Мое интервью с хореографом Сергеем Плишкиным вышло сегодня на сайте РИА Новости Спорт - но в немного сокращенном варианте. Здесь я публикую полную версию.
Едва ли не каждая программа Сергея Плишкина в фигурном катании - вызов. Все ставят танцы под Элвиса Пресли или «Битлз», привычно отыгрывая тему музыки 50-х - 70-х - а у него для Анны Щербаковой и Егора Гончарова «Песняры». У других звучат узнаваемые по первым нотам «Самсон и Далила» или «Тоска» - а он ставит «Бал пороков». В интервью корреспонденту РИА Новости Спорт Андрею Симоненко хореограф рассказал, почему решил плыть против течения.
***
- Говорят, что крутой тренер – фигурист, который не добился успеха в спорте. Крутой хореограф – фигурист, катавшийся под скучные программы?
- В первой части согласен, а во второй – нет. Хореографа движет не голод до результата. Скорее, желание что-то сказать. Возможно, я какие-то вещи вижу с другой стороны и могу привнести в наш вид спорта что-то новое.
- А желание сказать что-то новое появилось не когда надоело смотреть что-то старое?
- Нет, не так это было. Я был специалистом по скольжению, помогал некоторым группам с шагами, дорожками. Мне было, наверное, лет 20. И меня попросили поставить программу. Сказали: есть чуйка, что у тебя получится. Вот так до сих пор и ставлю. Мне очень нравится то, чем я занимаюсь. Я нашел в хореографии на льду свое хобби, которое стало работой. В этом плане мне очень повезло.
А желание что-то сказать появилось, когда жизненного опыта стало побольше. Когда у самого появились осознанные переживания. Когда начал понимать, что такое любовь и предательство, радость и печаль. Когда сам прожил какие-то эмоции, какие-то события. И подумал: почему бы не попробовать говорить об этом на языке хореографии. В некоторых программах получается донести какую-то мысль до зрителя. Иногда зритель сам додумывает и тебе дает ответ, что он увидел. Получаешь обратную связь, это очень любопытно и интересно.
- Но ведь носителями ваших идей на льду являются фигуристы. Не зря, получается, говорят – в тех же танцах надо сильно повзрослеть, чтобы научиться доносить до зрителей задумку хореографа?
- А я вот считаю, что надо начинать пораньше. Давайте представим, что задумка – это вода. А спортсмен – сито. И чем больше ты будешь в сите носить воду, тем большему количеству приемов, как это сделать, ты научишься. Может быть, руку где-то подставить. Может быть, две. Может быть, боком сито повернуть, чтобы чуть-чуть воды осталось, с краешка, и ты донесешь эту задумку...
Чем раньше ты начнешь детям объяснять, что в жизни есть серьезные вещи, эмоции, переживания, тем раньше они смогут твою задумку донести до зрителя.
- Бывает, что дети сопротивляются и говорят: Сергей Сергеевич, а можно попроще?
- Да редко такое бывает. На каждый возраст стараюсь подбирать слова. Ну и, конечно, маленьким детям я не скажу: «Так, вам «Фауст» Гете, сейчас поедем». Или создадим абстракцию, попробуем передать на льду творчество Моне.
Но как только дети начинают потихонечку взрослеть, стараюсь просто разговаривать с ними – на обычном языке. Говорю: вот, в жизни есть такие вещи, замечали ли вы их, что вы об этом думаете? Все начинается с разговора. Когда вижу, что появилась мысль, то понимаю: вот он, тот самый хук, можно начинать пробовать более серьезные вещи.
- Общаетесь c ребятами много?
- Очень много. Некоторые специалисты, у которых я ставлю программы, называют меня хорошим «продавцом». Я так долго рассказываю про эти программы, что тренеры говорят: «Блин, уже самому хочется ее скатать!»
- Сама постановка, как творческий продукт, для вас порыв души?
- Для меня однозначно да. Иногда сначала возникает задумка, желание рассказать о чем-то. После этого ищу к этой задумке музыку, чтобы все это было понятно и для исполнителя, и для восприятия зрителем. Долго, бывает, ищу. Но иногда и музыка навевает какие-то переживания.
- Как тогда быть с дэдлайном? Когда требуется поставить программу к определенной дате, а порыва души все нет.
