Зачем птицы прилетают умирать в Перу? В рассказе нет ответа на этот вопрос. Но мёртвых птиц полно. Они лежат на пляже. Некоторые из них еще живы. Сам рассказ так короток, что даже шелест книжных страниц не беспокоит птичьи перья. Они вздрагивают лишь от читательского воображения, коему автор даёт порезвиться вволю, заранее расписавшись в собственной беспомощности: «немного поэт, немного мечтатель…»
Впрочем «немного поэт, немного мечтатель» - не означает отсутствие дара. Всего несколько слов – и картина готова. Читаю рассказ и словно наблюдаю за работой пейзажиста. Тут – пара мазков, здесь – длинная причудливая тень, там – беспорядочные пятна на фоне глубокой белизны и получается вот что: «дюны, океан, тысячи мертвых птиц в песке, шлюпка, ржавчина от сети, скелет выброшенного на берег кита, следы шагов, вереница рыбацких лодок вдали, там, где острова гуано своей белизной соперничали с небом».
Уставший от жизни человек, сорока семи лет от роду выходит из своего кафе на пляже у подножья Анд в Перу. Местоположение пляжа обозначено более или менее точно: десять километров к северу от Лимы. Это узкая песчаная коса длиной три километра. Я не был в Перу и, вероятнее всего, никогда там не побываю. Буквы расплываются у меня на глазах, бумага мокнет и некрасиво рвётся; а я, – «великий мечтатель», - оказываюсь на океанском берегу, слышу, как шумят волны, не вижу мёртвых птиц и не чувствую их запах (кто хоть раз видел на улице мёртвого голубя меня поймет). На мне шорты до колен и линялая футболка. Мои выгоревшие волосы эффектно уложены ветром. Моя кожа, конечно же, бронзовая от загара, а мускулатура увита плющом жил. Я владею добротным кафе, выстроенным из эбенового дерева, и швейцарским турбийоном. Прекрасное начало для увлекательного рассказа!
Однако стоит вернуться к рассказу. Картинка-то, прямо скажем, унылая. Неприветливый Тихий океан. Скелет кита. Мёртвые птицы. Унылые дюны. Бедная страна. Печальный пейзаж. Надо смириться. Впрочем, героические нотки воспоминаний владельца кафе обещают мне хотя бы один небольшой подвиг, совершённый главным героем. Все-таки воевал в Испании, партизанил во Франции, провел несколько месяцев на Невском пятачке осенью и зимой 1941 года. Про Невский пятачок я наврал, прошу простить. Дальше следует мужественное упоминание о выполненной миссии в Сьерра-Мадре с Кастро. Наверняка в кафе есть фото, где они с Фиделем стоят в обнимку, сжимая белоснежными зубами сигары. Про Кастро – правда, про фото – предположение.
Рассказ, между тем, неспешно двигается в сторону океана. Появляются тюлени! Потом обвалившийся старый мол. Тюлени в моём воображении всегда связаны с холодом, а вид развалившейся конструкции угнетает. Быть беде. И она приходит. Неторопливо, я бы сказал – вкрадчиво. Сначала появляются три колоритных персонажа: худой, как скелет, человек; свернувшееся калачиком тело, разукрашенное с головы до ног голубыми, красными и жёлтыми цветами и гигантский негр, одетый в парик Людовика ХV, синий фрак и белые шёлковые трусы. Они лежат у подножия дюны. Далее автор коротко объясняет, что это статисты, участники недавно прошедшего в Лиме карнавала, но не уточняет, живы ли вышеуказанные персонажи.
И вот, не успев подумать о тройном убийстве, я вижу её.
На этом месте стоит, пожалуй, сделать не лирическое, но фактическое отступление. Несмотря на то, что рассказ короток, по нему снят полнометражный фильм – целых 96 минут. Картина не соответствует рассказу. Но это не важно, ведь автором сценария выступил сам Ромен Гари. Кому как не ему знать, что он хотел сказать своим рассказом. Я плохо понял фильм. Еще бы! Ведь его можно обнаружить в сети на французском языке с субтитрами на английском. Я и рассказ плохо понял. Если предположить, что автор глядел на меня из-под строк, то он бы увидел слегка перекошенное от легкого шока, лицо недалёкого очевидца.
