Андрей медленно поднимался по лестнице, чувствуя, как каждая ступенька даётся тяжелее предыдущей. Звонок сестры не выходил из головы. Ольга плакала в трубку, её голос дрожал: "Андрюша, я не знаю, что делать... Димка третий месяц алименты не платит, а тут ещё квартплата... Управляющая уже намекает на выселение".
Он остановился перед дверью своей квартиры. За ней – тепло, уют и Наташа. Его Наташа, с которой они уже восемь лет вместе. Она всегда умела находить выход из любой ситуации. Может, и сейчас что-то подскажет?
Звук ключа в замке – и вот он уже дома. Пахнет борщом и свежей выпечкой. Наталья хлопочет на кухне, напевая что-то себе под нос. Её длинные русые волосы собраны в небрежный пучок, на плечи накинута любимая вязаная шаль – подарок свекрови на прошлое Рождество.
— Ты сегодня рано, — она улыбается, но улыбка тускнеет, когда замечает его напряжённое лицо. — Что-то случилось?
Андрей присаживается за кухонный стол. Старый, ещё бабушкин... Сколько разговоров он уже повидал – и радостных, и тяжёлых.
— Оля звонила сегодня...
Наталья застывает, не договорив фразу. Половник в её руке замирает над кастрюлей.
— И чего ей надо? — голос звучит глуше, будто сквозь вату.
— У неё проблемы. Серьёзные. — Андрей смотрит на свои руки, избегая встречаться с женой взглядом. — Димка алименты перестал платить, долги за квартиру растут...
— А мы тут при чём? — Наталья с неожиданной силой ставит половник на стол. Капли борща разлетаются по белоснежной скатерти красными пятнами. — Почему мы должны расплачиваться за чужие ошибки?
— Наташ, она же моя сестра...
— А я твоя жена! — в её голосе звенит сталь. — И я не собираюсь платить за то, что твоя сестра не может наладить свою жизнь. Она взрослый человек, Андрей. Пусть сама разбирается.
Андрей чувствует, как внутри всё сжимается. Он знал, что разговор будет непростым, но не ожидал такой категоричности. В голове крутятся воспоминания: вот Оля ведёт его, пятилетнего, в первый класс, вот защищает перед родителями, когда он разбил мамину любимую вазу, вот сидит с ним ночами, готовясь к экзаменам...
— Она всегда была рядом, когда мне нужна была помощь, — тихо произносит он.
— Вот именно – была, — Наталья присаживается напротив, её голос становится мягче, но в глазах читается непреклонность. — Андрей, пойми, сейчас другое время. У нас свои планы, свой бюджет. Мы копим на ремонт кухни, забыл? А твоя сестра... — она вздыхает. — Она сама выбрала этого непутёвого Димку, сама бросила работу, когда он предложил. А теперь, когда всё пошло прахом, прибежала к тебе.
Андрей молчит. Внутри борются два чувства: желание защитить сестру и понимание, что жена во многом права. Оля действительно часто принимала опрометчивые решения, но разве это повод оставлять её в беде?
На кухне повисает тяжёлая тишина. Только тикают часы на стене – подарок Оли на новоселье – и где-то в глубине квартиры капает вода из неплотно закрытого крана. Кап-кап-кап... Как слёзы сестры по телефону.
— Я не могу просто сидеть и смотреть, как она опускает руки, — наконец произносит Андрей.
Наталья резко встаёт, её шаль соскальзывает с плеч.
— Делай что хочешь, — бросает она. — Только потом не говори, что я тебя не предупреждала.
Она выходит из кухни, оставляя его наедине с остывающим борщом и тяжёлыми мыслями. В распахнутое окно задувает осенний ветер, шевеля занавески и принося запах палой листвы. Где-то вдалеке лает собака, и этот звук кажется таким же одиноким, как он сам сейчас.
Андрей достаёт телефон, смотрит на последнее сообщение от сестры: "Прости, что гружу тебя своими проблемами". Палец зависает над клавиатурой. Что ответить? Как поступить правильно? И есть ли оно вообще – это "правильно" – когда приходится выбирать между двумя самыми близкими людьми?
Пальцы дрожали, когда Андрей вводил сумму перевода. Пятьдесят тысяч – почти половина их с Наташей накоплений на ремонт кухни. "Всего один раз, — успокаивал он себя, — только чтобы Оля встала на ноги".