- Бывает такое. Иногда люди обращаются за программой, я спрашиваю, какие сроки, а мне говорят – «вчера». Тогда я, в основном, отказываю. Мне очень не хочется делать спешный, некачественный продукт. Но, естественно, никуда не деться от ситуации, когда ты приезжаешь в Новогорск на сборы, и у тебя по плану восемь программ за три недели. И по-другому никак: ребята из Перми, я из Москвы, а федерация предоставила лед именно в эти сроки.
Конечно, я готовлюсь заранее. Но иногда план «А» не срабатывает. А потом и план «Б» не срабатывает. Прихожу, начало есть, элементик пошел, а вот эта поддержка не идет. Восемь часов потратили на нее, и не идет. Пробуем другую, вроде более-менее, но мне самому уже не нравится, не в контексте. С третьей все получилось, но сколько потрачено времени – и выходит, что пара, которая стояла следующей в очереди, уже подзажата.
Приходится практиковать такие вещи, как ночные постановки. А что делать? Спортсмены за тобой закреплены, ты им ставишь программы уже не первый год, к другому хореографу они идти не хотят. Тогда приходится работать в таком режиме.
- Но банальность-то ставить не хочется…
- Конечно. Бывало, поставишь половину программы – и не нравится. Не так оно село на людей, как я планировал. Да и музыка не так уже звучит, как хотелось бы. Я здесь стараюсь быть честным по отношению к себе и спортсменам. «Фигня, - говорю. – Давайте по новой». Полностью все переделываю – музыку, задумку… И потом не жалею, понимаю, что был прав.
- А если спортсмен скажет - фигня?
- Бывает. Вначале борюсь. Снимаю его со стороны, говорю: посмотри, как по музыке ложится. Если устаешь – прикатаем. А если через неделю тебе будет так же плохо, некомфортно заходить на элементы – тогда да, предложу альтернативу.
Чаще всего борюсь – и не зря. Но когда понимаю, что за мной ошибка… Мне повезло в этом, что ли, я не чувствую себя королем, умею эту ошибку признать. «Да, был неправ, лажа». И в этот момент смотришь в глаза спортсмена – и видишь, как они наполняются еще большим уважением к тебе. Он понимает, что со мной можно вести диалог. И так появляются доверительные отношения – что, кстати, большой процент успеха.
- Многие фигуристы признаются: права голоса при постановке программ у них немного. В работе с вами ученики могут предлагать свою музыку – допустим, ту, которую они слушают каждый день?
- Скажу вам так: я был бы рад, если бы такого было больше. Но, к сожалению, инициативы от спортсменов не очень много. По крайней мере, в моей практике. У меня есть чаты – либо с каждой группой, с которой я работаю, либо с парами. И я заранее прошу: ребята, накиньте мне то, что у вас сейчас в плейлисте. Хочу узнать, что вы слушаете, о чем переживаете, о чем фантазируете… Не всегда это заканчивается успехом и обширной, интересной дискуссией.
Но спортсменов, с которыми такое получается, я очень люблю. Тех, которые сами горят идеями, предлагают даже свои какие-то движения – которые получаются очень часто лучшими. Как показывает практика, то, что сам фигурист предложил – то и становится «фишкой», «бэнгером» программы.
- Может быть, остальные боятся брать на себя ответственность?
- Лучше, конечно, у них спросить, чего они боятся. Мне кажется, это привычка. В детстве мало спрашивали. В четыре года катаешься – тебя не спрашивают. В десять – не спрашивают. В 15 – не спрашивают. А в 18 приехал дядя Сережа и спросил.
Поэтому я и разговариваю со спортсменами, с самого маленького возраста. Малышу говорю: вот у тебя образ облачка. Рассказываю, что это была итальянская песня, там пелось про хорошую погоду и облачко. Спрашиваю – сколько для тебя весит облачко? Он ответил: нисколько, оно легкое. И для меня, говорю, легкое. Вот так легко мы и разговариваем. Дети, может быть, только первые минуты стесняются. А потом очень охотно вступают в диалог.
***
- Как пришла идея «Бала пороков» для Анны Щербаковой и Егора Гончарова? Такое ведь присниться только могло.
- Нет, мне программы не снятся. Мои программы – это то, что меня окружает. Что такое людские пороки? Вредные привычки, предательство, грехи… Люди, которые совершают грехи, понимают ведь, что это зло? Подвергая себе вредным привычкам, осознают, что это яд? Бывает, человек вообще начинает защищаться и говорить: да курение не так и вредно. Разумен ли он в этот момент?
