Начало:
…А мы тем временем жили сегодняшним днем. Нас ожидало беззаботное время с полетами на планерах, а прекрасное будущее, без сомнения, было нам предначертано.
Мы с азартом готовились к полетам. Рисовали кроки аэродрома, получали летные комбинезоны и теоретические наставления, которые были всем уже поперек горла! Когда же в небо?
И вот наконец настает этот чудесный день. Мне и еще нескольким курсантам запланировали первый ознакомительный полет в зону на изучение района полетов. Спалось плохо. С утра проходим необходимый набор обязательных процедур.
- Кто там следующий на медосмотр? Заходи.
- Здравствуйте, Галина Николаевна... - Галина Николаевна была очень уважаемым, среди нас, летчиком-инструктором и по совместительству проводила медосмотры.
- Алексей, это что с пульсом у тебя? Ты что бегал?
- Да вроде,… сейчас подышу...
- Нечего пыхтеть. Знаю я, что тебя запланировали сегодня. Волнуешься?
- Наверное, чуток...
- Ладно, иди спокойно готовься, напишу тебе 89 пульс.
- Вот же Вы замечательный человек, Галина Николаевна, в мемуарах про Вас напишу.
- Ох, Лёшка, выдумщик, иди уже…
Получаем парашюты ПЛП-60 для планеров, аккумуляторы и барографы, тащим это всё на стоянку. Нужно расчехлить планеры, отшвартовать, подготовить к буксировке на старт. Для этого планеры попарно цеплялись за Газ-66. А поскольку у планера только одно центральное колесо, его должен сопровождать человек, придерживая за крыло. Самолеты выруливали на старт своим ходом, предварительно погудев на стоянке прогреваемыми двигателями. Еще одно действующее лицо полетов - стартовый командный пункт (СКП) на базе Зил-130, где в кунге, в стеклянной будке, сидел руководитель полетов (РП). СКП тоже своим ходом выруливает в центр лётного поля. Он оборудован несколькими радиостанциями, устройством для записи переговоров, измерителем скорости и направления ветра. В будке, рядом с РП было еще одно место, где сидел хронометрист, который вел учет полетного времени. Это, как правило, был курсант или спортсмен. Наши старшие товарищи знали, где, что и как нужно делать при разбивке старта. Они спешили поделиться с нами этими полезными знаниями, с прицелом перевалить на нас максимальную часть работы.
- Эй, молодежь, вы чего заскучали! Берите полотнища, расстилайте вот тут и тут, по направлению ветра.
- А, вы двое, бегите разматывайте и подцепляйте буксировочные тросы к «Вилгам».
- Прицеп помогите оттолкать...
На борту СКП вывесили плановую таблицу полетов. Все пошли уточнять во сколько и с кем лететь. Я должен был лететь с Ковалевым — начальником аэроклуба, после его двух полетов со спортсменками. А пока поработал выпускающим. Тут всё просто. «Вилга» выруливала перед планером и разворачивалась по курсу взлета. Нужно было подобрать конец троса, подбежать к планеру и зацепить кольцом за специальный замок, управляемый из кабины. Взять планер за крыло и установить его горизонтально. Дождаться, когда «Вилга» прорулит вперед, чтобы выбрать слабину троса. Пилот планера докладывает, что готов к взлету. Пилот буксировщика запрашивает взлет и по команде РП начинает разбег. И тут задача выпускающего пробежать несколько метров, поддерживая крыло планера, чтобы он набрал скорость, и летчик смог управлять по крену ручкой управления. По неопытности выпускающих и пилотов планера иногда скребли по земле законцовками, но «Бланик» прочный, дюралевый и прощал многие ошибки.
Димка слетал с Галиной Николаевной и теперь бегал по старту, изливая нам восторженные отзывы о планере и об инструкторе. Расик приземлился и с блаженной улыбкой сидел в кабине, пока ему не подсказали, чтобы он собрался в кучу и бежал работать выпускающим на соседний планер. Ничего, и я сейчас догоню товарищей.
Пролетело пару часов. От только что приземлившегося планера идет Ковалев. Что-то он плохо выглядит и пошатывается.
- Гринько, с тобой я лететь должен сейчас?
- Да со мной, я готов!
- А я мой друг, что-то нехорошо себя чувствую, закружили меня девки. Давай мы перенесем на завтра полет твой.
- Как на завтра? Плановая же...
- Ну не волнуйся, завтра слетаем.
