Брак Чарльза и роль Камиллы в нем отрицались до тех пор, пока не взорвались две бомбы. Одна была взорвана Дианой, другой были кассеты Камиллагейт, незаконная запись шестиминутного непристойного телефонного разговора между Чарльзом и его любовницей злополучным декабрьским вечером 1989 года, просочившаяся четыре года спустя.
Тина Браун. Дворцовые бумаги. Глава 3. Годы запустения. Часть 1. Начало здесь
В июне 1992 года была опубликована откровенная книга Эндрю Мортона «Диана: ее правдивая история», представляющая собой, по сути, мемуары о мести принцессы. Патрик Джефсон, ее бывший личный секретарь, описал напряженность во дворце в преддверии релиза: «Это было похоже на наблюдение за медленно растекающейся лужей крови, просачивающейся из-под запертой двери».
Мортон приоткрыл завесу тайного сговора, который позволил Камилле годами прелюбодействовать с Чарльзом, разоблачив ее как его любовницу. Его книга пристыдила ее как де-факто разрушительницу мифа о том, что Чарльз жил долго и счастливо, женившись на обожаемой сказочной принцессе. У Камиллы не было дворцовой машины, которая защищала бы ее и работала на нее, как это было с членами королевской семьи. Она была завалена письмами ненависти. Семья Паркер Боулзов была вынуждена сменить номер телефона. Пресса расположилась лагерем у их порога. «Это было совершенно в порядке вещей, что эти люди на мотоциклах или автомобилях преследовали меня на высокой скорости», — рассказал ее сын Том.
В день первого выхода публикации Мортона в свет Паркер Боулзы появились вместе с Томом на матче по поло на Кубок королевы Альфреда Данхилла в Виндзорском Грейт-парке в качестве гостей в королевской ложе. «Я точно не собираюсь хоронить себя из-за того, что пишут в газетах, — вызывающе заявила Камилла репортерам. — Точно нет. Почему я должна?» Пара нуждалась в демонстрации единства не только для своих детей, но и для себя. Эндрю, недавно повышенному с нелепо названной должности командующего домашней кавалерией и Серебряного придворного жезла королевы Елизаветы II до звания бригадира, не очень-то нравилось все эти смешки за его спиной по поводу того, как часто его серебряная трость заставляла ждать его жену. Несколько дней спустя искренний весельчак Чарльз Спенсер-Черчилль в отеле Royal Ascot издевался над ним, называя его «Эрнест Симпсон» в честь мужа Уоллис, которому наставили рога.
Откровения Мортона вдвойне шокировали 17-летнего Тома в Итоне и 14-летнюю Лауру в сельской школе-интернате. Они меньше видели дисгармонии между родителями, чем Уильям и Гарри. Камилле пришлось бороться с замешательством и обидой чувствительных подростков. Доброжелательное знакомство их матери и отца с принцем Уэльским теперь превратилось из источника гордости в болезненное смущение. Лаура особенно чувствовала себя защитницей своего отца. Она отказалась передать сообщение своей матери, когда принц позвонил, чтобы поговорить с ней. По сообщениям, Лаура брала трубку на параллельном телефоне, когда ее мать разговаривала с принцем, и кричала: «Почему бы вам не перестать звонить маме и не оставить нашу семью в покое».
Эндрю Паркер Боулз считал единственным спасением ничего не говорить или называть все разговоры ложью. В ответ на все вопросы журналистов он стоически заявлял: «Это вымысел, выдумка. Мне нечего вам сказать».
Одним из самых разрушительных утверждений Мортона было то, что отношения между Камиллой и принцем не прекращались и после того, как он женился на Диане. Чарльз иногда тайком удалялся с одним из тех огромных мобильных телефонов первого поколения, чтобы поговорить с Камиллой из ванной Хайгроува.
Его польщенной любовнице было легко поддерживать пламя страсти, используя те же навыки, которые она использовала в первые годы своего союза с Эндрю, разделяя все интересы принца Уэльского и оставаясь его постоянным слушателем в любое время дня, когда он звонил.
Майкл Ши рассказал мне, что принцесса Анна поведала ему, что через некоторое время после рождения Гарри она с братьями подумывали написать Чарльзу, протестуя против его поведения. «Королева и принц Филипп чувствовали то же самое, — сказал мне Ши. Но если они и писали, то это не возымело никакого эффекта. «Чарльз был сексуально загипнотизирован Камиллой», — говорит Ши.
