Время, о котором ведется это довольно нехитрое повествование, явилось для многих практической проверкой на прочность. Кому-то удалось справиться с проверкой достойно, без потери лица, а кто-то сгинул во мраке изобилия, искушений, соблазнов и других обстоятельств непреодолимой силы. Кому-то было суждено рано покинуть этот мир, а кто-то остался и продолжил борьбу.
В основном, борьбу с самим собой.
Парковка перед гребным клубом «Спартак» начала 90-х напоминала автосалон или выставку дорогих автомобилей.
Весь третий этаж старинного здания профсоюзного гребного клуба арендовал коммерческий банк «Возрождение и Созидание». В левом крыле того же здания, в номере люкс бывшей гостиницы для спортсменов, расположился офис весьма загадочного охранного предприятия, окна-бойницы которого выходили на Елагин дворец и Большую Невку.
Когда-то, еще до революции в необычном павильоне с башенками, расположенном на берегу Большой Невки находился один из самых фешенебельных столичных ресторанов под названием "Бель вю" (Прекрасный вид). Владельцем ресторана был известный французский ресторатор Андре-Луи Кюба, брат знаменитого Жана-Пьера Кюба, придворного повара трех российских императоров.
В 1894 году Андре-Луи Кюба, выкупил права аренды ресторана у другого француза Фелисьена Февра, владельца ресторана "Фелисьен" и начинателя ресторанной традиции в этом месте Каменного острова.
В 30-е годы здание, исторически существовавшее как ресторан, было передано профсоюзному спортивному обществу "Спартак".
В 50-е годы, доставшийся обществу "Спартак" актив, перепрофилировали под многофункциональный гребной клуб. Фасад несколько видоизменился.
В 1973 году в здании провели внутреннюю перепланировку в результате которой, на месте где когда-то находился банкетный зал и выход на террасу появился игровой спортивный зал.
В 1988-89 годах началось строительство гранитной набережной, а также строительство новых эллингов по обеим сторонам здания клуба.
Однако финансирование строительства прекратилось с развалом СССР. Эллинги построены не были так и остались на стадии незавершенного строительства. Набережную построить успели.
А дальше... А дальше наступили совсем лихие и непредсказуемые времена.
Вернемся в 90-е годы.
С самого утра дорогие автомобили банкиров и деловых людей выстраивались в ряд на полосе из гранитного отсева перед кованной оградой гребного клуба.
Зеркальный отблеск полированных металликов шел дополнением к царственной ауре Каменного острова и подчеркивал ареол благополучия, витавший над владельцами престижных авто.
Бронированный мерседес руководителя банка Михневича, удлиненные банковские Вольво, новенькие БМВ, несколько бронированных микроавтобусов Мерседес, нужных для перевозки денег, малиновый Гранд Чироки с толстенными стеклами небезызвестного предпринимателя Зильберштейна, Мерседес «Бегемот» директора клуба, а также другие иномарки выстроились параллельно друг другу в ровную линию.
В этот престижный ряд, как инородные тела, не вписывались лишь две машины»: ржавый Москвич-412 мастера по ремонту спортивных лодок Дмитрия Маркова и оранжевый Москвич-2140 нашего друга и напарника Сереги.
*****
– Да уж, вот это автопарк!- Это сколько ж денег в ряд то стоит? Обложить бы все взрывчаткой и бахнуть одним махом. А всех владельцев со всей пролетарской ненавистью "покрошить в салат" из АК-47 с контрольным в голову! – возбужденно представлял Серега в спортивной раздевалке. Как Шварц, помнишь в Терминаторе?-пытаясь найти поддержку в моем лице, произносил мой приятель. Грубо и не женственно проломить им всем башни без всяких шансов на спасение.
В знак солидарности я кивал головой.
Дальше, пока оставалось время перед тренировкой, он изливал суть своих душевных проблем на любовных фронтах, где все было тухло и безрадостно, а иногда и совсем беспросветно.
