2 июня 1959 года в офисе министра внутренних дел Р. А. Батлера состоялась встреча, на которой обсуждались античерные беспорядки в Ноттинг-Хилле, произошедшие предыдущим летом. Однако вместо того, чтобы сосредоточиться на белых бандитах, совершивших насилие, участники совещания обсудили то, что они считали сутью проблемы: миграцию небелых в Великобританию. Особенно решительно высказался по этому поводу комиссар столичной полиции Джозеф Симпсон. Он заметил, что, хотя Ноттинг-Хилл всегда был «беспорядочным», именно «концентрация колониальных иммигрантов» усугубила существующие проблемы с правопорядком.
Формулировка Симпсона примечательна тем, что в ней ничего не сказано. Население, о котором он говорил, было не «иммигрантами», а гражданами, чернокожими британцами, которые ехали по имперским маршрутам в «родную страну» в соответствии с гарантиями Закона о британском гражданстве (1948). Они были «сконцентрированы», по словам Симпсона, отчасти из-за предпочтений, но также из-за цветовой полосы, которая встречала их по прибытии: дискриминационная природа британского рынка жилья ограничивала небелых жителей Ноттинг-Хиллом и Брикстоном в Лондоне, Сент-Полсом в Бристоле и Токстетом в Ливерпуле. По мере того как колониальная граница возвращалась домой, многие белые британцы прилагали все усилия, чтобы она не достигла их порога.
Для Симпсона и других старших офицеров полиции вопрос о том, как контролировать этих «колониальных» жителей в Великобритании, был сопряжен с трудностями. Некоторые из них имели опыт работы с вест-индийцами в колониях Карибского бассейна; рабочие беспорядки в Сент-Люсии и Тринидаде в 1930-1940-х годах привели к подавлению в военном стиле с применением авиации и слезоточивого газа. Проблема заключалась в дистанции между военизированными методами, «приемлемыми» в колониях, и невооруженной, общинной полицейской деятельностью, необходимой белому населению на родине. Поскольку значительная часть небелых жителей заявила о своем праве на поселение в Великобритании, миграция «поколения Виндраш» поставила под сомнение успокаивающее разделение между работой полиции в метрополии и колониях.
Поначалу предпринимались попытки применить «британскую» модель к этим новоприбывшим, чтобы полиция работала в более тесном контакте с их общинами. Однако эти инициативы наталкивались на нежелание начальников констеблей нанимать небелых офицеров, что исключало возможность привлечения в полицию выходцев из районов, в которых они работали. За этим сопротивлением часто скрывались расистские имперские идеи: Симпсон опасался, что чернокожие новобранцы не «подходят по темпераменту» для работы, и это мнение разделял специальный отдел полиции, когда в 1959 году в своем отчете назвал вест-индийцев «простодушными людьми». К 1969 году в стране работало всего 19 чернокожих офицеров.
Вместо диверсификации многие силы предпочли процесс «культурного образования» для своих белых офицеров. Верховный комиссар Ямайки был приглашен для чтения лекций в учебный центр Хендона в 1964 году, где он рассказал об уроках, извлеченных из работы полиции в странах Карибского бассейна. В частности, он отметил привычку тамошних полицейских принимать «произвольные решения на месте» по множеству гражданских вопросов, таких как бытовые споры или отношения между арендатором и арендодателем, которые выходят за рамки британской полиции. Для одного из присутствовавших офицеров эти наблюдения были знакомы: «Я должен был вспомнить [это] из своего опыта на Цейлоне», - написал он впоследствии: «Полицию в колониях не очень любят, но боятся и уважают» - чувства, которые были подкреплены этими решениями на месте. Офицер рекомендовал полиции применить это понимание к «цветным районам» на родине и «быть более предупредительными и решительными при общении с цветными иммигрантами, чем с нашим собственным населением».
Такая готовность опираться на колониальный опыт не была чем-то необычным. Как показала исследовательница полицейской деятельности Джорджина Синклер, волна деколонизации после Второй мировой войны направила британских полицейских в «горячие точки» по всей империи, поручив им временно помогать в подавлении антиколониальных повстанческих движений. По возвращении домой эти офицеры без разбора использовали свой опыт контроля над небелым населением.
В результате в Великобритании сложилась двухуровневая система охраны порядка, основанная на цвете кожи полицейских. Как вспоминал один офицер в беседе с историком Джеймсом Уитфилдом о работе полиции в черных общинах в этот период: «Это все еще был очень колониальный подход». На практике это означало, что этнические меньшинства подвергались жестокости со стороны полиции, более частым актам задержания и обыска, а также более интенсивному наблюдению за их социальными клубами и политической деятельностью. Именно недовольство подобной практикой послужило толчком к восстаниям в бристольском районе Сент-Полс в 1980 году, а также к восстаниям в Брикстоне и Токстете в следующем году.
Объясняя эти беспорядки, лидеры общин постоянно указывали на инвазивные методы работы полиции. Одна группа из Токстета заявила премьер-министру Маргарет Тэтчер во время ее визита в 1981 году, что «охрана порядка должна осуществляться при сотрудничестве с обществом», однако полиция Мерсисайда просто «считает всех чернокожих преступниками». Им нужны были «общинные Бобби», а не полиция колониального типа, отделенная от общества. Однако собственные приоритеты Тэтчер стали ясны во время встречи, которую она провела в тот же день с главным констеблем Ливерпуля. Она заверила его, что «им будет предоставлено все необходимое оборудование, чтобы справиться с ситуацией». Под этим подразумевались щиты для борьбы с беспорядками, слезоточивый газ и водометы.
Это стало частью более широкой тенденции к милитаризации полиции в 1980-е годы - процесса, который снова был подпитан наследием империи. Методы борьбы с толпой и оружие для подавления беспорядков были опробованы в «колониальных лабораториях» Гонконга и Белфаста, после чего их стали использовать на родине для подавления городских беспорядков. Эта миграция имперских методов, казалось бы, нарушала британские полицейские традиции. Однако, как показал историк Эрик Линструм, она была узаконена тем фактом, что первоначально они были применены против афро-карибских жителей Токстета. Описания в СМИ «дикости» бунтовщиков узаконили жестокую реакцию полиции, вписав ее в привычный нарратив колониального умиротворения.
После этих восстаний были проведены реформы, направленные на восстановление отношений между полицией и общинами меньшинств. Несмотря на это, правительственное расследование, созванное после убийства Стивена Лоуренса, в 1999 году все еще называло столичную полицию «институционально расистской». Сегодня многочисленные исследования влияния задержания и досмотра показывают, что в полиции по-прежнему существует неравенство в отношении этнических меньшинств. В условиях растущей роли правопорядка и полицейских полномочий в британской политике понимание истории того, как колониальная полиция вернулась домой, может помочь в современных дебатах о правоприменении. Как и многие другие страны, Британия живет с последствиями империи.
Было интересно? Если да, то не забудьте поставить "лайк" и подписаться на канал. Это поможет алгоритмам Дзена поднять эту публикацию повыше, чтобы еще больше людей могли ознакомиться с этой важной историей.
Спасибо за внимание, и до новых встреч!