«Одна такая победа – и мы обречены», – воскликнул генерал-губернатор Индии сэр Генри Хардиндж после битвы при Ферозешах 21–22 декабря 1845 года. С момента сражения при Пласси прошло 88 лет, за которые Британская Ост-Индская компания подчинила почти весь Индийский субконтинент, за исключением Пенджаба. В течение этого времени британские регулярные войска и набранные компанией полки вели войны с местными державами.
Во многих кампаниях основными врагами британцев становились климат и местность, а не противостоящие армии. Однако в декабре 1845 года они столкнулись с дисциплинированной, фанатично преданной армией, способной сражаться на равных с европейскими войсками. Это была Халса – армия сикхов. Тот факт, что сикхи достигли такого военного могущества, выглядел исторической аномалией.
Истоки этого восходят к 1469 году, когда в деревне Талванди на берегу реки Рави, к северу от Лахора, родился мальчик по имени Нанак. Его отец, Калу, был индуистским торговцем зерном. С ранних лет Нанак проявлял незаурядный ум и глубокий интерес к религиозным учениям. Уже к десяти годам он освоил сложные тексты индуистских Шастр, а также Коран. Не достигнув двадцати лет, он отправился странствовать по Северной Индии, осуждая индуистский политеизм, проповедуя веру в Единого Бога и призывая людей к добродетели и терпимости.
Вокруг молодого проповедника быстро собралась группа последователей, называвших себя «сикхами» – буквально «учениками». Сам он принял титул «Гуру», что означает «учитель». К моменту его смерти в возрасте 70 лет сикхизм утвердился как отдельное вероучение, а институт Гуру стал наследственной должностью. В XVI веке число сикхов стремительно росло, и их духовным центром стал Амритсар – город, расположенный к востоку от Лахора, между реками Рави и Биас.
Расширение сикхизма стало возможным благодаря общей терпимости индуизма, а также необычной для своего времени веротерпимости Акбара – первого из «великих Моголов», внука Бабура и потомка татарского завоевателя Тимур-и-Ланга (Тамерлана), который в 1527 году покорил Индию и основал свою династию в Дели. Однако после смерти Акбара в 1605 году его преемники вернулись к традиционному исламскому фанатизму, считая всех «неверных» мерзкими еретиками. Сикхи подверглись жестоким гонениям: отказываясь принять ислам, многие из них, включая двух Гуру, были обезглавлены, распяты или растерзаны.
Именно 6-й Гуру, Хар Гобинд, пришел к выводу, что для выживания сикхизма необходимо отказаться от пацифизма и отвечать на насилие еще большей силой. Его призыв к оружию нашел горячий отклик среди последователей. В 1639 году первое сикхское войско, насчитывавшее всего 5 000 бойцов, разгромило могольскую армию численностью более 7 000 человек. Это стало началом ожесточенной борьбы с центральной властью Дели, которая длилась почти 150 лет.
В 1703 году, незадолго до смерти императора Аурангзеба, самого яростного преследователя сикхов, 10-й Гуру Гобинд (не путать с Хар Гобиндом) основал Халсу – «Армию Избранных». Он призвал к уничтожению ислама, постановил, что сикхи, подобно библейскому Самсону, никогда не должны брить головы и стричь волосы, обязаны всегда носить оружие и добавлять к своему имени приставку «Сингх» – «Лев», символ воина.
К началу XIX века, когда Могольская империя погрязла в упадке, а набирающая силу конфедерация маратхов была разгромлена британцами, на субконтиненте осталось лишь две серьезные военные силы: англичане и сикхи. В этом противостоянии британцы были несомненным Голиафом – их власть простиралась от Бенгалии до реки Сатледж, от Карнатаки и Траванкора до земель, ранее принадлежащих маратхам.
Однако, пусть в меньшем масштабе, но и сикхское государство с центром в Лахоре оставалось значительной силой. Оно достигло своего расцвета при великом лидере, одноглазом Ранджите Сингхе. Провозгласив себя махараджей, он получил прозвище «Лев Пенджаба» и подчинил себе все земли к западу от Сатледжа, включая Пешавар и большую часть территории, которая позже станет Северо-Западной пограничной провинцией, отвоеванной у афганцев.