Я и сам переживал все это. И в какой-то момент подумал: может быть, перенести на лед эти сущности? Которые вот так, потихонечку, потихонечку, приходят, музыка меняется – и тебе хорошо, тебе все это нравится! Ты весь такой вдохновленный, думаешь, ничего себе! Но тут они тебя раз – и накрывают с огромной силой. И после этого иди, борись с ними. Но ты один – а их много…
Там и вокальная партия поддерживает. Помните, там крик «Oh, leave me, leave me” – «Оставь меня!..» А через секунду: «Oh, love me” – «Люби меня!». Когда человек в смятении, он думает, что ему это все еще нравится. А на самом деле нет – он сам себя давно уже предал.
Всю эту историю я им рассказывал и спрашивал: «Дети, а у вас как?» А они говорят: правда, и у нас бывает, мыслишки заходят, оправдываешь свои ошибки – хотя давно пора было себе признаться, что неправ. Предложил им: так давайте мы это скатаем? Аня у нас девочка в этом плане очень подвижная, говорит: «Давай, Сергей Сергеевич, да побольше» (смеется).
- А Егор?
- С Егором сложнее, но и ему когда объяснишь, проговоришь, он тоже очень охотно идет во многие вещи. Но он сам по себе такой. Он и от «Шахмат» отказывался, хотя там была очень читаемая задумка. Противостояние двух сторон – а нужно ли оно? Фигуры на доске – враги. А люди, которые эти фигуры переставляют – очень часто лучшие друзья. Вот мы такую мысль там и цепляли: может быть, лучше тогда пусть будут любовь, надежда, вера – в этой жизни самое светлое? У нас там была часть, где они посмотрели друг на друга иначе, и он уже ее защищает, останавливает своих слуг… Но уже поздно – и ее в конце убивают.
- «Бал пороков» родился из идеи. Долго ли пришлось подбирать музыку, чтобы идею передать?
- Музыка давно лежала и просто мне нравилась. И здесь так получилось, что задумка под нее подошла. Понятно, что, не зная идеи, многие скажут: о, нестандартная авангардная хореография, мне нравится. Или, наоборот: сложно, даже думать не хочу.
- Знаю как раз людей, которые не поняли изначально, о чем постановка. Может быть, на фигурном катании стоит, как в театре, программки продавать с либретто?
- Это очень хорошая мысль. И потихоньку движение в этом направлении идет. Люди снимают превью к своим программам, короткие ролики, выкладывают их в интернете. Большое спасибо тем дикторам и комментаторам, которые глубоко интересуются происходящим и заранее уточняют у тренеров и хореографов, что за музыка и о чем программа. Иногда авторы подкастов обсуждают постановки, пишут даже мне, спрашивают – правильно ли мы поняли, может быть, что-то добавим для наших слушателей? И я рад всему этому.
***
- Тяжело вписываться в рамки правил, когда все регламентируется? Раньше в системе «6.0» простора было больше.
- Здесь есть некий парадокс, амбивалентность. Я как хореограф ставлю, например, ритм-танец, где еще более все зажато – надо подобрать еще и ритм, и музыку, битрейт. Ставлю и думаю: дайте мне свободу, как ее мало! А потом приглашают поставить показательный, и я растерян: что-то свободы как-то много, можно мной поруководить, дайте мне хотя бы один обязательный элемент, дорожку поставлю, от нее сделаю…
Интересный в этом плане вопрос. И я для себя не пришел пока к единому ответу. Точно знаю, что уже рука набилась ставить программы в рамках правил. И немножко пугает, когда можно все: думаешь, не переборщить бы. Тем более знаю, что спортсмены иногда пренебрегают показательными. И бывает жалко отдавать хорошую задумку: думаешь, ну превратится она в кашу, и по итогу – ничего.
- Сейчас получше с показательными, такое впечатление, а вот лет 10-15 назад действительно многие халтурили.
- Да, делали нарезку из своих программ – удобный заходик из произвольной, секунд 20 из оригинального, кросс-роллы из обязательной, и так сойдет. Сейчас посерьезнее стали относиться. То ли организаторы стали следить за этим, то ли хореографы помолодели и по-другому подходят к делу. Да и сами спортсмены иные. В мое время соревнования закончились – айда делить сферу влияния на ноль, желательно несколько раз. Сейчас все по номерам, в гаджеты уткнутся, комментики почитают. И на показательные готовы выйти в боевой форме.
- У вас, как у хореографа, есть авторитеты в вашей сфере?
