Совершенно не мистический рассказ.
Таня не любит вспоминать, что творилось с ней в те годы. Стесняется того, как тащила все из дома ради очередной дозы, как обманывала родных и друзей, выпрашивая денег в долг, как воровала. Анатолий держался долго, изо всех сил пытался помочь ей справиться с зависимостью, но потом что-то сломалось внутри него, он подал на развод, а потом и вовсе исчез из города. Больше о нем Таня ничего не слышала.
После его ухода удивительным образом прекратились все сообщения – будто и не было их никогда. Это открытие отрезвило Татьяну – она с ужасом наблюдала, во что превратилась ее жизнь. Собрав всю волю в кулак, она начала борьбу за себя. За то, что от нее осталось.
Это были самые долгие, самые темные и страшные месяцы ломок и борьбы с собой и за себя. Но потом оказалось, что это было еще не самое страшное. На работу ее, стоящую на учете в наркологическом диспансере, никто не спешит брать. И вот так дипломированный экономист начала мыть полы в гипермаркете, попутно перебиваясь редкими подработками.
Новые отношения она так и не завела. Немалую роль в этом сыграл страх того, что все может повториться вновь. А она бы этого просто не выдержала. Таня все так же вздрагивала от сигнала уведомлений, но каждый раз это была ложная тревога. Иногда ей казалось, что этот страх с ней до конца жизни, что он уже никогда ее не отпустит.
Постепенно жизнь наладилась и все произошедшее начало казаться просто плохим сном. Но пришла тетя Оля и открыла дверь воспоминаний и растормошила призраков прошлого, а те и рады стараться, подкидывая картинки, вырванные из темного прошлого, которое она так тщательно старалась забыть.
- За что же вы так со мной? Что я вам сделала? – взвыла Таня сквозь слезы.
- За то, что Толю на себе женила. Счастье чужое увела, - едко пояснила тетя Оля.
- Я?! Увела?! Это у кого же? – это все сон, просто кошмарный сон. Вот только почему не получается проснуться?
- У Ксюшечки моей. Ты как привела его с родней знакомиться, так он ей сразу понравился. Так в душу запал, что ни о чем другом думать не могла.
Ксения – кто бы сомневался – великовозрастное дитятко, только на два года младше Тани, ни разу в своей жизни не слышавшее слово «Нет». Сколько пришлось в детстве отдать ей игрушек, чтобы только она не билась в истерике. Сколько унизительных сравнений Тане пришлось выслушать, в которых она вся косая и кривая на фоне Ксюши. Могла бы и раньше догадаться, кто автор этих длиннющих полотен текста, изобилующих уничижительными комментариями внешности и оскорблениями.
- Но это ее проблемы. Я-то тут причем?
- Ты должна была уступить, поделиться.
- Интересно, каким же это образом? Он что, вещь, которую можно передать из рук в руки, - искренне недоумевала Таня.
- Ты должна была отступить, а дальше бы мы сами…
- Ну и как, получилось? Добились своего?
- Нет, Ксюша ему пару раз написала - так мечтала, так надеялась… А он один раз ответил, один проигнорировал, а потом и вовсе отправил ее в черный список. И уехал в неизвестном направлении. Ты хоть представляешь, как она страдала? А ей переживать нельзя! Ведь она такая слабенькая, такая болезненная… - затянула тетя Оля свою старую песню о многочисленных болезнях ее дочки, которых на самом деле не было – это была всего лишь отговорка для прикрытия очередной ее выходки или получения каких-либо благ.
- Поэтому вы всю жизнь и потакали ее капризам. На последние деньги бежали реализовывать ее очередную хотелку. То игрушки дорогие, то курсы, которые ей ни разу не пригодились, то еще что. Но она-то уже выросла и должна была понимать, что весь мир не будет подстраиваться под нее.
- Весь мир не будет, но ты ей не посторонний человек. Родная кровь, как-никак. Ты должна была уступить, стояла на своем тетя Оля.
- А почему вы именно сейчас об этом вспомнили? Много лет уже прошло, - этот вопрос интересовал Татьяну с самого начала разговора.
- Так, онкология у меня. Знакомая гадалка сказала, что прощения надо попросить у всех, кого обидела.
- То есть, если бы не болезнь, вы бы так ничего и не сказали? – разговор был настолько сюрреалистичен, что Таня начала было верить, что это все галлюцинации.
- Ну да, - ответила тетя Оля после недолгой паузы.
- А почему вы просите прощения по телефону? Такие вещи лицом к лицу говорят.
- Я не дура – вдруг ты меня поколотишь.
- Разумно. Но не будет вам прощения. Вы видели и знали, в какой ад превратилась моя жизнь. В Ад вам за это и дорога, - прошипела Таня в трубку, собрав последние силы и сбросила вызов. Потом еще и заблокировала этот номер.
Перед мысленным взором все еще мелькали воспоминания самых черных дней ее жизни – одно страшнее другого. И пройдет еще очень много дней, прежде чем ей удастся снова собрать их и запереть в самом темном уголке сознания и стараться о них не думать. Тане не хотелось отомстить или как-то отыграться за совершенное, ей не хотелось видеть чужие страдания. Ей было все равно, что теперь будет с теткой. Но простить ее она была не в силах.
Прощение невозможно заслужить, вымолить, выпросить или даже купить. До него можно только дорасти, пройдя не одну внутреннюю трансформацию. Понять чувства и мотивы обидчика, проявить в нему сострадание и действительно простить – там, глубоко внутри, в душе, а не только на словах. Когда-нибудь она будет на это способна. Когда-нибудь она будет к этому готова. Но не сейчас…
Конец.