Несомненно, он стремился распространить свою власть и на Дели, но не был авантюристом. Агрессивный и амбициозный, Ранджит Сингх тем не менее всегда тщательно взвешивал свои решения. Говорят, что однажды он тайно посетил британский гарнизон под видом торговца лошадьми и пришел к выводу, что структура Халсы не соответствует стандартам современной армии и требует реформ.
До того момента сикхская армия, как и большинство восточных войск, полагалась на конницу как основную ударную силу, в то время как пехота представляла собой плохо организованное и необученное ополчение, а артиллерия практически отсутствовала. Ранджит Сингх стал первым индийским правителем, осознавшим ключевое значение огневой мощи, боевого потенциала дисциплинированной пехоты и, прежде всего, возрастающую роль артиллерии в будущих войнах.
Чтобы провести эффективную военную реформу, Ранджит Сингх привлек иностранных советников, соблазненных щедрым жалованием. Среди них особенно выделялись французские генералы Аллар и Кур, а также два итальянца, обученные французами, – Вентура и Авитибиле, последний из которых специализировался на подготовке пехоты. Благодаря их усилиям Халса превратилась из неорганизованной массы в дисциплинированную армию с четкой структурой. Теперь каждая бригада включала четыре батальона пехоты, два артиллерийских расчета и кавалерийское подразделение численностью до 5 000 всадников.
Воинов обучали в жестких условиях, отрабатывая тактические маневры и владение оружием. Офицеры осваивали современные приемы ведения боя. Введена униформа: красные мундиры и синие брюки для пехоты, синие тюрбаны для пехотинцев и алые для кавалеристов, артиллеристы носили черные куртки и белые штаны. Особое внимание уделялось регулярным выплатам жалования, которое выдавалось через специального интенданта – бакши.
Полки имели собственные знамена (джханда), обслуживающий персонал, включая поваров и чистильщиков, а также свой транспортный корпус. Чтобы не забывались религиозные основы сикхизма, в армии служили грантхи – священнослужители, читавшие Грантх, священную книгу сикхов.
Однако после смерти Ранджита Сингха в 1839 году сикхское государство погрузилось в хаос борьбы за власть. Армия Халса злилась на англичан, преградивших ей путь на восток, опасалась британских амбиций и в то же время была уверена в своем военном превосходстве. Во дворце Лахора, Дурбаре, боялись как англичан, так и собственных военных.
После череды заговоров и убийств власть оказалась в руках молодой вдовы – рани Джиндан. Она заявила, что ее десятилетний сын Далип является законным наследником престола, поскольку был рожден «Львом Пенджаба» в его преклонные годы. Ее поддерживали фавориты – Лал Сингх, которого считали ее любовником, и Тедж Сингх, командующий армией.
Опасаясь, что армия Халса возьмет власть в свои руки, этот клан пришел к выводу, что им выгодна война с британцами, в которой Халса потерпит поражение. Они рассчитывали, что англичане объявят Пенджаб своим протекторатом и признают рани Джиндан регентом при малолетнем Далипе.
В это же время уверенность Халсы в своей силе возросла после того, как в 1841–1842 годах британцы потерпели серьезные поражения в Афганистане. Ситуация накалилась еще больше в 1843 году, когда британцы аннексировали Синд – регион, на который сикхи сами претендовали. Воодушевленные и разъяренные, войска Халсы пересекли реку Сатледж и вторглись на британскую территорию 11 декабря 1845 года.
Несмотря на все свидетельства военной мощи сикхов и успешные реформы генерала Аллара, британцы оказались не готовы к вторжению и серьезно недооценили противника.
К началу декабря британские силы в регионе состояли из трех слабых дивизий, расквартированных в Ферозепуре, Лудхиане и Амбале. Ими командовали генерал-майоры сэр Джон Литтлер, сэр Джон Маккаскилл и сэр Уолтер Гилберт. Штаб армии располагался в Амбале, а верховным командующим был 66-летний генерал сэр Хью Гоф – ветеран войн в Испании под началом Веллингтона.
Типичный «боевой ирландец», Гоф часто критиковался за неспособность к стратегическому мышлению. Он был прекрасным командиром в лобовой атаке, но тактическая гибкость не была его сильной стороной, а победы он нередко достигал ценой огромных потерь. Его фраза, сказанная в разгар боя при Собраоне (10 февраля 1846 года), когда у артиллерии кончились боеприпасы – «Слава Богу! Значит, пойдем в штыковую!» – стала легендарной. Однако при всех его недостатках Гоф был любим своими солдатами и отличался хладнокровием в бою.
