Спор двух художников на пленэре
На залитой солнцем поляне, в тени старого дуба, расположилась группа людей с мольбертами. Возле большого пруда, где лениво плескались карпы, два заслуженных профессора Академии художеств вели горячий спор. Дача, принадлежащая одному из них, именовалась "Арт-дачей" и была истинным пристанищем для творческих душ. Здесь собирались художники, музыканты и даже актеры, чтобы вдохновляться природой и друг другом.
Хозяин дачи, профессор Михаил Петрович Лаптев (64 года), человек с седой бородой и пристальным взглядом, уверенно стоял с палитрой в руках, размахивая мастихином, словно мечом. Его оппонентом был профессор Анатолий Сергеевич Клюкин (62 года), мужчина с выправкой армейского офицера и выразительными усами, которые, казалось, жили самостоятельной жизнью. На траве неподалеку развалился черный кот с внушительным именем Леонардо Великий, который лениво щурился на солнце и время от времени издавал философское "мяу", словно подчеркивая всю бессмысленность человеческих споров.
Начало спора
— Анатолий Сергеевич, вы, конечно, коллега уважаемый, но не могли бы вы объяснить, зачем вы сидите над одним этюдом уже третий час?! — громогласно начал Михаил Петрович, указывая мастихином на мольберт друга, где едва начинал проявляться контур дуба.
— А вы, Михаил Петрович, зачем так торопитесь, будто на пожар спешите? — язвительно парировал Анатолий Сергеевич, обмахиваясь широкой кистью.
— Ваш этюд, как я вижу, уже готов, но куда ему до завершенности? Это не этюд, а сплошная небрежность! Краски-то еще даже не высохли, а вы уже, гляди, чайку наливать собрались!
— Потому что этюд, уважаемый Анатолий Сергеевич, должен быть живым, экспрессия важнее деталей! — Михаил Петрович взмахнул рукой, отчего на его рубашке появилась новая голубая клякса.
— Пленэр — это момент, мгновение, схваченное в порыве вдохновения! А вы... вы тут сидите, будто пишете копию с фотографии!
— Ах, экспрессия, говорите? — Анатолий Сергеевич усмехнулся и, поправив шляпу, продолжил: — А я вам скажу, что экспрессия без точности — это как ваш кот Леонардо без ушей: вроде кот, а вроде и нет.
На траве Леонардо Великий приподнял голову, обиженно мяукнул и снова улегся, явно решив, что его уши — это не тема для обсуждения.
Разгар спора
— Леонардо без ушей? Да как вы смеете, Анатолий Сергеевич! — Михаил Петрович вспыхнул, словно алый закат, который он недавно пытался запечатлеть.
— Леонардо — воплощение идеала! Так же и с моими этюдами: они полны жизни, динамики, силы! А у вас, простите, что? Пруд? Тот же самый пруд, который я вижу перед собой? Без души, без настроения, просто копия! Да ваш этюд, боюсь, даже сами карпы не оценят!
— Карпы, Михаил Петрович, в искусстве не разбираются, а вот зрители, которые придут на выставку, оценят мой тонкий подход и внимание к деталям!
— Анатолий Сергеевич ткнул кистью в сторону своего произведения. — Я пишу природу такой, какая она есть, а не такой, какой ее увидел человек, который слишком много выпил утреннего кофе.
— Утренний кофе, говорите?! — Михаил Петрович негодующе вздернул брови.
— Зато вы, Анатолий Сергеевич, пишете так, будто у вас в кружке вовсе не кофе, а застоявшийся компот! Безжизненно, скучно, предсказуемо!
Леонардо Великий снова подал голос: "Мяу-у-у!" — и перекатился на другой бок, всем своим видом показывая, что спор его хозяина и его коллеги давно превысил разумные пределы.
Кульминация
— Ну хорошо! — Михаил Петрович скинул свою рабочий передник, который теперь напоминал абстрактную картину. — Давайте устроим эксперимент. Пусть наша уважаемая публика решит, чей этюд лучше! Я закончил за час, вы — за три. Покажем два этюда, и посмотрим, чья манера ближе к сердцам людей!
— Прекрасно! — согласился Анатолий Сергеевич, смахнув с мольберта невидимую пылинку. — Но предупреждаю вас: у искусства нет времени. Настоящий художник не торопится, он дает кисти дышать, а краскам — жить!
— Ах, краскам жить? — Михаил Петрович фыркнул. — Да ваши краски "жить" будут еще недели две, пока вы наконец не закончите свой этюд!
На этот момент к спору начали прислушиваться участники пленэра, которые, честно говоря, давно уже писали не картины, а записывали диалог двух мэтров, предчувствуя, что эти цитаты войдут в историю.
Конец спора
В итоге, этюды действительно выставили на суд окружающих. Оба произведения были прекрасны по-своему: у Михаила Петровича — яркий, насыщенный, с контрастными мазками, будто природа кричала о своей красоте. У Анатолия Сергеевича — спокойный, детализированный, словно сама природа нашла время и села за мольберт.
— Ну что ж, коллега, — Михаил Петрович протянул руку для рукопожатия. — Вкусы у всех разные. Но я вам одно скажу: в следующий раз спорим на что-то другое. Например, на то, кто лучше жарит шашлыки!
— А вот здесь я точно выиграю! — рассмеялся Анатолий Сергеевич.
Леонардо Великий, услышав про шашлыки, поднял голову, философски мяукнул и потянулся, как бы намекая, что спор спором, а обед по расписанию.
