для меня это было доказательством того, что Бог есть.
Меня всегда укрепляют такие доказательства. Но если ты не готов к таким вещам, то не ждешь и не замечаешь. Как-то ехала с одним таксистом. Он видит, что я в монастырь еду, и говорит:
— Я не верю.
— Вы не верите, потому что не хотите увидеть.
Он задумался и говорит: «Вообще-то, Вы правы. Вот мы ездили на похороны моей тетки с маленькой дочкой, и когда были у гроба, она сказала: "А вот тетя" и показала в сторону. Ей говорят: "Вот же тетя, в гробу лежит". Но девочка отвечает: "Нет, вот она пришла" и рукой показывает».
Когда не обращаешь внимания, то не замечаешь, какие удивительные вещи происходят.
«Отче наш»
— У меня не было шансов пойти другой дорогой, потому что мои близкие болели: муж пил, сын заболел. К сожалению, я своих детей не приучила трудиться. Когда человек трудится, у него большая связь с реальностью.
Я поехала в Москву зарабатывать на квартиру. Мне предложили по работе: там было отделение нашей фирмы. Вроде дети уже большие были: старший учился в институте, младший заканчивал школу. Приезжала раз в неделю, раз в две недели на выходные. Потом младший сын заметил, что с братом что-то не то. Стала ходить по врачам. Испугалась и не хотела, чтобы сын попал на учет.
На работе я была представителем учредителя и главным бухгалтером, конечно, руководству «мешала», и они хотели меня выдворить. Но я тогда этого не понимала, была очень наивна. Один раз я действительно сделала ошибку, и меня хотели отчитать при всех, унизить. И вот собрание. Я сижу и читаю молитву «Отче наш» и вижу, что у руководства никак не получается начать меня ругать. Так всё и обошлось.
На своем опыте я поняла, что эта молитва — чудесное средство. Господь поддержал неразумную. Но когда меня перевели обратно в Минск, я поняла, что всё от Бога. Мы хотя бы несколько лет пожили семьей: я, муж и оба сына.
Лекарство от всех недугов
— Мы с мужем были в разводе, а тут я говорю: «Нам нужно пожениться и повенчаться». И он согласился. Мы снова расписались, а потом обвенчались. Муж не перестал пить, но я чувствовала, что это родной для меня человек. Конечно, надежда на исцеление была. Я знаю, что Причастие — лекарство от всех недугов.
Был такой случай. У одной знакомой дочка пыталась покончить жизнь самоубийством. А мама ее причащала. Каждый выходной — зима, лето, рано, поздно — всё равно вела ее в храм. Два года они ходили на Причастие, и в один момент девочка глубоко вздохнула, обвела всё вокруг глазами и говорит: «Мама, а что это было?» У нее болезнь отошла…
Я тоже думала, что смогу спасти мужа и сына, но мне не удалось уговорить их причащаться. Если муж иногда соглашался, то старший сын Андрюша всё время сопротивлялся, он причащался только в больнице. Такое благословенное дело, что батюшки и сестры ходят в отделения!
Болезнь погубила сына. Первое время после его кончины все так молились — и батюшка Андрей, и сестры, — что я не так сильно чувствовала горе. Умом понимала, что произошло ужасное, и, конечно, мне было больно. Но было и «обезболивающее» — я причащалась почти каждый день. Так Господь меня утешал.
«Вы Евангелие читаете?»
— Однажды я спросила у отца Андрея, можно ли мне стать сестрой милосердия. Батюшка благословил и сказал прийти в воскресенье на собрание. Я удивилась, что всё так просто: нет никаких испытаний, экзаменов.
Хотелось не только на собрания ходить, но и как-то послужить. Мне дали телефон сестры Ирины — старшей по психиатрической лечебнице. Я ей позвонила, и она меня стала спрашивать:
— Вы Евангелие читаете?
Я не читала Евангелие, но думаю: «Если скажу, что не читала, меня просто не возьмут». И говорю, что вроде читала.
Но она ответила: «Всё понятно. Не читали. Вы нам не подходите. Вы придете в отделение, люди будут у Вас спрашивать, а Вы ничего не сможете ответить». Я положила трубку, почти плачу.
Молюсь Николаю Угоднику: «Батюшка Николай, ну помоги мне. Я же не могу остаться без послушания».
И тут через пару минут она перезванивает и говорит: «Я знаю, куда Вас определить. Вот Вам телефон брата Георгия. Это детское отделение, он как раз просил таких сестер, которые не догматические, а просто душевные».
«За вас больные помолятся»
— Я встретилась с иноком Георгием и стала ходить с ним к детям по воскресеньям. Он учил, что можно, чего нельзя. Например, нельзя заставлять ребят молиться, класть поклоны. Они должны сами полюбить молитвы.
Потом начала ходить в отделение с сестрами по пятницам. Это было удивительно: ловила себя на мысли, что пятницы вечер, все куда-то идут отдыхать, а я иду с радостью к детям. Они так радуются, что ты к ним пришел, что потом идешь домой как будто после Причастия. Господь утешал именно через этих детей. Старец Николай Гурьянов говорил: «А за вас больные помолятся, чтобы вы оказались в Царствии Небесном».
На этом послушании у меня проснулись какие-то старые таланты. Вдохновилась, рисовала. Меня сестры на следующий день спрашивают: «Мы смотрим, какие красивые рисунки лежат. Это Вы рисовали?» Сам вдохновляешься, и дети это чувствуют: малюют с удовольствием.
Дети многому меня учат, особенно честности. Они прямые и говорят то, что есть. Они чувствуют, как ты с ними говоришь. Если говоришь, как ментор, свысока — не услышат. Нужно быть предельно искренним. Иначе ты им неинтересен и ничего не даешь. Они учат открытости.
МНОГО ИНТЕРЕСНЫХ СТАТЕЙ, ВИДЕО И ФОТО
НА САЙТЕ МОНАСТЫРЯ OBITEL-MINSK.RU