– Понимаешь, хитрые они стали, как лисицы. Да, пожалуй, даже хитрее. Научились отличать отечественную машину от иномарки, – делился Серега размышлениями о девушках.
– Теперь четко распознают, где Москвич, а где Жигули даже в кромешной темноте. Мамы что ли их так обучают? Я то думал, что хоть по ночам не смогут различить марку машины, но ведь сообразили же. В советскую тачку теперь не садятся. Полная засада! Нужно что-то менять, а то дела как-то совсем бедово. Видать пришло время мой Москвич менять на что-нибудь презентивное.
-Презентабельное,-невзначай поправлял я.
-Вот ты блин умный. А то я слово совсем позабыл,-соглашался Серега. На Москвич уже некто не путается. Вон глянь какие тачки возле клуба. Ну куда с такими богачами тягаться.
-Ты и не тягайся. Попробуй пешком познакомиться. Или вон в троллейбусе например.
-Ага. В троллейбусе. А потом? В зоопарк что-ли пригласить на прогулку?
- А что? Нормальный вариант! Зоопарк, карусели, мороженое...
-Да ладно тебе бредить. Девушку нормальную в наше время без денег не найти. И особенно без тачки? Деньги и любовь, вот в чем вопрос, или как там у старика Лермонтова?
– Может Шекспира? – уточнял я.
– А может и у Шекспира. Но в вопросе моем ни Шекспир, ни Лермонтов уже не помогут. Только тачка крутая спасет отца молдавской демократии, – резюмировал Серега.
– А вообще, наверно, ведь не в этом счастье, – пробовал я наивно напомнить о духовных скрепах. Однако в ответ мой ввергнутый в уныние друг выдавал упаднический трактат про разбитое горем сердце и конкурента на престижной иномарке, который цинично опередил его в борьбе за расположение одной блондинки из института им. Лесгафта. Впрочем, со слов Сереги, вероятно, такой же дуры, как и все остальные.
– По-любому нужна только иномарка. Хоть какая. Главное чтоб ехала. Как там говорится? Меркантилизм теперь пропитал их пропитанные гнилью души. Так кажись? – продолжал рассуждать Сергей, пытаясь доказать неопровержимые преимущества автомобиля импортного производства над отечественным.
Внезапно, он оголил все недостатки и изъяны Москвича, фактически обвинив кусок металла во всех своих неурядицах на любовных фронтах. Как будто Москвич был виноват в том, что девушки, которых искал Серега предпочли более богатых и успешных.
Мне хотелось защитить ни в чем не повинный Москвич, который ни разу не подводил своего хозяина, верой и правдой отслужив больше года. Но все доводы были тщетны. О традиционных вариантах знакомства Серега тоже слышать ничего не хотел. Он представлял себя в образе преуспевающего делового человека широкой натуры, уверенно знающего, что будет завтра, послезавтра и даже после, после завтра. При этом в активке имея старую иномарку и немного наличных денег на бензин, заработанных на хаотичном ночном извозе.
Нужно быть честным. Такие предубеждения были присущи большинству из нас в те годы.
– Пусть хоть и старая иномарка,-говорил Серега,- но в темноте, когда к ночному клубу подъеду, будет не разобрать что там за значок на капоте. Ночью, сложнее различить марку машины. Вроде импортная тачка, но какая? – сразу и не поймешь, если не разбираешься. Да и в салоне по виду не так, как в Жигулях или Москвиче. В общем, надоели мне эти постоянные обломы. Решено – Москвич продаю.
Довольно быстро через рекламу «Шанс» оранжевый Москвич обрел нового владельца. Покупался он за 1000 долларов, а продан был за 1100. Его, можно сказать, оторвали с руками, при этом довольным остался как продавец, так и покупатель. Затем наступил двухнедельный активный поиск иномарки и вот настал тот день, когда, добавив 500 долларов, мой друг, с его слов, «вышел на новый уровень».
Москвич был заменен на Форд Гранада 1983 года выпуска.