За ошибки, допущенные им в обеих Англо-сикхских войнах (1845–1846 и 1848–1849), Гофа жестко критиковали. Однако его положение в 1845 году осложнялось вмешательством генерал-губернатора Индии, сэра Генри Хардинджа, бывшего военного, ставшего политиком. Хотя по званию Хардиндж уступал Гофу, по должности он был главной фигурой в Британской Индии. С началом войны он принял беспрецедентное решение – объявил себя заместителем Гофа, что поставило последнего в крайне неудобное положение.
Общая численность британских войск не превышала 30 000 человек, но основу армии составляли регулярные британские части, что оказалось решающим фактором. К 1845 году подразделения Британской Ост-Индской компании уже были заражены духом недовольства, который через двенадцать лет приведет к Индийскому восстанию. Большинство сипаев были выходцами из восточных регионов Индии – Ауда, Бенгалии и Бихара. Для них Пенджаб был чужой землей.
Сипаи жаловались, что их отправили служить так далеко от дома без обещанных надбавок. Многие подавали рапорты об отставке, а два полка – 34-й и 64-й Бенгальской туземной пехоты – подняли мятеж. Кроме того, сипаи уступали сикхам как физически, так и морально, и многие с тревогой ждали столкновения с Халсой.
Вторгшаяся в британские владения армия сикхов насчитывала около 50 000 бойцов. Помимо регулярной кавалерии, в ее рядах сражались горчурры – элитные всадники, пренебрегавшие «современными» методами подготовки. Хотя они отличались отчаянной храбростью, их отсутствие дисциплины снижало эффективность в бою.
Особую роль играли акали – «бессмертные» или «воины Бога» – фанатичные последователи Гобинда, считавшие войну священным долгом. Но самой грозной силой сикхской армии была артиллерия – 380 орудий калибром от 4 до 15 фунтов, что давало им значительное преимущество в бою.
Фатальная слабость армии заключалась в ее руководстве. Несмотря на свое полное отсутствие боевого таланта, опыта и личного мужества, Лал Сингх, предполагаемый любовник Рани Джиндан, был назначен вторым командующим под началом Тедж Сингха, сохранившего общий контроль над армией.
Первый крупный бой произошел у Мудки (или Мудки) 18 декабря. Перед этим Тедж Сингх не позволил сикхам воспользоваться эффектом внезапности, вызванным их неожиданным переходом через реку, чтобы нанести удар по дивизии Литтлера, опасно изолированной в Ферозпуре. Такое нападение могло бы принести сикхам блестящую победу в самом начале кампании, ведь у Литтлера было всего 7 000 солдат. Однако вместо этого Тедж Сингх обошел Ферозпур, затем разделил свою армию на два крыла. Одно из них — 3 000 регулярной пехоты и 20 орудий при поддержке 10 000 иррегулярной кавалерии — столкнулось с британскими дивизиями Лудхияны и Амбалы, спешащими на помощь и возглавляемыми лично сэром Хью Гофом.
В тот момент оставалось всего два часа дневного света, и британцы не ожидали атаки. Гоф уже отдал приказ разбить лагерь, и солдаты только начали ставить палатки, когда сикхская артиллерия внезапно открыла огонь. Пехотное наступление сикхов было медленным и несогласованным — согласно популярной версии, Лал Сингх, отдав приказ атаковать, тут же исчез и больше не принимал участия в бою. Это позволило британцам перегруппироваться. Взяв командование на себя, Гоф повел своих солдат в контратаку.
Сикхская пехота, продвигаясь вперед, встретила жесткое сопротивление и была отброшена. Тем временем британская кавалерия во главе с 3-м Легким драгунским полком (позже Королевский Гусарский полк) совершила стремительный маневр: сначала рассеяла иррегулярную конницу, затем развернулась к флангу артиллерии и прорвалась через батареи, вырезая саблями орудийные расчеты. Выжившие артиллеристы, сражавшиеся до последнего, затем пали под штыками 30-го (Хантингдонширского) и 50-го (Королевского) полков. К ночи 17 сикхских орудий, окруженные телами своих экипажей, были захвачены британцами.