Красивая девушка. Красивая. В фильме её сыграла американская актриса Джин Сиберг. На тот момент жена Ромена Гари. Красивая Джин. Красивая. Девушка была младше своего мужа на 23 года. Повезло писателю. Он обладал этой хорошенькой миниатюрной штучкой почти семнадцать лет. Чуть ли не до самой её и своей смерти. Но это не тот случай, когда влюблённые жили счастливо и умерли в один день. Джин Сиберг покончила с собой в возрасте сорок лет уже, не будучи фактической женой Гари. Еще через год таким же образом ушёл из жизни сам писатель. Впрочем, к рассказу это не имеет никакого отношения. Почти никакого. Сиберг очень похожа на главную героиню.
Может быть, Гари подарил внешность Сиберг героине рассказа. Я не знаю, когда были написаны «Птицы…» Возможно писатель и актриса уже были знакомы. Но волосы для той, которую я вижу, Гари взял не у жены. Сиберг носила короткую стрижку. У той, которая всё ещё идет навстречу бурлящему океану, распущенные волосы ниспадают на обнажённые плечи. Моя неумелая трясущаяся рука изобразила девушку брюнеткой. Когда я наскоро набросал рисунок, мне ещё не было известно о возможном прототипе. Совершенно случайно наткнувшись на фильм и увидев Джин, я сразу же принял очерк её лица и, надев на неё парик из тёмных длинных волос, такой же вижу её сейчас. «Необычайно тонкое лицо, очень бледное, и глаза – очень серьезные…»
Про Сиберг ещё много чего можно написать, гораздо больше, чем о рассказе. Несмотря на раннюю смерть, она успела сняться в нескольких десятках фильмах. Её партнерами были Шон Коннери и Жан-Поль Бельмондо. Оба играли плохих парней и оба её соблазнили. Двадцати шестилетний Бельмондо был худощав и неотразим, а Коннери играл какого-то психопата, не то поэта, не то писателя. Я считаю, что обоим повезло. Кроме того, актриса помогали деньгами «Черным пантерам», за что её преследовали ребята Эдгара Гувера. Не жизнь, а детектив! Но мне пора заканчивать, ведь героиня рассказа идёт топиться в океан. И если я не потороплюсь, может произойти трагедия – девушка погибнет.
Я успеваю. Она не утопилась! Герой, отчаянный храбрец, бросается в беснующийся океан и, как это всегда бывает, спасет несчастную. Вытащив девушку на берег он, не без колебаний, оглядывается на неё. Настоящий француз! Всякое может быть. Вдруг выволок на берег бабу Ягу? И что с ней делать? Но опасения напрасны – девушка хоть куда. Красавица! Да ещё вся в золоте, изумрудах и бриллиантах! Только она, кажется, недовольна.
«- Не надо было мне мешать.
- Так принято».
Кто бы отказался такую спасти. Герой – законченный романтик. Глядя в её большие глаза, он думает: печаль любви. Так бывает. Помнится мне, одна французская мадам по имени Эмма наглоталась мышьяка и никто её не спас; другая – урождённая княжна Облонская, бросилась под поезд и снова никого рядом. Печаль любви – печать смерти. Но на этот раз обошлось. И драгоценности все на месте. Бриллиантовое ожерелье, серьги, кольца и браслеты. В таком порядке внимательный француз (его зовут Жак Ренье, имя спасителя как бы невзначай выплывает из океанской воды) составил опись спасённого имущества. Всё из золота. К этому я добавляю изумрудное платье и зелёный шарф.
Жаль, что не умею рисовать быстро красочно и ярко. Маслом. Да хоть бы и акварелью. Плюнул бы на буквы и настряпал с десятка два иллюстраций. И никаких слов. Пусть зритель догадается обо всём сам. Впрочем, писать я тоже не умею. Графоман, что поделаешь. Зато я умею читать. Поэтому читаю дальше.
Как и главный герой, я верю в возможность счастья, сокрытого в глубинах жизни. Только он – втайне, мне же – этот факт не от кого скрывать. Автор – иного мнения. Всё это глупость, которую, однако, ни поражения, ни цинизм не смогли уничтожить. Можно предположить, что глупцам везёт, но это не так. По крайней мере, до середины рассказа (то есть – не долго).
Красавица сразу предлагает:
«- Я хочу остаться здесь».
Да еще и просит – «пожалуйста».
Мы с Ренье оба в один голос отвечаем:
« - Оставайтесь» - это он.
- Ну, если вам так хочется, – это уже мой дрожащий голос.
На дворе 11 марта 2023 года. Россия. Где-то в Северо-Западном федеральном округе. За окном метель. Вороны разлетались. Ренье что-то думает о девятом вале одиночества. Я с ним не согласен. Одиночество – это полный штиль, дряблые паруса и поверхность океана, похожая на зеркало, в котором отражается лицо Ренье и моё.