Вместе с Фордом, на запчасти был прикуплен точно такой же кузов с движком, который разместился в гараже общего знакомого Олега, где-то во дворах между Большой Зелениной и Левашовским. Своего рода дополнение к конструктору для друзей автолюбителей и источник запчастей для редкого автомобиля.
– Давай быстренько в ГАИ на Кондратьевском заедем, а потом рванем к дому на "Гражданку", –предложил Серега после утренней тренировки на Спартаке.
– Давай, отлично, заодно машину свою новую на ходу покажешь, – отвечал я.
– Машина зверь, – воодушевленно рассказывал Сергей.
– Огромная по размерам. Дорогу на скорости держит. В салоне места примерно как на кухне в хрущевке. Цвет удачный, светло голубой. И грязь особо не видна. Салон из желтой кожи. То, что надо.
А самое главное, вчера сразу почувствовал реакцию на иномарку. Поехал в ночную, а заодно и побомбить. И рыба клюнула, прямо сходу заглотив приманку. К клубешнику на улице Антоненко ночью подкатываю, смотрю, одна такая ничего себе блондиночка, фигуристая. В коротком платье выходит манерная, вся из себя. Кричу ей: «девушка вас подвезти?» Тут же прыг в машину без разговоров. Плюс один телефончик в моей коллекции на букву И (Илона). Живет правда в еб...х аж в конце Ленинского, но зато отдельная хата. Учится в институте бля культуры. И подруги есть. Одна в цирке работает.
-Клоунессой,-вырвалось у меня.
-Нет. Вроде та, что по ниточке под кумполом ходит. Но самое то, главное, так у меня телефонная книжка набьется за пару недель новыми номерами с именами на разные буквы от А до Я. Понимаешь? Нужно же как-то реабилитироваться за унижения.
- Ты, как говорится, притормози. Не так уж Серега все у тебя и плохо. И учишься и тренируешься, деньги зарабатывать успеваешь. Так тебе еще и Клавдию Шифер подавай,-в шутку сказал я.
-Это у меня то неплохо?-встрепенулся мой приятель. Да я за все это время, если хочешь знать, ни одной нормальной девушки не встретил. Помнится еще на Москвиче с одной познакомился. С виду вроде нормальная. Погуляли с ней немного, и она сама меня в койку пригласила. Где-то на Петроградке, на Бармалеева, домишка такой трехэтажный. Там еще троллейбусные провода, как меридианы или параллели, небо разрезают и дворами можно чуть ли не весь Большой насквозь пройти. Дядька какой-то еще, помню, дверь отворил, а сам улыбается. Комнатка небольшая, в коммуналке. Кровать, шкаф и стол. Стал ее из одежды распаковывать. Обертку раскрыл и протрезвел, хотя и трезвый был. Одна грудь на месте, а другой груди нет. Как не заметил когда она в одежде была? Вместо груди,-прикинь-впадина, и там волосы растут. Сказал ей что-то невнятное, а сам бежать.
А еще случай был, так вообще умора. Одна такая ничего себе голосует на Большой Пушкарской. Понравилась даже сразу. Куда ехать,-спрашиваю. Молчит. Едем дальше. Опять говорю ей: "Как, мол, звать, величать тебя, сударыня". А она достает листок бумаги и пишет: "Я тебя понимаю, но разговаривать не могу". Глухонемая, короче, оказалась. Потом пишет: "Если хочешь любовь за деньги, то пожалуйста" -Нет,-говорю,-родная. Поехали обратно. Верну тебя на исходное место дислокации.
А ты говоришь,-закончил рассказ Серега.
-Серега! Ты со стороны себя видел?-спросил я.
-А что?
-Да так. С твоей репой и ручищами в темное время суток думаю даже
профессиональный борец побоится к тебе в машину сесть! У тебя ж лапы как у медведя. Да и одет ты постоянно во все черное. В зеркало глянь!
-Вот соображалка у тебя! А ведь ты прав! Нужно мне несколько сменных рубашек с собой возить. Часы может какие напялить для солидности. Трубку "Делта" достать бы еще где-нибудь для понта. И быть погалантней или поэлегантней. Так?
-Вероятно так,-согласился я.
