О, где же ты, брат?
Текст: Дмитрий Сосновский
Мировой кинематограф знает предостаточно увлекательных судебных драм, в деталях повествующих о самых разных процессах, и самый крупный в истории не является исключением – был дважды оскароносный «Нюрнбергский процесс» Стэнли Крамера (1961), был менее триумфальный мини-сериал «Нюрнберг» Ива Симоно с Алеком Болдуином в главной роли (2000). Было, в конце концов, множество документальных картин, одну из которых, «Нюрнберг. Банальность зла», снимали при участии юриста, правоведа, историка и писателя Александра Звягинцева.
Теперь Звягинцев решил взяться за детально изученную им тему, использовав за основу собственный роман «На веки вечные». И в напарники пригласил режиссёра Николая Лебедева, имеющего опыт в создании массового кино («Легенда №17», «Экипаж» 2016 года, «Волкодав из рода Серых псов»), к которому у зрителей, однако, нередко возникали вопросы по достоверности и содержательной части.
В отличие от предшественников, Звягинцев и Лебедев, с которым они вместе адаптировали текст романа, решили отойти от достаточно жёстких жанровых рамок и прикрутить к событиям в зале суда детективный триллер за его пределами. Обзавелись существенной поддержкой, включая бюджет в 10 миллионов евро, известными мастерами своего дела в киноискусстве – саундтрек, например, писал ныне покойный Эдуард Артемьев, для которого эта работа стала одной из последних – и, конечно, кучей звёзд первой величины в касте, от Евгения Миронова и Сергея Безрукова до Любови Аксёновой и Алексея Бардукова. Плюс иностранные гости: главный «ариец» российского кино Вольфганг Черни, Карстен Нёргор, до ужаса убедительно воплотивший Германа Геринга, и другие.
Что с этой честной компанией в обойме затеяли Звягинцев с Лебедевым? Разумеется, в первую очередь – любовную драму. Но сперва сделали замах на детектив: главный герой, переводчик-полиглот по фамилии Волгин (Сергей Кемпо), прибывает в Нюрнберг в составе советской делегации, заодно имея намерение найти следы пропавшего брата. Эта линия всю дорогу звучит лейтмотивом, нервируя зрителя, а затем уходит в никуда. Компенсирует её линия любовная: Волгин встречает печальную девушку Лену (Аксёнова), угнанную немцами работать на завод, и, несмотря на то, что начинает знакомство с грубого хамства, завязывает с нею отношения.
Тем временем в суде рассказывают о преступлениях нацистов и пытаются противостоять попыткам их прихлебателей перевернуть процесс с ног на голову, обвинив во всём произошедшем Советский Союз. Главный обвинитель от СССР Роман Руденко в исполнении Безрукова стойко противостоит этим поползновениям, недвусмысленно намекая сидящим у экрана потомкам о недопустимости ревизионизма. В общем-то, эта часть картины, реконструирующая суд и демонстрирующая, хоть и вскользь, далекоидущие противоречия между союзниками, лучшее, что в ней есть – снято добротно и не без любви к деталям.
Волгин в процессе принимает некоторое участие, но больше занят выяснением отношений с Леной, а также исследованием тёмных уголков её прошлого и настоящего. Ну и поисками брата, конечно. За что периодически получает нагоняи от начальника (Миронов) – впрочем, не то чтобы крепкие, как будто он тоже постепенно начинает понимать, что без Волгина обвинители вполне обойдутся.
Похоже, догадываются о слабой связи номинально основной (см. название) истории с целиком вымышленной линией Лены и реваншистского подполья нацистов (есть здесь и оно) и сами авторы. И решают эту проблему интересным образом: когда Волгин верхом на рояле из кустов добирается до места финальной схватки со злодеем-убийцей, включается параллельный монтаж со сценой (опять же, очень крепко поставленной) казни верхушки НСДАП. Увы, выглядит этот приём не вполне обоснованно, и даже музыка великого Артемьева звучит неестественно.
И от двоякого чувства отделаться трудно в течение всего просмотра – всё кажется, что, если бы авторы снимали кино о Нюрнбергском процессе, а не о девушке Лене и поисках брата, получилось бы гораздо целостней. Ведь важного и интересного материала на эту тему более чем достаточно, уж Александр Звягинцев это точно знает лучше многих.