Какими бы ни были подозрения Дианы, вполне вероятно, что Чарльз вернулся в постель Камиллы сразу после рождения принца Гарри в сентябре 1984 года, то есть на два года раньше, чем он признался, но позже, чем предполагала Диана. Многие считали, что он следовал традициям высшего сословия, прелюбодействуя во время беременности супруги. Выполнив свой королевский долг с наследником и запасным, он выключил свет. «Что-то произошло в его голове», — призналась Диана леди Колин Кэмпбелл о его поведении в то время. («О Боже, это мальчик… и у него даже рыжие волосы!» — воскликнул он, впервые увидев младенца Гарри. Он хотел и ожидал девочку).
Вот так это видела принцесса Маргарет Гессенская: «Однажды его терпение кончилось. Никто, ни она [Диана], ни кто-либо другой не может сказать, в какой точно момент это произошло, — она толкнула его за эту невидимую черту. В то время он этого не осознавал, но она вывела его из терпения. После этого он ушел в себя».
Всю жизнь Чарльза его потребности удовлетворяли другие. Собственные потребности Дианы были настолько неутолимы, что у него не было ни возможности, ни желания попытаться удовлетворить их. Его старые друзья считали, что принцесса Уэльская превратила Чарльза в неврастеника. Он удалился в свой сад в Хайгроув, а Диана последовала за ним и отругала его за бессердечное поведение. Друзья спрашивали, действительно ли чувства принца к Камилле превратили его жену в того, кого они считали «неуправляемой мегерой»? Или Диана на самом деле была неуравновешенной и раньше?
Бывшие сотрудники говорят, что Диана не всегда была тихо рыдающей жертвой, о которой писал Мортон. Она была и избалованной знаменитой принцессой, которая бесцеремонно взяла напрокат красный «Мерседес» за 130 000 долларов во времена повсеместной безработицы, став единственной королевской особой, которая водила иномарку. Или, злобно, держала мальчиков подальше от своего мужа, когда они возвращались домой из школы-интерната, требуя принести им ужин на подносе наверх, в то время как Чарльз одиноко сидел и ждал их за обеденным столом. Принцесса дула на персонал то горячим, то холодным воздухом с таким капризом, что они понятия не имели, как ей угодить.
Ронни Драйвер, друг Чарльза, играющий в поло, вспомнил сцену, когда однажды на выходных принц уехал на охоту Бофорта с Камиллой в ее обтягивающих белых бриджах и блестящих черных ботинках dominatrix. «Диана увидела, как Чарльз улизнул после того, как он пообещал провести день с ней и Уильямом… и она начала кричать… обвиняя его в эгоизме, называя ублюдком и несколькими другими словами из четырех букв». Окружение принца утверждало, что принцесса Уэльская поступила бы мудро, если бы сама занялась охотой. Или садоводством. Или приняла, а не изгнала его старых друзей, но такая тактика проходит, когда вы признаете, что состоите в браке по расчету, а не наивно думаете, что женились по любви. Коварство улетучивается, когда боль такая острая.
Камилла твердо придерживалась мнения, что у Дианы была эмоциональная травма. Когда дядя Дианы, лорд Фермой, застрелился после борьбы с депрессией в 1984 году, в Глостершире вновь заговорили о «дурной крови». Двоюродная сестра королевы леди Кеннард призналась в официально санкционированном документальном фильме ВВС: «Королева или кто-либо другой никогда бы до конца не поняли, что представляла собой принцесса Диана. Она была очень травмирована — ее происхождение и детство — и это очень трудно понять».
В народе ходила злая шутка, что принцесса, как и большая часть крупного рогатого скота на Британских островах в то время, страдала от коровьего бешенства. Обеспокоенность тем, насколько сильно манипуляции Дианы с прессой подорвали репутацию Чарльза, заставила Камиллу почувствовать, что она была его единственным защитником. Эндрю не нуждался в ней, но Чарльз нуждался. Спасение страдающего принца теперь стало ее миссией. Она наконец-то рассталась с Эндрю и полностью посвятила себя Чарльзу. Другого объяснения тому, почему Камилла могла терпеть последовательные унижения, обрушившиеся на нее в середине 1990-х годов, когда, казалось, вся нация презирала ее, нет. Ее стойкость в невзгодах принесла ей очки в глазах всех друзей Чарльза. «Камилла была абсолютно постоянной и непоколебимой. Она никогда не пыталась защищаться и не поддавалась искушению прояснить ситуацию», — сказал ее старый сосед из Сассекса Уильям Шоукросс. «Я думаю, что это было одной из ее сильных сторон, и за это достоинство она заслужила много тихих похвал. Люди говорили: «Боже мой, она многое вытерпела», и она сделала это».
По мере того как ее собственный брак рушился, они с Чарльзом все больше и больше цеплялись друг за друга.
Продолжение 👇👇👇
Все о жизни королевских семей мира читайте на сайте ♕Жизнь по-королевски. А пообщаться с единомышленниками теперь можно на форуме ♕Жизнь по-королевски.