Старый, но по-прежнему актуальный обзор выставки современного искусства.
Московская биеннале даёт возможность ознакомиться с удивительно разнообразным собранием произведений и приводит к пугающему выводу: современное искусство являет собой новую пляску смерти, которая уравнивает людей, культуру, быт, ржавые автомобили и смятые пластиковые стаканчики.
Ныне в Москве проводится ряд выставок под общей маркой «Третья Московская биеннале современного искусства». Центр программы – проект «Против исключения» в выставочном центре «Гараж». Сходил и я туда. Посмотрел. Приобщился.
Где-то после первой трети экспозиции у меня появилось смутное тяжелое чувство – привычный результат знакомства с современным искусством. Стал анализировать, откуда оно взялось. Конечно, многие произведения выглядят отвратительно, многие сделаны левой пяткой, а то и просто без участия человека. Конечно, смысл целого ряда экспонатов не получается осознать даже после внимательного прочтения подписи. Но есть исключения, и эти исключения выставлены тут же – между стенами и перегородками зала «Гараж». К тому же о безблагодатности современного искусства говорилось не раз и не два. Хотелось понять что-то новое, для чего имело смысл посмотреть это богатое и разнообразное собрание. И тут я обратил внимание на мусор.
Дело в том, что многие экспонаты биеннале решительно не хотелось нести в дом, равно как и в любое другое помещение, предназначенное для людей. Их надо было для начала… ну, помыть, что ли. Грязные они, нелепо покорёженные и соединённые грязные вещи, которые когда-то не понадобились хозяевам, а теперь красуются на важной выставке. Конечно, для них приспособлено модное, правильное имя «ready-made» или «found art». Конечно, под это направление уже подготовлено красивое и логичное толкование. Я верю, что авторы стараются от души, и что Б.У.Кашкин, очевидно, в жизни был милейшим человеком, но в то же время я хорошо понимаю советских художников из города Свердловска, которые отказались принимать от него подарок в виде найденного на улице и заботливо «подправленного» бытового предмета. Ибо что может творец найти на улице? Только мусор. Красивые и полезные вещи все при деле.
Посмотрим, однако, на проблему в более общем контексте. Что такое мусор? Это бесформенная масса когда-то нужных предметов. Жизнь для своего функционирования должна потреблять из окружающей среды вещество и энергию, а отработанный материал выводить вовне. Это и есть мусор в широком смысле, то, что на красивом французском можно назвать nature morte, а по-русски – мертвечина.
Можно продолжить ряд ассоциаций и вывести набор тем, мотивов, образов:
- мусор, отходы, ненужные старые предметы,
- кал, отходы жизнедеятельности,
- мёртвые тела, трупы, разложение,
- насекомые, черви, плесень,
- умирание, насильственная смерть, убийство,
- старость, немощь,
- потеря формы и/или функции, бесформенная масса предметов, назначение которых угадывается с трудом.
Почти все перечисленные темы оказались раскрыты на выставке «Против исключения».
Про бытовые отходы я уже сказал. Их теперь даже в Третьяковке выставляют, а на биеннале без них совсем никак. Но где смерть, там и жизнь. Специфическая, правда. В одном из первых залов стоит решётчатая конструкция впечатляющих размеров. Внутри – китайские бронзовые статуэтки и пауки, сверчки, тараканы, жёлто-белые, похожие на больших червей змеи. К клетке можно подойти поближе, прикоснуться к лапке зависшего вниз головой паука, посмотреть вблизи, как шевелит жвалами и чистит голову сверчок. Кому-то, может быть, понравится.
Но этот террариум слишком живой. Через пару залов ошибку исправляют. Нас встречает чудная икебана: длинные, свёрнутые волнами полоски бумаги, между ними – сухая вермишель в горшочках. На стенах развешаны картины, похожие на морозные узоры, что появляются зимним утром на окнах, только коричневого цвета. К каждой есть подпись. Это действительно творение природы. Материал картин – смесь белого и молочного шоколада, а узор проели мыши. Рядом, под стеклянным колпаком живёт меланхоличный муравей, он пьёт воду из пластиковой крышечки и грызёт на досуге кусок сахара-рафинада. В зале царит душный сладковатый запах – это разъедает питательный субстрат разросшаяся на стене плесень.