Для кого-то может это и была рутина, а мне было, как нож в спину. Пустота и разочарование заполнили юный организм. Авторитет начальника АСК с грохотом рухнул в бездну, унося за собой веру в справедливость и остатки детской наивности. Вслух высказать начальнику аэроклуба то, что проговаривал про себя, я конечно не мог. А сейчас не могу это написать из-за низкой литературной ценности бедных на прилагательные и междометия выражений. Но вера в чудо была возвращена сказочным героем. Сидоренко, молодой командир планерного звена, стал очевидцем моего с Ковалевым диалога. Не знаю, что он там в моем взгляде увидел, может бездонную печаль и отчаяние, а может боялся, что я вцеплюсь Ковалеву в глотку?
- Леха, иди готовь 12-й планер, со мной полетишь!
- Олег Викторович! Бегу...!
Я бегу к планеру, распространяя волну эйфории. Одеваю парашют, прыгаю в кабину, пристегиваюсь. Инструктор садится в заднюю кабину. И вот уже Эдик цепляет тросом наш «Бланик», поддерживает крыло. Докладываю о готовности к взлету.
- Леха, ты держись за ручку, запоминай движения. Только не упирайся сильно.
«Вилга» дает обороты, пошел разбег. Планер приподнимает хвост и бежит на своем одном колесе. Незаметно отрывается от земли, скользит на высоте полметра, ручка управления активно ходит по кабине. Буксировщик продолжает бежать, ждем его недолго и вместе отходим от земли. Сказка начинается.
- Запоминай положение буксировщика относительно горизонта.
До меня, сквозь волшебную музыку в голове, летящие конфетти и веселые огоньки, прорывается голос инструктора. Да, сказка сама себя не расскажет. Пытаюсь наблюдать за «Вилгой» и понять логику движений ручки. Не могу не отвлечься на потрясающий вид пространства за кабиной. «Вилга» в развороте продолжает набирать высоту. Наше огромное лётное поле уменьшилось, с непривычки его несразу видно. Сетка дорог и домов — это Елгава. Извивается и блестит голубой лентой река Лиелупе. Хорошо виден военный аэродром с вертолетами.
- Давай теперь ты, по прямой.
Олег Викторович отчаянно бросает управление, и полет по прямой превращается в зигзагообразное рыскание в двух плоскостях. Планер испугался не меньше меня и своими бросками решил напугать и инструктора, чтобы он, наконец, забрал управление у этого «не пойми что» в передней кабине. Но Сидоренко такими понтами не напугать.
- Смотри в «Вилге» Ещенко рукой машет, ты его за хвост дергаешь, укачал, наверное, уже. Давай плавнее рулями, а то он нас отцепит нафиг раньше времени.
- Да не шуруй ручкой с такой амплитудой, покороче движения. Лучше два коротких, чем одно длинное. Не лезь выше буксировщика.
Я вспотел в борьбе за прямолинейный полет. «Вилга» встала в разворот, продолжая набор, за ручку пришлось взялся уже двумя руками. Набрали 1200 метров. Буксировщик, устав бороться с ненормальным планеристом, машет крыльями. Отцепляюсь. «Вилга», облегченно вздохнув, с креном 90 градусов, валится вниз за следующим планером.
- Давай наберем еще метров 70, скорость есть.
Олег Викторович берет управление. Планер успокаивается, теряет скорость и набирает немного высоты. Становиться тихо, воздух плавно обтекает аэродинамически совершенную конструкцию со скоростью 90 км/ч. Немного опускаем нос, и начинается волшебство планирующего полета.
Главный прибор на планере вариометр, в «Бланике» их два грубый до 30 м/с и точный до 5 м/с. Как вы, наверное, догадались они показывают скорость снижения или набора высоты. У планера нет двигателя, он не может по желанию пилота набрать высоту или уйти на второй круг. Удержаться в воздухе планер может только, найдя восходящие потоки. Визуально их конечно не видно, и планеристы ищут их на ощупь, ориентируясь на показания вариометра и зная некоторые, как сейчас бы сказали, лайфхаки. Но в первых полетах мы учились правильным приемам управления планера, а также расчету и заходу на посадку. Инструктор начал энергично показывать мне ориентиры в районе аэродрома.
- Вот, смотри, главный линейный ориентир - река Лиелупе, а перпендикулярно железная дорога в Ригу. С севера и востока речка Свете. Вот аэродром военных. На юге Елгава, туда не залетаем. Планер энергично крутил носом по округе.
Я с любопытством оглядывал окрестности. Но вскоре мой организм в паре с вестибулярным аппаратом, охренев от такой красоты, стали будоражить внутренние органы. Желудок проявил особое любопытство и хотел посмотреть, что там снаружи. Я был категорически против таких вольностей. Планер снижался, хоть и медленно. Олег Викторович снова передал мне управление.