-Хорошее слово: вероятно. Вроде как да, а вроде как и нет,-улыбаясь, ответил Серега. Ладно,прорвемся! А кому вообще сейчас легко? Правильно? Поехали в сторону ГАИ, пора уже. На «Шумахерской» трассе скорость тебе продемонстрирую.
Мы мчались по Новороссийской вдоль чугунной ограды парка Лесотехнической Академии. На скорости под девяносто километров в час внезапно открылся капот, неожиданно заслонив собой огромное лобовое стекло Форда Гранада. Сложилось ощущение, что в светлой комнате резко закрыли ставни или чья-то невидимая рука отключила свет. Так вдруг стало темно. Повезло, что впереди не оказалось притормаживающих машин и Сергею удалось быстро сориентироваться. Он довольно ловко прижал Форд к обочине и мы вышли.
– Странная штука, чего он открылся-то? Ах, вот оно что, смотри-ка. Капот проволокой был примотан! Как же это я не заметил, когда покупал. Ну ничего, в целом-то машина класс. Просто привыкнуть надо, – продолжал нахваливать машину Серега.
Когда двигались по ухабам Кондратьевского, при переезде через трамвайные рельсы, раздался лязгающий звук оторвавшегося и проехавшего по асфальту глушителя.
– Ничего, ерунда. Проволокой потом пришпандорю, – шутил Сергей, закидывая кусок металлической трубы в багажник.
Без глушителя Форд начал тарахтеть, как подготовленный к гонкам спортивный автомобиль. В салоне было невозможно расслышать, что мы говорим друг другу. Все внутренне убранство тряслось и дребезжало на, разбитых после зимы, городских дорогах. Для того, чтобы заглушить все неприятные звуки напрочь, Серега врубил музыку на полную громкость. Однако мелодия Роберта Майлса "Children" не спасла от неприятного дребезжания.
– Ладно, сейчас быстренько сбегаю в ГАИ, вернусь и помчим дальше.
– Хорошо, жду тебя у входа.
У ГАИ на Кондратьевском толпилось много людей. День был солнечный и жаркий. Городской воздух, смешанный с дорожной пылью и семенами цветения деревьев мутноватой дымкой поднимался над улицами и проспектами. Очередь в ГАИ начиналась где-то в лабиринтах здания, а заканчивалась на улице. Перед входом на крыльце было тесно. Сереге, как виртуозному фокуснику с криком: «Я к начальнику ГАИ. Уголовный, сука, розыск! Чего кому не ясно», удалось быстро проскочить сквозь очередь и добыть нужные документы. В очереди, никто не возмутился. Лишь презрительные взгляды сопроводили наглеца. В этих взглядах читалось: Чтоб ты где-нибудь колеса проколол, скотина!
На обратном пути к машине Сергей полез в карман за ключами и с удивлением обнаружил, что в карманах их нет. Начался судорожный поиск во всех элементах одежды: он засовывал руки в задние карманы джинсов, хлопал себя по передним, почему-то по груди, как будто на футболке тоже были карманы.
– Куда же они подевались, – растерянно спрашивал у самого себя Серега.
– Ааа, так я же внутри их оставил, прямо в замке зажигания. -Вон же они, мои ключики! В замочке ждут хозяина.
Действительно, ключи были вставлены в замок зажигания. Вся связка увесисто и спокойно свисала с кольца брелка. Единственным минусом являлось то, что двери автомобиля были захлопнуты и наглухо заблокированы.
– Вот ведь засада то какая, но ничего, сейчас что-нибудь придумаем. Главное откупорить задний багажник, а там выбьем сиденье и, я залезу в машину.
Возникла пауза. Еще некоторое время, оба мы стояли в растерянности, обдумывая возможные способы и варианты вскрытия машины.
– Кажись, придумал,-победно произнес Серега,- будем сейчас все подряд тачки на Кондратьевском останавливать, просить, чтобы свои ключи нам дали, вдруг подойдут к дверям или багажнику.