Гоф не преследовал отступающих — его войска были измотаны после дневного марша и тяжелого боя, поэтому британцы лишь наскоро организовали ужин и попытались отдохнуть, несмотря на пронизывающий ночной холод.
Потери сикхов составили более 2 000 человек убитыми и ранеными. Британские потери были вдвое меньше, но среди погибших были высокопоставленные офицеры, включая командующего дивизией сэра Джона Маккаскилла и сэра Роберта Сэйла, отличившегося при обороне Джелалабада во время Афганской войны. Битва у Мудки принесла особую славу 3-му Легкому драгунскому полку, получившему прозвище «Шайтан ки баччи» («Дети дьявола») от противников и «Мудки-валлы» среди товарищей.
Несмотря на поражение, сикхи все еще обладали значительным численным перевесом и могли воспользоваться этим преимуществом. За ночь два крыла их армии соединились. Они могли либо возобновить атаку на рассвете, либо нанести объединенный удар по Литтлеру. Однако вместо этого они отошли и укрепились в Ферозешахе (Фирошехуре), расположенном примерно на полпути между Ферозпуром и Мудки.
Гоф ожидал атаки сикхов на следующее утро и занял оборонительные позиции, но, не дождавшись противника, двинулся навстречу Литтлеру. Однако, когда передовые части британцев обнаружили укрепления сикхов и доложили об этом главному штабу, Гоф лично выехал на разведку и решил немедленно атаковать, не дожидаясь соединения с Литтлером.
Именно в этот момент несогласованность британского командования стала очевидной. Сэр Генри Хардиндж, формально являвшийся вторым после Гофа, но имевший высший административный статус генерал-губернатора, воспользовался своим положением и запретил наступление до подхода Литтлера.
Соединение войск произошло в деревне Мисривалла, чуть более чем в двух милях к югу от Ферозешаха. К этому времени было уже около двух часов дня. Финальные приказы были отданы лишь к 16:00, а поскольку это был самый короткий день в году, до наступления темноты оставалось всего два часа.
Гоф выстроил армию в три линии, оставив одну дивизию в резерве: Гилберт — справа, Уоллес (сменивший погибшего Маккаскилла) — в центре, Литтлер — слева. Сикхская армия к тому времени вновь разделилась: Тедж Сингх отвел часть войск еще дальше на северо-запад, оставив оборону Ферозешаха в руках Лал Сингха.
Тем не менее сикхи все еще имели небольшое численное превосходство, а их 88 орудий, многие из которых имели более крупный калибр, превосходили британские по дальнобойности. Это преимущество стало очевидным, когда сикхи открыли ответный огонь и смогли вывести из строя несколько легких пушек Королевской конной артиллерии.
Свидетели описывали сикхский артиллерийский обстрел как «разрушительный»:
«Орудия выбивались из позиций, боеприпасы взлетали в воздух. Когда дивизии Гофа пошли в атаку, целые эскадроны останавливались на полном ходу, один за другим батальоны отбрасывались с разорванными рядами...»
Ситуация усугубилась ошибкой в приказах: Литтлер начал наступление раньше времени, из-за чего его пехота понесла огромные потери. Когда его войска приблизились к сикхским траншеям на расстояние 300 ярдов, 62-й (Уилтширский) полк был буквально изрешечен пулями — за десять минут он потерял 299 человек, включая 16 офицеров.
Унтер-офицер Сита Рам, служивший в одном из «туземных» полков и впоследствии, после 48 лет службы, написавший мемуары, вспоминал:
«Сикхи отвечали залп за залпом... Их огонь был ужасен, такого огня не выдерживал еще ни один сипай. Орудия Саркара (британцев) почти замолкли, а боеприпасы взрывались. Я видел, как два или три европейских полка отступали под мощным артиллерийским огнем, который обрушивался на нас, как ливень в сезон муссонов. Один европейский полк (он имел в виду 62-й) был полностью уничтожен – сметен с лица земли – и тогда мне показалось, что армия Саркара будет разбита...»
Необычное для того времени зрелище – британский полк в беспорядочном отступлении – вызвало ликование среди сикхов. В этот момент решительная контратака могла бы изменить ход сражения в пользу Халсы. Однако такого приказа так и не последовало, и причиной тому, несомненно, стал Лал Сингх.