Телефон пиликнул: "Перевод успешно выполнен". Андрей поспешно удалил уведомление, словно пытаясь стереть следы своего поступка. За стеной шумела вода – Наташа принимала душ, напевая любимую песню. Такая привычная, родная картина, а на душе кошки скребут.
Месяц пролетел незаметно. Оля несколько раз писала: "Спасибо, братик, я скоро всё верну", но Андрей только отмахивался: "Потом поговорим". В глубине души он понимал – не вернёт. По крайней мере, не скоро.
В тот вечер Наталья сидела за компьютером дольше обычного. Каждый месяц она педантично проверяла их финансы, планировала бюджет. Андрей, делая вид, что увлечён телевизором, краем глаза наблюдал за ней.
Вдруг она замерла. Её спина напряглась, пальцы судорожно забегали по клавиатуре.
— Андрей, — голос прозвучал неестественно спокойно. — Ты ничего не хочешь мне рассказать?
Он почувствовал, как холодеет спина.
— О чём ты?
Наталья развернулась в кресле. В её руках телефон с открытой банковской выпиской.
— Может, объяснишь, откуда пятьдесят тысяч ушли на карту Ольги?
Тишина обрушилась на комнату, как бетонная плита. Где-то в подъезде хлопнула дверь, и этот звук показался оглушительным.
— Наташ, я...
— Молчи! — она резко встала. — Я всё поняла. Ты просто взял и отдал наши деньги. Деньги, которые мы копили на ремонт. И даже не спросил меня!
— Я собирался сказать...
— Когда?! — в её голосе звенели слёзы. — Когда бы ты сказал? Через месяц? Через год? Или когда я начала бы выбирать плитку для кухни?
Наталья подошла к окну. За стеклом моросил мелкий дождь, размывая огни вечернего города. Она обхватила себя руками, словно пытаясь защититься.
— Знаешь, что самое обидное? — тихо произнесла она. — Не деньги. А то, что ты мне соврал. Первый раз за восемь лет... соврал.
Андрей встал, попытался подойти к ней, но она отшатнулась.
— Не трогай меня! Я не могу сейчас... — её голос сорвался. — Просто скажи: ты ещё что-нибудь от меня скрываешь?
Он покачал головой, чувствуя, как внутри всё переворачивается от её взгляда – растерянного, обиженного, полного недоверия.
— Нет, клянусь. Это был единственный раз.
— Единственный? — она горько усмехнулась. — А если у Ольги снова будут проблемы? Если она опять попросит? Что ты сделаешь тогда?
Андрей молчал. Он не знал ответа на этот вопрос.
Наталья покачала головой:
— Вот видишь... Ты даже сейчас не можешь сказать "нет".
Она прошла мимо него в спальню. Через минуту раздался щелчок замка – впервые за все годы их брака она закрылась от него.
Андрей опустился на диван, достал телефон. Два непрочитанных сообщения от Ольги: "Братик, мне нужно с тобой поговорить..." и "Зайду завтра вечером, ладно?"
Он не ответил. В голове крутилась одна мысль: "Что я наделал?"
— Выбирай, Андрей! — Наталья стояла посреди гостиной, сжав кулаки. — Или я, или твоя вечно нуждающаяся сестрица!
Последние слова она почти прокричала. Три дня молчания после обнаружения перевода превратились в настоящий шторм. Всё, что копилось годами, вырвалось наружу.
— Зачем ты так? — Андрей побледнел. — Оля...
— Что "Оля"?! — перебила Наталья. — Может, тебе проще уйти к ней? Будешь решать все её проблемы, нянчиться, как с маленькой! А я... я устала быть на втором месте!
Последняя фраза повисла в воздухе. Андрей смотрел на жену и не узнавал её – всегда сдержанная, рассудительная, сейчас она напоминала раненого зверя.
Звук открывающейся двери заставил их обоих вздрогнуть. На пороге стояла Ольга. В потёртой куртке, с растрёпанными волосами, она выглядела особенно беззащитной.
— Я... я стучала, — пробормотала она. — Но вы, наверное, не слышали.
Наталья резко отвернулась к окну. Её плечи мелко дрожали.
— Оля, сейчас не время, — начал Андрей, но сестра покачала головой.
— Нет, время, — её голос звучал непривычно твёрдо. — Я всё слышала. И... Наташа права.
Тишина. Такая оглушительная, что звенело в ушах.
Ольга медленно прошла в комнату, остановилась у старого кресла – того самого, где любила сидеть их мама.