- Безусловно. Иржи Килиан – классный хореограф-постановщик. Боб Фосс – вообще свой стиль создал, с нуля. Свой стиль движений, подачи. Обычный бродвейский мюзикл – чечеточка, песенка, простые движения – перевернул. Сказал: а зачем двигаться синхронно, когда можно двигаться по-разному – но в то же время чтобы это выглядело целостно и интересно? Зачем идти к классическим движениям того же ритм-блюза, если можно сделать свои движения? Он их и сделал. Морис Бежар интересно смотрел на хореографию. Немножко истерично – у него был свой нерв. Он по-иному читал классические произведения и языком хореографии переносил их на сцену. Ярким был явлением.
Из отечественных – конечно, школа Моисеева. Как у него танцуют народные танцы… Лучшая тарантелла, лучший гопак. Все оттуда. Сколько интересной акробатики, сколько интересных находок принес не только он, но и вся его команда.
Что касается ледовых хореографов – мне очень нравится, как работает Ше-Линн Берн. Нравится, что у нее есть почерк – но он очень тоненький! Если Бенуа Ришо я с первой секунды узнаю, неважно, девочка исполняет или мальчик – то Берн смотришь, и только в середине программы озаряет: так это же Ше-Линн! Вот почему так классно. Очень интересные вещи она делает.
- Что-то особенно нравится?
- Да многое. То, что Илье Малинину ставит. То, что ставила Нэйтану Чену. Nemesis – это же прорыв был, он с этим взлетел. Помню, он как раз приехал на московский Гран-при, а я сидел на трибуне и подумал: «Блин, а хорошо!» Сколько было интересных мелочевочек – но из них ведь и складывается очень цельное, правильное мнение о спортсмене, и вообще о фигурном катании.
- Если придет озарение, можно сейчас сделать новых Пападакис и Сизерона, которые всех будут выносить?
- Я думаю, да. Но многое должно совпасть, не только озарение прийти. Твердая повседневная работа, вера в себя, правильные люди должны окружать. Если все это будет собрано воедино – тогда можно.
Надо верить в себя. Пробовать. И искать, искать, искать. Я же долго следил за «Монреаль тим» - не сразу же они нашли свой хук, идею перенести контемпорари на лед. Чтобы все смотрелось полегче, так, как будто опытные танцовщики на полу резко научились кататься.
Сейчас, я считаю, открыта дорога в парном катании. Если парники начнут кататься как танцоры – все! Сделайте связующие элементы как у танцоров, не катайтесь так много параллельно – и вы будете непобедимы. И в танцах, считаю, в ближайшие 4-6 лет будет окошко с возможностью принести что-то свежее и новое. И зритель будет голоден до этого, будет готов это воспринять.
- Спортивным парам, наверное, особенно сложно что-то ставить необычное.
- Они, к сожалению, часто выкидывают много хореографии в угоду элементам, не хватает «физики». А так задумки очень необычные у нас бывают. Например, в этом году у Анастасии Метелкиной и Луки Берулавы программа о том, что перед смертью перед глазами вся жизнь. Она касается старика, он умирает, а дальше все 4 минуты 10 секунд программы – жизнь в обратной перемотке. Возвращается зрение, слух – она его за ухо трогает, потом он еще молодеет, снова работает, у него бизнес. Вспоминает как стал папой, сделал предложение, пошел в университет, был маленьким мальчиком. А смысл программы такой: может быть, жизнь смертью начинается? Может быть, смерть и есть наш главный ангел-хранитель, который бережет тебя всю жизнь, потому что знает: уйти ты должен именно в свой час…
***
- Говоря о нашумевшем ритм-танце Ани Щербаковой и Егора Гончарова, честно признаться, больше удивило не то, что вы нашли «Песняров», а то, что слишком много дуэтов взяли Элвиса Пресли. Это не творческая лень, с вашей точки зрения?
- Это не творческая лень, а прагматизм. Что будет однозначно работать? Элвис Пресли. Отображает суть эпохи? Отображает. Икона? Икона. Рок-н-ролл? Рок-н-ролл. Вопросов нет. Стопроцентное попадание.
- Попадание – это когда удается донести что-то новое, а в теме Элвиса Пресли все давно сказано, разве нет?
- В этом тоже есть, как бы верно выразиться… проверенность действий. Если ты выходишь с юниорами во взрослое катание – может быть, не стоит сразу рисковать? А, может быть, им самим очень нравится Элвис Пресли. Почему нет?