Считается, что он намеренно не дал распоряжения атаковать. Гоф же, напротив, воспользовался нерешительностью противника. Он, как всегда, выделялся на поле боя благодаря белому сюртуку, который носил, чтобы его было видно издалека. Оказавшись во главе дивизии Гилберта, за которым следовал Хардиндж, он сумел собрать колеблющуюся пехоту и повести ее в новый штурм.
Атаку возглавили 29-й (Вустерширский) и 80-й (Стаффордширские добровольцы) полки. Бригада Тейлора с правого фланга Гилберта двигалась уверенно, но как только она приблизилась на дистанцию атаки, по ней обрушился такой же сокрушительный огонь, какой ранее уничтожил 62-й полк. Однако хладнокровие командира 29-го полка, майора Конгрива, ветерана наполеоновских войн, спасло положение.
Находясь впереди своих людей, он лично повел штыковую атаку, которая прорвала позиции сикхов, рассеяла их пехоту и после ожесточенного рукопашного боя захватила батарею. Сикхские артиллеристы сражались до последнего вздоха.
Но потери были тяжелейшими. Бригадир Тейлор был тяжело ранен, а вскоре обе атакующие колонны оказались под ударом множества иррегулярных воинов – предположительно спешенных гурчурров, ведомых исполином в кольчужных доспехах, несущим огромное черное знамя.
На этот раз основной удар принял на себя 80-й полк, потеряв двух командиров рот прежде, чем пал сам знаменосец врага и контратака была отбита.
Тем временем 3-й Легкий драгунский полк повторил свой подвиг при Мудки, атаковав две батареи, прикрывавшие дорогу Лудхияна–Ферозешах и обстреливавшие бригаду Тейлора. Драгуны перебили большинство артиллеристов, а затем, продолжив атаку, рассеяли регулярный батальон сикхов, который спешил на помощь отступающим гурчуррам.
На левом фланге 9-й (Восточно-Норфолкский) полк, единственный британский батальон в дивизии Уоллеса, понес тяжелые потери при подходе к периметру сикхских укреплений. Его положение спасла атака 26-го Бенгальского «туземного» пехотного полка. Прорвав внешнюю линию обороны, оба батальона двинулись дальше в сторону деревни Ферозешах. Там к ним присоединился 50-й (Королевский) полк из бригады Райана, переброшенный для поддержки сильно потрепанных частей Литтлера под командованием генерала сэра Гарри Смита.
В самой деревне сикхи вновь организовали оборону. В узких улочках разгорелся ожесточенный рукопашный бой – тальвар против штыка. После жестокого сражения британцы зачистили поселение, а 50-й полк продвинулся за его западную окраину, где вынужден был остановиться, истощенный потерями и тяжелыми боями. Наступающая ночь изолировала его от основных сил и сделала уязвимым.
Наступление темноты дало сикхам еще один шанс переломить ход битвы. Связь между британскими командными пунктами и частями оказалась нарушена. Солдаты были голодны и измучены, а нехватка продовольствия усугублялась катастрофической нехваткой боеприпасов. Несмотря на то, что большая часть внешнего периметра была захвачена, британские и индийские батальоны оставались открытыми для контратаки. Командиры рот потеряли связь со штабами батальонов.
Люди с трудом боролись со сном, изможденные сражением, голодом и жаждой. К тому же стоял жестокий холод, а любая попытка развести костер привлекала артиллерийский огонь сикхов, которые в течение дня удерживали свои позиции. Как красочно выразился Сита Рам:
«Среди нас не слышно было ничего, кроме стука зубов о пустые желудки.»
Позже сэр Генри Хардиндж писал, что в ту ночь с 21 на 22 декабря «судьба Индии висела на волоске». А капитан Каннингем в своей книге «История сикхов» (1849) утверждал:
«В ту памятную ночь англичане едва могли назвать своей даже землю, на которой стояли...»
Временный штаб Гофа был охвачен сомнениями. Многие штабные офицеры советовали отступление к Ферозепуру. Однако Гоф, не привыкший покидать поле боя, пока там остается противник, отверг эту идею. Вместо этого он решил, что его потрепанным войскам необходимо перегруппироваться. Но, чтобы сделать это быстрее, он предложил лишь частичный отход – на несколько сотен ярдов от захваченного периметра. Это позволило бы восстановить разрушенную систему командования и возобновить наступление с первыми лучами солнца.
