Как величайшее учение Иисуса оказалось затмено страхом, огнем и загробной жизнью
В зале церковного собрания стояла тишина, нарушаемая лишь гулом проектора и редкими всхлипами из заднего ряда. Единственным источником света было мерцание фильма, проецируемого на экран.
На экране показывали молодого человека, который выскочил за дверь своего дома, крича, зовя свою мать.
Но она исчезла. Как и его младший брат.
Камера переместилась на их недоеденный ужин — пар все еще поднимался с тарелок, которых больше никто не коснется. В другой комнате громко плакал младенец, оставшийся один в кроватке, потому что его верующие родители были взяты.
Снаружи раздавались гудки автомобилей, потерявших управление. Водителей не было. Они — восхищены.
Телеведущие, едва сдерживая эмоции, сообщали о массовых исчезновениях. И затем…
Экран показал небо.
Самолет, падающий носом вниз.
Кислородные маски болтались под потолком, пассажиры в панике вцепились в подлокотники. Кабина пилотов была пуста. Летчики — восхищены.
Молодой человек рухнул на колени в пустом доме, его тело сотрясали рыдания. Он слышал предупреждения раньше — его мать умоляла его посвятить свою жизнь Иисусу. Его младший брат молился за него каждую ночь.
Но он не верил.
И теперь… было слишком поздно.
Я сидел, застыв в своем металлическом складном стуле, с бешено колотящимся сердцем. Желудок сжимался от страха, пока я смотрел этот пугающий фильм.
Что делало его еще страшнее… я не был уверен, «спасен» ли я.
Эта мысль пробежала по позвоночнику ледяным холодом. Потому что если Иисус вернется этой ночью, если я пойду домой и проснусь в пустом доме… я буду тем самым молодым человеком.
Оставленным позади.
Поэтому, когда титры закончились и молодежный пастор вышел вперед, его голос был полон тревоги:
— Если ты не уверен, куда попадешь, если Иисус вернется этой ночью, не уходи отсюда, не разобравшись с этим.
Я не колебался. Я вышел вперед, дрожащими руками сложил их в молитве и произнес молитву грешника.
В течение многих лет я верил, что именно это и есть вера. Спасение.
Я был убежден, что Иисус пришел, чтобы спасти меня от ужаса быть оставленным, чтобы гарантировать мне билет в рай, чтобы я не оказался по другую сторону вечности.
Но чем старше я становился и чем больше я читал Евангелия, тем больше понимал одну тревожную истину.
Иисус снова и снова говорил о чем-то другом — о чем-то, что я, конечно, слышал, но лишь мельком.
Это была самая важная тема, о которой Он говорил чаще всего. Она была мега-темой Его жизни и служения.
Но каким-то образом за все эти годы богослужений, молодежных собраний и призывов к алтарю мы почти не говорили об этом.
Я говорю о Царстве Божьем.
Царство чего??
Если бы вы были пророком с посланием к миру, первые ваши слова имели бы огромное значение.
Не просто огромное — определяющее. Это были бы слова, задающие тон всему, что вы собираетесь сказать. Пролог всей вашей жизни. Первый домино, которое, будучи опрокинуто, формирует движение, которое вы пришли основать.
Если бы это был я, я бы, наверное, выбрал что-то грандиозное и неоспоримое. Может быть, смелое заявление о своей личности:
— Вот, я Сын Божий.
Или призыв к действию:
— Любите друг друга, ибо таков путь Господа.
Или, если бы я хотел привлечь внимание, я бы просто сказал:
— Следуйте за Мной, и вы не попадете в ад.
Но именно не это сказал Иисус.
Его первые слова, с которых началось все Его служение, были такими:
— Покайтесь, ибо приблизилось Царство Божье. (Матфея 4:17)
И если бы я стоял там в тот день, услышав этот великий манифест Мессии, я, честно говоря, был бы озадачен.
Царство чего??
Что это вообще значило? Почему именно это? Почему первые слова Иисуса не были о том, как избежать ада, попасть в рай или хотя бы о том, что Бог нас любит?
Почему именно это?
Только спустя годы я понял, что эта фраза была не просто вступлением к служению Иисуса.
Это был ключ ко всему, что Он собирался сделать.
Разве Царство — это не просто Рай?
Сначала я думал, что Царство — это просто другое название для рая. Какое-то божественное загробное место для тех, кто произнес правильные молитвы и избежал достаточного количества грехов.
Так мне всегда это объясняли — если вообще объясняли.
Но Иисус сказал не это.
Вместо этого Он сказал:
— Царство Божье близко.
— Царство Божье среди вас.
— Царство Божье уже пришло.
Он не описывал далекую загробную обитель. Он говорил не о будущем. Он говорил о чем-то, что уже происходит прямо сейчас.
И это ставило передо мной вопрос, который я никогда не задавал.
Если Царство было самой важной вещью для Иисуса, то почему я всю жизнь считал, что христианство — это нечто другое?
Если вы хотите читать больше интересных историй, подпишитесь пожалуйста на наш телеграм канал: https://t.me/deep_cosmos