Но я пошел от обратного. Сразу понял, что будет много Пресли. А с акулами биться их же оружием нельзя – точно завалят. Надо было придумать что-то свое, неожиданное – и тогда что-то, может, и получится.
И мне показалось, что это будет очень интересно. Это же эпоха того времени. И у меня многое совпало с этой программой. Во-первых, я эту музыку долго вынашивал. Хотел ставить ее сначала маленьким. Это же Мулявин, «Песняры», многоголосье – эпоха того времени в советской музыке. Их, кстати, знали и такие легенды, как Фредди Меркьюри. «Песняры» тогда много гастролировали, и я наткнулся как-то на интервью, в котором Меркьюри говорил: «Услышал о группе из USSR, там такое многоголосье, почему бы нам его не выстроить в нашей группе?» Ведь если послушать ранних Queen, то там, в основном, Фредди, а затем уже стали подключаться и остальные участники. И они накладывали его вокал на собственный. Может быть, они у «Песняров» это позаимствовали?
Можно ли на льду отобразить наше понимание 70-х? Я подумал: конечно же, да! И ребят уговорил на эту музыку. Сказал им: сделаю эту программу, мы покажем нашу дискотеку 70-х.
- Только не обижайтесь, но у многих детей того времени, выросших на мультфильме «Ну, погоди!», первая ассоциация, связанная с этой песней – Волк на тракторе.
- Я когда увидел в некоторых пабликах фотки Ани и Егора, а рядом картинки Волка и Зайца, честно, расстроился. Вообще не вкладывал ничего такого. Для меня «Песняры» и не только их «бэнгер» «Косил Ясь конюшину» - прежде всего, музыка, группа, которая достойна очень большого внимания. И когда люди говорят, что для них эта песня – «Ну, погоди!», мне их становится чуточку жалко.
- Вообще не хотел высказать неуважения «Песнярам», обожаю эту группу, в прошлом году ходил на их уличный концерт в Минске. Говорю только о том, что такое детское воспоминание может нести в себе опасность, что программу не так поймут.
- Может быть, и так. А может быть, эта программа вызовет ностальгию – очень мощную эмоцию. На которой можно себе классно в плюс сыграть. Посмотрим, как оно будет, вопрос открыт. Может быть, кто-то будет эту программу вспоминать долгие годы, говорить: вот, как же здорово получилось. А кто-то скажет: да ну, пародию на мультик сделали. Вот Пресли – тема! Но, значит, я и у них вызвал какую-то реакцию. Ведь то, что в нас попадает, по сути нейтрально. А мы уже сами это окрашиваем.
- У вас есть в этом сезоне программа с ролями внучки и дедушки в исполнении Дарьи Дрожжиной и Ивана Тельнова. На такое они охотно согласились?
- Очень эту историю они полюбили. Но у меня получилось хорошо «продать» эту программу – как я говорил, умею это делать (улыбается). Когда им рассказывал историю, они такие: «Ничего себе!» И как-то так сразу ее поняли. Даша такими глазами смотрит, говорит: «Значит, я буду отображать детскую радость?» Я говорю – да, а у тебя, Ваня, другая радость, тебе надо эмоцию эту на себя надеть, прочувствовать.
- Но там от музыки пошла история?
- Все совпало. Я сам папа, прохожу рубеж середины жизни, наблюдаю за ребенком и за своими родителями – бабушкой и дедушкой. Отцу когда звоню и спрашиваю, как дела, он теперь отвечает: «Да так, сын, по-стариковски. Какие радости у меня? По внуку сильно скучаю». И я понял: можно рассказать о человеческом счастье, которое для каждого возраста свое. Тут попадается Илья Мазо со своим вопросом «Нолик, яичко, птенчик, единичка». Что первое – ноль или единица? А потом слушаю: «Завтра приедет внученька, буду ей варить курочку». Подходит. «Встану среди ночи, приму таблеточку». Так, про дедушку нашли. И потом во второй части у них встреча, он ее на радостях подкидывает, они идут гулять, и в песне поется – «Какой сегодня день, густое небо рвут лучи».
- То, о чем вы сказали: дети чувствуют эмоции взрослых.
- Да, я потихоньку так их готовлю. А предыдущая программа у нас с ними была об отношениях с токсичной женщиной, чтобы вы понимали. Много с ними об этой программе разговаривал. Говорю: Ваня, запомни, женщина, которая очень сильно переживает, в любом случае доведет тебя до своего состояния. Но в этом есть плюс: когда ты будешь в ее депрессии, ты будешь знать, как из нее выходить. Выйди из нее сам – и поможешь ей выйти. Станешь для нее героем-спасителем.