Даже этот ограниченный отход был чрезвычайно рискованным. Приказы передавались исключительно устно через посыльных, которым приходилось ориентироваться в кромешной тьме, не зная, выйдут ли они на нужное подразделение, наткнутся на позиции сикхов или на их патрули. Кроме того, отход мог обернуться катастрофой, если бы бродячие отряды противника воспользовались моментом.
Но снова Халса была предана – либо из-за некомпетентности, либо, что вероятнее, из-за предательства двух ее командующих. Лал Сингх, вместо того чтобы возглавить решающую контратаку, собрал своих гурчурров для личной охраны и ночью бесследно исчез, спасая собственную жизнь.
Тедж Сингх, находившийся всего в нескольких милях западнее Ферозешаха и на правом фланге Гофа, не предпринял ни малейшей попытки вступить в бой, хотя прекрасно понимал, что его свежие, рвущиеся в бой войска могли изменить исход сражения.
Тем временем сэр Гарри Смит и его отряд, прорвавшийся в самую глубину сикхских позиций, оказались в чудовищно опасном положении. Хотя общей атаки на них не последовало, они подвергались постоянному обстрелу со всех сторон, теряли людей, но не могли ответить врагу, так как просто не видели, откуда по ним стреляют.
Приказов не поступало, но около 03:00 сэр Гарри Смит осознал, что если его отряд не хочет оказаться окруженным и отрезанным от основных сил, он должен отойти за пределы захваченного периметра под покровом темноты.
Отступление прошло без серьезного сопротивления, но, как и Гоф, Смит категорически отказался от идеи дальнейшего отхода к Ферозепуру. Он предположил, что зная темперамент главнокомандующего, тот, скорее всего, готовится к возобновлению атаки на рассвете. Узнав, что Литтлер сосредотачивает силы в Мисривале, сэр Гарри выступил туда в 05:00 и догнал дивизию на рассвете.
Он едва успел прибыть, когда появился молодой штабной офицер с приказом обеим дивизиям отступить к Ферозепуру. Внимательно допросив его, сэр Гарри пришел к выводу, что этот приказ не исходит от Гофа – если вообще не является плодом фантазии самого офицера.
Вслед за этим между Смитом и Литтлером вспыхнул жаркий спор. Литтлер сомневался, что его люди еще способны сражаться. Пока они препирались, к ним подскакал капитан Кристи из Бенгальской нерегулярной кавалерии с вестью, что атака уже началась, и с категорическим приказом немедленно присоединиться к наступлению.
На этот раз Генри Хардиндж не вмешивался, хотя риск был неизмеримо выше, чем днем ранее. Гоф не знал, что Лал Сингх бежал, забрав с собой почти всех гурчурров, и что это вызвало катастрофический спад боевого духа среди оставшихся бойцов. Более того, британцы и сипаи хоть и смогли немного передохнуть, но оставались изнеможденными, голодными и жаждущими воды.
Запасы боеприпасов не пополнились. Тем не менее британской артиллерии было приказано открыть огонь последними снарядами, а с рассветом пехота снова двинулась вперед со штыками наголо, чтобы штурмовать те же самые позиции, за которые они уже сражались вчера.
Один-два орудия сикхов открыли ответный огонь, но пехота Халсы потеряла волю к бою. Дав лишь вялый залп, они в панике покинули окопы, бросившись в сторону зарослей за деревней. Лишь артиллеристы остались сражаться до последнего вздоха.
Когда к месту боя подошли Смит и Литтлер, казалось, что битва уже завершена. Однако в этот момент раздался тревожный крик разведчика:
«С севера наступает свежая сикхская армия!»
Это был не задействованный ранее корпус Тедж Сингха.
Патронов оставалось меньше десятка на человека. Ситуация вновь казалась критической. Солдаты в спешке занимали захваченные траншеи, когда из джунглей вырвался массированный отряд конницы, а скрытые батареи сикхов внезапно открыли огонь, уничтожив несколько британских орудий.
Но затем что-то пошло не так. Внезапно артиллерийский обстрел ослаб, а конница, вместо решительной атаки, начала беспорядочно маневрировать, оставаясь за пределами досягаемости британской пехоты.