Были те, кто останавливался. Кто-то крутил пальцем у виска и ехал дальше, кто-то в недоумении, недоверчиво все же вынимал связку своих ключей, пробуя открыть багажник и двери Форда. Ключи, конечно, же не подходили. На удивление, мне удалось остановить машину ГАИ, из которой вылез майор в идеальной, как на параде, форме. Он напоминал усатого гусара кавалерийского полка или Поручика Ржевского, только вместо гусарского кивера на копне его рыжих волос чуть набекрень была надета фуражка. Чем-то он мне напомнил рыжеволосого гаишника из "Осторожно Модерн". Сначала офицер оглядел меня, затем Серегу,выслушал рассказ о захлопнутых дверях, потом неведомо откуда вытащил большое стальное кольцо, на котором висело множество разнообразных и разноразмерных ключей, больше похожих на отмычки. На удивление, первым же таким ключом удалось отпереть багажник.
– Выручили, товарищ майор! Вот ведь какой вы умелец! Огромное вам спасибо за содействие простым гражданам и все такое, —сказал Серега, сделав театральный поклон майору гаишнику.
-Вам бы с фокусами выступать, товаришь майор. Покруче Коперфильда получилось бы!
– Да ладно, – усмехнулся майор, – смотрите только дальше без приключений.
– Во, ты дал! Гаишника умудрился остановить, – глядя на меня с улыбкой сказал мой друг, когда майор отъехал.
– Это ж, ты его загипнотизировал! Если бы он капот открыл, то сразу меня б на штрафстоянку отправил. Номера на движке и кузове не совпадают с паспортными. Понимаешь? Фантастика, что так отделались.
-Да как-то все само собой получилось. Может он поверил, что человеку помощь нужна ну и решил помочь,-произнес я.
-Ладно тебе мечтать. Это случай, удача. Звезды так сошлись,-закончил Серега.
Дальше мы стали вынимать все содержимое багажника. Чего там только не было: промасленные моторным маслом тряпки, хаотично разбросанные инструменты, насос, веревки, трос с крюками, две канистры, лом, две деревянные бейсбольные биты, футбольный мяч, одеяло, множество каких-то деталей и оторванный глушитель.
Когда все вытащили, рядом с машиной образовалась целая гора. Серега нырнул в пустой багажник и стал ногами выбивать заднее кресло. Довольно быстро его выбил, пробрался на водительское сиденье. Вынул ключи из замка зажигания. Открыл дверь и вышел. Затем весь хлам запихнули обратно в багажник, завели машину и с грохочущим ревом спортивного автомобиля двинули в сторону площади Калинина.
На проспекте Науки, прямо напротив клуба «Космос», машина решила неожиданно остановиться. Просто так вот внезапно, взяла и остановилась. Пробовали заводить, не заводится.
– Давай толкать, – говорит Серега. – Ты толкай, а я буду пробовать завести. Нам повезет!
Где-то минут тридцать я носился по проспекту Науки, толкая машину то в сторону метро Академическая, то обратно к «Космосу».
После очередного забега остановился отдышаться. На встречу со стороны панельных девятиэтажек вышел элегантно одетый мужчина средних лет в белой льняной рубашке с щегольско по моде подвернутыми рукавами. В руках незнакомец держал черный кожаный портфель с костяной ручкой, на его кожаных мокасинах поблескивали золоченые буковки.
– Привет, мужики, наблюдаю за вами из окна уже минут двадцать. Откуда столько здоровья? «Ты, – обращаясь ко мне сказал незнакомец в белой рубашке, — этот старый блиновоз толкаешь, как будто он ничего не весит». Ты что, спортсмен?
– Немного греблей занимаемся. Решили вот тренировку продолжить, – ответил я.
– А, гребцы значит, знаю-знаю я некоторых ваших, очень здоровые ребята есть. Юру Короткова не знали часом? – вкрадчиво, на тон тише, поинтересовался незнакомец.
– Ну, как же, знакомы, только он постарше лет на десять, — припомнил я.