« - Я этого не хотел», - думает Ренье, глядя на своё изображение.
Я застенчиво молчу.
Ренье ведет девушку в спальню. Я – за ними, ведь никто не прогоняет. Из окна спальни Ренье видит, как трое мужчин у дюны просыпаются, опохмеляются, играют женским туфлями на высоком каблуке и бюстгальтером. Тощий мужчина бросает этот пикантный предмет одежды в океан. Тут я замечаю, что Гари пишет это слово с большой буквы – Океан. Важный знак, но я его не понимаю. Ведь я же обыкновенный читатель. Зато я с возмущением узнаю от незнакомки, что эти трое подонков посадили несчастную во время карнавала в автомобиль, привезли на пляж, а дальше…дальше… (в тексте: «и потом…и потом…)
Я задыхаюсь от возмущения и стыда, но не так перед страницами великого Шолоховского романа, когда всё человеческое во мне кричало автору сквозь строчки: не трогай Франю! Жесток, однако, донской казак. Француз деликатнее. Хотя, какой он француз. Роман Кацев, он же Ромен Гари, родился в Вильнюсе в Российской империи.
Ренье, тоже негодует вместе со мной. У него в тумбочке есть револьвер. Сейчас статисты превратятся в трупы. Если, конечно, никто не вмешается. Вмешивается сам Ренье. Он утешает себя мыслью о том, что негодяи непременно умрут сами, но гораздо мучительнее. Кто это его навел на такую мысль? Ведь Говорухин тогда ещё не снял «Ворошиловского стрелка».
До конца рассказа меньше половины, и я начинаю нервничать, гадаю, что же произойдёт за такой короткий срок. Помнится, что в детстве мне частенько доводилось заглядывать в конец книги, сгорая от нетерпения узнать, чем всё закончится. Но писатели – люди вредные, частенько заканчивали свои истории описанием какого-нибудь пейзажа. Помню, раз я хотел узнать, что будет с главными героями романа (влюбленной парой), но автор так замаскировал конец, что я увидел на последней странице лишь двух друзей главного героя, читающих его записки. Я возлюбленной – и след простыл. Пришлось читать весь роман, уже не пропуская ничего.
Что же должен выдумать автор так лихо меня заинтриговавший, чтобы за четыре страницы успеть разделаться с пятью персонажами? Читаю дальше. Ренье – настоящий француз! Цепко отмечает, что насильники не ограбили потерпевшую. Красавица просит вызвать врача, говорит, что её тело ей противно. Её спаситель обещает вызвать врача. Потом он помогает её снять платье, под которым ничего нет. Потом она говорит ему что хочет. Просит помочь забыть обо всём. Потом этот похотливый старикан овладевает несчастной. Жаль автор не описывает выражение его лица. Гари отвлекает меня пустопорожней болтовнёй о девятом вале одиночества, о птицах, о тюленях, о револьвере, которым надо бы воспользоваться…Под этот экологически чистый шум владелец кафе деятельно исполняет долг, возложенный на него автором.
И тут вдруг слышатся шаги не террасе. Появляются еще три персонажа: англичанин пожилой сожитель этой красивой девки, молодой мужчина в костюме тореадора и шофер в униформе и фуражке. Тореадор без пики и слишком скромен и миролюбив, чтобы заколоть всех пляжных любовников. Он хмуро смотрит на свои ступни. Никто ни с кем не дерется, никто никого не ревнует. Пожилой сожитель пьян, но он вполне связанно рассказывает озадаченному Ренье, который достал все-таки револьвер из тумбочки, и мне, что его молодая любовница больна нимфоманией.
Не знаю, как Ренье, а я огорчен. Это обман, - думаю я и в сердцах называю автора мошенником. Конфликт заканчивается, так и не начавшись. Негр мочится в океан. Любовники вяло ругаются. Мужчина в костюме тореадора даёт пощечину англичанину. Наконец, наругавшись, вся компания уходит. Кроме троицы пьяных статистов, Ренье и, разумеется, меня. Ренье смотрит девушке вслед и видит, как она идёт босая по песку среди птиц. У неё такой профиль, что ни рука бога, ни человека не сможет к нему что-нибудь добавить. Признаюсь честно – я попробовал этот профиль изобразить. Из скромности не могу представить рисунок на всеобщее обозрение.
На самом верху дюны девушка останавливается и бросает взгляд на кафе, но никого не видит. Ни Ренье, ни меня.
Рассказ окончен. Жаль, что сишком быстро. Мне не хочется покидать этот пляж. Немного поэт, немного мечтатель, вот и всё.