Когда 3-й Легкий Драгунский полк, несмотря на колоссальные потери, пошел в атаку под личным командованием бригадира Уайта, сикхская кавалерия просто развернулась и ушла, не решившись скрестить тальвары с саблями драгун.
Этот позорный уход Тедж Сингха наблюдали с изумлением и облегчением – от Гофа до рядовых сипаев. Сита Рам позднее записал:
«Сардар Тедж Сингх боялся сражаться. Сахибы были так же удивлены, как и все остальные...»
Как отметил современник:
«Британцы победили при Ферозешахе скорее из-за преда
тельства сикхских командиров, чем благодаря таланту Гофа.»
В этом есть значительная доля правды, но все же несправедливо не отдать должное старому главнокомандующему за его непоколебимое мужество и непоколебимую решимость стоять до конца, несмотря на любые невзгоды.
Ферозешах — битва, в которой британцы оказались ближе всего к поражению за всю историю войн в Индии. Именно уникальное умение Гофа восстанавливать боевой дух своих потрясенных войск и его отказ от совета отступить к Ферозепуру спасли положение.
Преследования не последовало — солдаты исчерпали все силы. Потери были тяжелыми: 2 415 убитых и тяжелораненых, многие из которых погибли из-за отсутствия медицинской помощи. Среди павших был бригадир Уоллес, один из немногих офицеров, погибших утром 22 декабря. Потери сикхов оказались еще выше – около 5 000 человек, особенно среди артиллеристов, проявивших поразительное самоотвержение.
Однако кавалерия сикхов – и регулярная, и гурчурры – не оправдала своей славы. Возможно, их намеренно сдерживали Лал Сингх и Тедж Сингх, рассчитывая использовать их как козырь в будущих переговорах. Как бы то ни было, их участие в битве оказалось жалким на фоне героизма пехоты и артиллерии. Напротив, подвиг 3-го Легкого Драгунского полка при Мудки и Ферозешахе стал одной из самых славных страниц в истории британской кавалерии.
После Ферозешаха боевые действия временно затихли. Война возобновилась в начале 1846 года, и уже к концу февраля Гоф одержал две новые ожесточенные победы – при Аливале и Собраоне. В последнем сражении британцы потеряли более 3 000 человек, а сикхи – почти 10 000, и вновь главной причиной катастрофы стало предательство их командиров. После этого сикхи отступили за Сатледж и запросили мира.
Мирный договор был заключен на условиях, которые устраивали Рани Джиндан и ее окружение: юный Далип Сингх провозглашался махараджей, при Рани Джиндан в качестве регентши, а британцы устанавливали протекторат над Пенджабом до его совершеннолетия.
Однако этот мир оказался не более чем шатким и недолговечным перемирием. Халса не смирилась с унижением поражения. Солдаты были убеждены, что их предали, и верили, что второй шанс принесет им победу.
С начала 1848 года стало очевидно, что новая война неизбежна – весь Пенджаб бурлил от восстаний против британцев. В ноябре начались столкновения, но пока не приводили к решающему результату. 13 января 1849 года 69-летний Гоф, не утратив ни капли агрессивности, атаковал главные силы сикхов у Чиллианвалы на восточном берегу реки Джелам.
Это было еще одно ожесточенное сражение, закончившееся пирровой победой британцев. Потрясенная общественность потребовала перемен, и неохотный сэр Чарльз Напьер получил приказ немедленно отправиться в Индию и принять командование.
Но прежде чем он успел прибыть, Гоф нанес решающий удар: при Гуджрате британцы разгромили остатки Халсы в битве, вошедшей в историю как «артиллерийская дуэль».
Это была конец не только сопротивления сикхов, но и мечты Ранджита Сингха о независимом Пенджабе. Однако на этот раз поражение не вызвало ожесточения.
Хотя после Гуджрата Британия аннексировала Пенджаб, а резидента в Лахоре заменил британский губернатор, спустя восемь лет, во время великого восстания сипаев 1857 года, верность Пенджаба и доблесть его солдат, особенно сикхов, стали одним из ключевых факторов в подавлении мятежа.
Было интересно? Если да, то не забудьте поставить "лайк" и подписаться на канал. Это поможет алгоритмам Дзена поднять эту публикацию повыше, чтобы еще больше людей могли ознакомиться с этой важной историей.
Спасибо за внимание, и до новых встреч!