– Как-то раз Юрка после литра водки на спор сорок раз от пола отжался. На щеках, как сейчас помню, здоровый румянец выступил. Справедливый парень был и не злой. Жаль, в 93-м застрелили, тут, совсем недалеко, –задумчиво констатировал незнакомец.
– В общем, давайте-ка к делу.-У меня восьмерка на стоянке рядом, я могу вас на тросе подергать. Минут 15-20 у меня будет. Потом машину обратно на стоянку, а за мной водитель приедет. Так что давайте помогу, пока время есть. Да, и когда заведем, посигнальте или поморгайте фарами, а то утащу вас далеко, до станции Ручьи, – подмигнув сказал незнакомец. Подсоединили трос, стали пробовать завести. Не заводится.
Говорю Сереге: «посигналь или посвети».
– Да не работает сигнал, и аварийка тоже не фурычит. Ничего в этой тачке не работает, – уже почти в истерике кричит Серега.
Видимо, почувствовав неладное, наш спаситель остановился сам. Подходит к нам, спокойно приглаживает назад волосы, говорит, обращаясь к Сергею:
– У тебя похоже аварийка не работает с клаксоном. А ты вообще бензин смотрел? У тебя бензин то есть?
– Не знаю, датчик уровня топлива сломан похоже. Застыл на одном месте и все.
– Все понял. Поехали, отвезу вас на заправку, зальетесь, а дальше уже сами. А то меня время поджимает, скоро за мной приедут.
Незнакомец на своей новой восьмерке дотянул нас до заправки, где залили 10 литров и 5 в канистру. Затем отцепили трос, поблагодарили незнакомца, попрощались.
Сидим. Ключ зажигания поворачивать Серега уже побаивается. Руки так сказать в легком треморе, немного трясутся. После тренировки все-таки. Вдохнул поглубже, повернул ключ. Не завелась.
– Ну что, – говорит, – давай снова толкать, должна уж завестись, бензин то есть.
Я снова побежал толкать. Метров через двести машина завелась. Раздалось тарахтение со стрельбой на весь проспект Науки. Гремело так, будто глушитель отвалился не у Форда, а у БелАЗа.
Взмыленные, но довольные от того, что удалось справиться с мелкими неприятностями мы поехали в сторону улицы Вавиловых. На перекрестке с Северным я вылез.
Спустя месяц Серега задумал продавать свой Форд.
– Устал я так ездить: то сцепление порвется, то по движку, то по подвеске вылезет что-нибудь. Попал я с этой машиной. Дороже, чем долларов за 300 уже не продать, смотрел по газетам. Думаю, что нужно хорошую шестерку или восьмерку искать, чтобы потом выгодно перепродать если что.
Спустя еще неделю.
– Позвонил мне какой-то иностранец, – рассказывает Серега. – Говорит: «Хотеть фаш Форд покупать. У меня раньше был такая». Ну я ему в ответ: "так давай, валяй, мол машина на ходу". Встретились для показа. Оказался сириец, зовут Ясер.
– Арафат? – спрашиваю я.
– Нет, вроде не Арафат, но я фамилию особо и не спрашивал, – сказал Серега. – Потом, – продолжил, – поехали к нотариусу, как всегда, час в очереди отстояли, но доверенность все же сваяли, и поехал Ясер на моем Форде кататься. Где-то, на Невском, заглох. Звонит и говорит: «Давать мне возвращай деньги обратно, машина встать и не ехает».
– Ну, я ему отвечаю. -Нет уж друг, пошел-ка ты на …… В общем, на три советские буквы.
Он в ответ: «Что, что? Я тебя плохо разобрать. Повтори пожалуйста,последнее слово, что ты сказать».
– Оставь себе, – говорю ему и кладу трубку. – Так что, вот так! Такая вышла ерунда с этим Фордом. А ведь правильно ты мне тогда говорил про Москвич. До сих пор бы ездил.
– С сирийцем не очень хорошо получилось, – сказал я.
– Знаю. А что делать? Кому вообще сейчас легко? – задумчиво ответил Серега.
А. Смирнов
kbstech.ru
