«История рифмуется, но не повторяется», — говорит Тобиас Штольц-Цвиллинг, глобальный пиар-менеджер Warhorse, перефразируя известное высказывание, которое обычно приписывают Марку Твену, хотя его авторство точно неизвестно. Он сетует на то, что студия Kingdom Come: Deliverance снова оказалась вовлечена в бурные дискуссии о том, как следует представлять мир в видеоиграх.
В 2017 году, ещё до выхода оригинальной игры Kingdom Come: Deliverance, её критиковали за отсутствие разнообразия и историческую достоверность. Это вызвало интересные дебаты о средневековой Европе, но также и разногласия. Некоторые считали, что игра неточно отражает чешскую историю, в то время как другие видели в ней шаг назад от программы «пробуждения». И всё это происходило ещё до того, как многие люди познакомились с игрой. Поддержка GamerGate игровым директором Даниэлем Ваврой только усилила напряжённость.
История не повторяется, она рифмуется. Тобиас Штольц-Цвиллинг, глобальный менеджер по связям с общественностью.
Затем проект был запущен, и большинство людей признали, что он действительно хорош. Это не был научный проект, который мог бы точно описать Богемию на все 100%. Были некоторые обоснованные критические замечания, например, о том, что куманские наемники были представлены как злые и варварские. Но в целом это была весёлая и увлекательная прогулка по сельской местности.
Было бы нелепо описывать его как «борца с woke», который отказывается от цензуры. Тем не менее, этот ярлык остаётся.
Теперь те же люди, которые раньше проявляли интерес к исторической достоверности, включили «Боевого коня». И всё это из-за того, что в Kingdom Come: Deliverance II появился необязательный гей-роман и увеличилось количество персонажей, которые не являются белыми или не исповедуют христианство.
Хотя студия продолжает сотрудничать со своим штатным историком Джоанной Новак и остаётся верной принципам исторической достоверности, кажется, что на неё оказывает давление некоторая группа скрытых левых активистов, стремясь сделать игру более прогрессивной. Это вызывает беспокойство!
Это, конечно, вызывает улыбку. Или, по крайней мере, могло бы быть таковым, если бы не сопровождалось потоком фанатизма и оскорблений. А ведь некоторые люди просто хотят создать качественную видеоигру.
«Несколько лет назад к нам относились иначе», — говорит Штольц-Цвиллинг. «Теперь же на нас смотрят именно так. Создаётся впечатление, что кто-то постоянно пытается приклеить нам ярлык, хотя мы всего лишь хотим сделать отличную видеоигру». Он убеждён, что в этом нет никаких скрытых мотивов, а разработчики видеоигр просто выполняют свою работу. И они уже «устали» от того, что их втягивают в чужие конфликты.
«Проблема определённо не в нас», — добавляет старший геймдизайнер Ондржей Биттнер. «Мы считаем, что те, кто постоянно ищет крайности, просто никогда не бывают удовлетворены».
Штольц-Цвиллинг утверждает, что издатели Plaion или Embracer не диктовали Warhorse, какие элементы включать в игру. Единственным внешним источником влияния было сообщество через обратную связь.
По словам Штольца-Цвиллинга, причина появления определённых типов персонажей в сиквеле кроется в сеттинге и исторических данных. "Всё имеет смысл, и всё, что мы туда вложили, было дважды и трижды проверено", — уверяет он.
Warhorse и Новак смогли глубже погрузиться в исследования благодаря базе, заложенной в первой игре. Это облегчило доступ к университетам, музеям и академическим кругам.
Более широкий выбор персонажей в Kingdom Come: Deliverance 2 становится понятным, если учесть переход от небольших деревень в сельской местности (которые были в центре внимания в первой игре) к Куттенбергу, второму по значимости городу в Чехии и финансовому центру страны.
По словам Ондржея Биттнера, старшего геймдизайнера, важно привлечь не только этих людей, но и их видение мира.
"В Куттенберге представлено больше этнических групп, поскольку в прошлом здесь находился королевский монетный двор, а сейчас это один из самых значимых городов Священной Римской империи", – объясняет Биттнер. "Поэтому у нас есть итальянцы, много немцев, которые используют немецкие слова, и еврейский квартал, потому что мы хотели показать, как евреи жили в Средние века".
Он продолжает: "Мы уделяем больше внимания тому, как эти люди смотрели на мир, а не только их моде или внешнему виду. Речь идет о том, как они видят мир и общество вокруг себя — преимущественно христианское и говорящее на чешском языке. Я считаю, что важно не только показать этих людей, но и их взгляд на мир. Часто играм и средствам массовой информации не хватает этой глубины, из-за чего персонажи кажутся поверхностными. Мы хотим, чтобы наши игроки понимали жизнь и убеждения этих персонажей".
Итак, во время своего путешествия по Богемии, главный герой KCD, Генри, кузнец, ставший рыцарем, встречает множество людей разных вероисповеданий и культур. Он даже заводит дружбу с группой куманских наемников.
В первой части игры эти наемники были лишь добычей для меча Генри, убитые в его стремлении отомстить за разрушение своей деревни. Однако на этот раз они становятся частью повествования о войне как о грязном бизнесе, в котором нет невинных. У этих наемников была своя работа, которую они должны были выполнять, подобно тому, как Генри выполнял и будет продолжать выполнять многие из этих действий.
Штольц-Цвиллинг отметил, что в первой игре Warhorse стремились реализовать так много идей, что у них не было достаточно времени, чтобы тщательно проработать каждого персонажа. Некоторые из них были представлены лишь в общих чертах.
Он уверен, что в KCD 2, благодаря дополнительным исследованиям, они смогли глубже раскрыть уникальные характеристики каждого персонажа. Это касается и куманов, которые уже не воспринимаются как одномерные злодеи. Также были улучшены отдельные персонажи, такие как отец Годвин, который поднялся выше своего первоначального статуса веселого и пьяного священника. Warhorse стремится исследовать жителей Богемии, их мотивы и историю.
В результате получилась более сложная игра, которая рассказывает истории с разных точек зрения. Хотя это может расстроить некоторых фанатиков, для Warhorse это скорее плюс. Теперь их обвиняют в участии в глобальном заговоре DEI, что их утомляет. В идеальном мире они хотели бы вообще не участвовать в этих дискуссиях.