— Знаешь, Андрюш, — она говорила тихо, но каждое слово било, как молот, — я ведь всегда знала, что ты придёшь на помощь. Что бы ни случилось. И... это сделало меня слабой.
Наталья медленно повернулась. В её глазах читалось удивление.
— Когда Димка ушёл, — продолжала Ольга, теребя ремешок сумки, — я не искала работу. Думала: вот, братик поможет, всё наладится. Когда начались проблемы с квартплатой – то же самое. Я... я привыкла прятаться за твоей спиной.
Она достала из сумки конверт, положила на журнальный столик.
— Здесь деньги. Не все, но... я продала мамины серьги. Те самые, с сапфирами.
— Оля, не надо... — Андрей шагнул к сестре, но она отступила.
— Надо, Андрюша. Давно надо было. — По её щеке скатилась слеза. — Я должна научиться жить сама. Без костылей. Без вечной надежды на твою помощь.
Она повернулась к Наталье:
— Прости меня. Я не хотела встать между вами. Просто... так было проще. Спрятаться от реальности, от ответственности. А ты... ты с самого начала это видела, да?
Наталья молчала, но её взгляд смягчился. Что-то неуловимо изменилось в воздухе, словно после грозы.
— Я пойду, — Ольга направилась к двери. — Только... можно один вопрос?
Она обернулась, и в её глазах читалась такая боль, что у Андрея сжалось сердце.
— Вы сможете... когда-нибудь меня простить?
Наталья вдруг шагнула вперёд, взяла конверт со стола.
— Знаешь, что я думаю? — она говорила медленно, взвешивая каждое слово. — Прощение... оно ведь не в деньгах. Ты сейчас сделала то, чего я ждала все эти годы – признала проблему. И это... это важнее всех денег.
Прошла неделя. В квартире висела тяжёлая тишина – не враждебная, как раньше, но выматывающая. Андрей возвращался с работы всё позже, Наталья погрузилась в какой-то новый проект на работе. Они словно существовали на разных орбитах, изредка пересекаясь на кухне или в ванной.
Телефон Натальи тихо звякнул. Обычно она не обращала внимания на сообщения во время ужина, но этот звук заставил её потянуться к экрану. Андрей заметил, как изменилось её лицо при чтении.
— От Оли, — произнесла она неожиданно мягко. — Пишет, что записалась на курсы бухгалтерии.
Андрей замер с вилкой в руке:
— Правда?
Наталья молча протянула ему телефон. На экране светилось сообщение: "Наташа, я решила начать всё заново. Записалась на курсы бухгалтеров. Страшно, конечно... Но ты была права – пора брать жизнь в свои руки".
За окном медленно угасал октябрьский вечер. Жёлтые листья кружились в свете фонарей, словно золотые монеты, которые кто-то щедро разбрасывал в сумерках.
— Знаешь, — Наталья отложила телефон, — я тут думала... Если она подаст на алименты, ей понадобится хороший юрист.
Андрей удивлённо поднял глаза:
— Ты хочешь ей помочь?
— Не деньгами, — быстро уточнила она. — Но у меня есть знакомый адвокат, Сергей Иванович. Он специализируется как раз на таких делах.
Она помолчала, потом добавила тише:
— Если человек сам хочет изменить свою жизнь... наверное, ему стоит протянуть руку.
Андрей осторожно накрыл её ладонь своей:
— Спасибо.
— За что?
— За то, что ты такая... настоящая. Знаешь, я ведь понял, почему ты так злилась. Не из-за денег.
Наталья сжала его руку:
— А из-за чего?
— Ты боялась, что я не умею говорить "нет". Что однажды это может разрушить нашу семью.
Она кивнула, и в её глазах блеснули слёзы:
— Глупо, да?
— Нет, — он покачал головой. — Ты просто защищала нас. А я... я должен был научиться расставлять границы.
Наталья встала из-за стола, подошла к окну. В стекле отражалась их кухня – старая, с облупившейся краской на стенах, но такая родная.
— Знаешь, — она обернулась к мужу с лёгкой улыбкой, — может, начнём ремонт в следующем месяце? Я тут присмотрела плитку...
Телефон снова звякнул. Новое сообщение от Оли: "Наташ, а можно... можно я иногда буду заходить к вам на чай? Только чай, никаких просьб. Просто... соскучилась по вам обоим".
Они переглянулись. За окном начинался дождь, но в кухне было тепло. И это тепло было настоящим – как любовь, как прощение, как новое начало.