Идём дальше. Рядом с мотком проводов и бесформенным клубком бумажных лент с напечатанным текстом мы видим тело. Оно полукруглое, красное, край его расползается по полу. Это воск, но похож он на мясо с кровью. Чтобы никто не ошибся в смысле увиденного, в тело на всю глубину воткнуто огромное лезвие. Рядом табличка с пояснением. Речь идёт о бесконечном процессе искусства. Дескать, когда создаешь произведение, работаешь над формой, нет ясного понимания, где следует остановиться. Всё так размыто, так неопределённо… Стало интересно, что будет, если применить этот подход к самому художнику. Ведь нет никакой ясности, где кончается его тело. Вот это резец, а это уже кисть руки – не является ли она тоже таинственной сущностью, отдельной от запястья и туловища? Можно провести прямой эксперимент: взять и отделить. Только вот художник, боюсь, не согласится. Вырвется, убежит, в суд подаст. Не проявит должной терпимости и понимания к творческому поиску.
За загородкой находится затенённый зал. В нём два экрана, на которых показывают концептуальный ролик. Автор, как поясняется на вывеске при входе, исследует тему телесности. На экране периодически появляется обнажённая девушка. Девушку топят. Не до конца, конечно, понарошку. Вспоминается герой Такеши Китано из недавнего «Ахиллеса и черепахи», которого топила в ванной жена, чтобы он, оказавшись на грани жизни и смерти, почувствовал вдохновение, смог-таки правильно поставить на холсте шлепок краски и заслужил бы много денег и славы. Не вышло у него. Не смог и я прочувствовать смысл «исследования телесности». Просто вышел из зала с прежней уверенностью, что топить людей нехорошо.
Может быть, я что-то понимаю не так? Может быть, моё извращённое воображение заставляет меня везде видеть лики смерти? Окончание экспозиции развеивает сомнения. За очередным поворотом посетителя встречает... виселица. При виселице табличка с пояснением. А петля висит так низко, так приветливо - как раз на уровне шеи… Хорошо хоть узел пропитан каким-то составом и не скользит. Такая вот мера безопасности, защита от слишком впечатлительных.
Через стенку очередной глумливый проект от наших гламур-хоррор фотографов AES+F: фотографии мёртвых. Тела реальные, одежды виртуальные – добавлены в компьютере. Вместе получается как бы дефиле. Перед ним двое джентльменов в расшитых костюмах, в дуэльных позах, с пистолетами, красивые, активные – только без голов. Дети, запомнили? Впечатлились? А теперь читайте мораль – вон ту, внизу, маленькими буквами: «Насилие – нехорошо!» Усвоили?
Рядом расположилось кафе для смелых. Всё очень культурно: прилавок, столики, люди кушают. Напротив же, в инвалидных колясках медленно и беспорядочно катаются немощные старческие фигуры, в которых угадывается сходство с мировыми лидерами. Всё в мире бренно. Хотите ещё кофе.
Пришли. Выход. Перед выходом шутейный диплом: награда победителю биеннале – похороны за счёт организаторов, если ему случится умереть до следующей выставки. Тема смерти раскрыта. Не хватает только хэппенинга «самоубийство художника». Посетители, умиротворённые и довольные, могут расходиться по домам.
Конечно, не всё так мрачно. Есть работы просто забавные. Есть интересные технические задумки и приёмы. По залу ходят посетители, гоняют воробушков, воробушки летают, садятся на развешанные тут и там гитары, и вокруг плывет тихая неясная музыка. В тёмной комнате горит свечка, а вокруг неё призрачный ореол. На подставках и постаментах расставлена коллекция маленьких скульптур, все обходят их кругом и внимательно рассматривают, ибо с различных сторон они кажутся разными предметами. Выглядит, конечно, интересно, но достойно ли всё это называться полноценными произведениями искусства? Приём без смысла всего лишь игрушка. Всё равно как если бы кто из старых мастеров придумал новый вид краски и в своих картинах стал бы употреблять только его: без других цветов, без фигур, фона, сюжета. Помнили бы мы о нём сейчас? Появились бы у него продолжатели и последователи? Копировали бы его молодые художники? Вряд ли.
Однако есть и другое искусство. Большое спасибо куратору выставки Жан-Юберу Мартену, что он привёз его в Москву и показал нам. Между выморочными работами художников развитых стран: Америки, Европы, России, Восточной Азии, - разместились творения авторов далёкого Юга. Тотемные столбы народов Америки и Океании. Афганские ковры, на которых между элементами орнамента вытканы танки, самолёты, автоматы Калашникова. Удивительно красивые беспредметные композиции австралийских аборигенов. Яркие, красочные, похожие на плакаты картины конголезцев Шери Самба и Шери Шерена – редкий пример сюрреализма, который можно прочесть и понять, не оглядываясь на пояснительную табличку. В Москве всё это выглядит авангардом и модернизмом, но авторы, похоже, продолжают и переосмысляют свои традиции новыми, пришедшими с Запада средствами. Они не оторвались от своей культуры так же резко и необратимо, как мы от своей, поэтому в их работах, даже самых нелепых, дышит жизнь, а от наших разит смертью. Увы.
2009