***
- В фигурном катании среди болельщиков давно существует шутка: надо на законодательном уровне запретить брать «Кармен» и «Адажио» Альбинони. Я бы еще добавил «Самсона и Далилу» и «Тоску»: все это такие темы, на которые берут и делают программы по лекалам и шаблонам. Согласны, что эта проблема есть?
- Согласен, что это есть, но я не назову это проблемой. Ну есть «Кармен», классная и понятная классическая история. Кто-то хочет это скатать – да пожалуйста, почему это надо запрещать? Не нравится – не смотри.
- Если вам кто-то предложит поставить «Кармен» - согласитесь?
- Очень сильно подумаю. Справлюсь ли с этой задачей. Были в истории фигурного катания крутые «Кармен» - стоит ли мне туда лезть? Были и классические постановки, и авангардные. На этом поле, так сказать, уже сильно покосили – осталось ли там тебе что-нибудь?
- Многие очень уважаемые люди в фигурном катании считают, что танец, с которым пара пойдет выигрывать золото, должен быть статусным. Говорили, например, что ошибкой для Екатерины Бобровой и Дмитрия Соловьева и их тренера Александра Жулина было ехать на Олимпиаду в Сочи с авангардным танцем про сумасшедших – на фоне величественного «Лебединого озера», которое выбрали Елена Ильиных и Никита Кацалапов, в итоге оказавшиеся на пьедестале. Представьте, придет ваше время ехать на Олимпиаду с топовой парой – и вам скажут: «Да какой «Бал пороков!»
- Да запросто могут так сказать. Олимпиада раз в четыре года. Могу ли я, как хореограф, рисковать мечтами других людей, ставить на кон чью-то медаль? Нравится думать, что я дорасту до такого уровня, что у меня в голове будут такие рассуждения. Но уже сейчас, забегая вперед и просто представляя эту картину, понимаю: не смогу себе этого позволить. Если надо будет поставить что-то такое, чтобы всем понравилось, что-то понятное и читаемое – мы приедем на контрольные прокаты, и все специалисты скажут: «Лебединочка» - бомба! А вот этой паре ты, конечно, намудрил». Это же судьбы людей, очень серьезно.
- И сами Аня с Егором могут сказать: мы такие красивые, сделайте нам на Олимпиаду «Лебединое»!
- Могут. Но ведь на самом деле «Лебединка» у Ильиных и Кацалапова классная была. Это была не классическая балетная хореография, там были вкрапления хорошего, спортивного катания, мощные поддержки, которые ты вряд ли в балете увидишь – чтобы девчонка уперлась пуантами в грудную клетку мужчине, и он ее пронес. Разные ведь есть варианты. Например, взять ту же «Кармен» и интерпретировать ее по-новому, как сделали Вирчу и Мойр. Музыкальное сопровождение, которое с первых нот всем известно, в либретто никто не нуждается. Но в то же время новое прочтение.
Но в данный момент мне хочется поискать. Мне хочется попробовать. А вдруг зритель будет нуждаться именно в том, что я найду!
- Марина Зуева рассказывала, что постановку под Малера для Вирчу и Мойра, с которой они выиграли Олимпийские игры в Ванкувере, она вынашивала несколько лет. Может быть, и у вас уже есть программа мечты, с которой вы хотите вывести спортсменов на олимпийский лед?
- У меня была программа, которую я мариновал семь лет. Это «Холод» для Ани и Егора. Ждал, когда же появятся исполнители. Подумал, что на этих ребятах можно попробовать. Мне эта программа понравилась, насыщена была связками. А что касается Олимпиады - конечно, хочется поставить такую олимпийскую программу, о которой люди будут долго помнить. Я знаю, что мне есть что сказать. И хочется, чтобы меня услышали. Почему бы не стать законодателем мод? Вдруг люди не захотят смотреть «Кармен», когда программы будут рассказывать что-то новое. И они будут либо что-то понимать, либо видеть свое. А вдруг зритель давно этого хочет – но не узнает, пока это ему не предложит кто-нибудь? Может, я, почему нет?
Я только в начале своего пути. Но мне нравится думать, что хоть у кого-то наше совместное творчество имеет отклик. А если мое слово будет подкреплено олимпийскими медалями – это будет очень красивая история.