- Алексей, будешь строить заход на посадку по моим командам. Ты как себя чувствуешь?
- Понял. Хорошо. - Я не был сейчас склонен к развёрнутым ответам.
- Тогда давай снижайся ко второму развороту, вон к тем домикам. Нужно выйти к ним на 300 метрах. Выпускай интерцепторы, надо высоту сбросить.
- Понял.
Сознание мое в условиях стресса отключило лишние чувства и раздражители, желудок в ужасе забился в угол, а вестибулярный аппарат больше никто не слушал. Планер снова стал, как норовистый конь, дергаться в разные стороны. Я не успевал следить за параметрами, стрелки приборов разбегались. Но от меня вроде никто и не ждал чудес в первом полете. Сидоренко взял управление после третьего разворота и лихо приземлил «Бланик» с остановкой четко на линии старта. Я был вспотевший, счастливый и восхищенный. Я теперь в семье авиаторов свой человек, но летчиками мы станем только после главного в жизни - самостоятельного вылета.
Сам
Навыки пилотирования мы впитывали как губка и вот, спустя несколько десятков тренировочных полетов, пришло время первого самостоятельного вылета. После пары кругов с проверяющим, я, наконец готов лететь сам! Ипатов оставляет заднюю кабину, два моих контрольных полета его вполне удовлетворили. Олег встречает нас на земле.
- Олег, у Алексея всё четко, у меня претензий нет.
- Леха, всё, летишь сам. Делай также, как проверяющему показывал.
Меня цепляют за буксировщиком, фал натягивается, я докладываю о готовности. «Вилга» дает обороты, пошел разбег. Ого, планер отрывается почти моментально, вес экипажа без инструктора уменьшился процентов на 60. Я уже никаких сомнений не испытываю, я знаю, что и как, тут в воздушном небе происходит. Буксировщик быстро набирает 350 метров, машет крыльями, я отцепляюсь. Вот я один на один с аэродинамическими силами атмосферы, всё предсказуемо и послушно, полет по кругу не дает развернуться разнообразным идеям, но и этого хватает для осознания себя как полноценного, настоящего летчика. Обернулся посмотрел в заднюю кабину, вдруг там кто-то сидит тихонько. Нет там никого!
- Обнимая небо, крепкими руками, летчик набирает высоту…!
Можно орать песни, можно вертеть головой во все стороны… Так, только не забыть доложиться, нужно показать идеальную посадку, все же наблюдают.
- 12-й на траверзе, посадка, сам.
- 12-му посадка.
Интересно, зачем запрашивать посадку на планере, как будто тебе её не разрешат? Планер никуда не может уйти, сядет в любом случае. Выполняю третий и через минуту четвертый разворот. Впереди белыми полотнищами выложены посадочные знаки. Снижаюсь чуть покруче с набором скорости. Выравниваю на высоте полметра и долго-долго лечу горизонтально над полем цепляя высокую траву колесом, теряя скорость. В конце концов, планер, потеряв все свои аэродинамические силы, мягко касается грунта и сам собой останавливается в стартовых воротах. «Вилга» уже подруливает ко мне для следующего полета. Стас подбегает с тросом, показывая большой палец. Видя мою застывшую улыбку до ушей, тоже улыбается, бежит к законцовке крыла. Второй, третий круги проходят без замечаний. Наконец я выбираюсь из остановившегося планера. Восторг и буря эмоций переполняют меня. Сидоренко стоит возле СКП.
- Олег Викторович, самостоятельный вылет совершил!
- Лёха, совершают подвиги, а полет выполняют. Ну что за доклад? Ничего, в военном училище научат. Беги на СКП, доложишь Ковалеву – «Товарищ начальник Рижского АСК, курсант Гринько первый самостоятельный вылет выполнил, разрешите получить замечания».
Я так и доложил, замечаний ко мне не оказалось. Получил поздравления. На старте меня и таких же счастливых моих товарищей все поздравляли с первым вылетом. Традиции раздавать сигареты у нас там не было, я узнал об этом только в летном училище. Времени свободного на старте у нас практически не было, осознать и прокрутить в голове состоявшийся самостоятельный полет, можно было только в конце дня, в домике с друзьями планеристами.
- А у меня вот так было…
- А я так летел…
- А я не понял ничего… но было здорово…
Впечатлениями друг с другом делились до ночи...
Стало очевидно, что дальше меня будет вести по жизни не способность к полёту, а потребность в нём.
Продолжение:
Предыдущая часть: