— Сегодня мама дверь не открыла, — Наташа вернулась к машине и заглянула в окно на заднее сиденье, где пятилетняя Даша возилась с куклой. — Придётся тебе со мной на работу.
— А почему бабуля не открыла? — Даша подняла глаза. — Она заболела?
— Не знаю, — Наташа открыла дверь и села за руль, швырнув сумку на соседнее сиденье. — Может, в магазин вышла. Может, не слышит. А может, просто решила устроить представление!
Наташа выехала со двора, стараясь не смотреть на окна материнской квартиры на втором этаже. Обычно в это время мама уже выглядывала, ожидая внучку. А сегодня — ни звука, только гудки в телефоне и тишина за дверью.
— Мам, а мы к бабуле вечером поедем? — Даша прижала куклу к груди. — Я рисунок для неё сделала.
— Не знаю, Даш, — Наташа раздражённо сигналила машине впереди. — У меня проект горит, презентация завтра. Куда мне с тобой сейчас?
Телефон зазвонил, и Наташа включила громкую связь.
— Ты где? — голос начальницы звучал напряжённо. — Клиенты уже полчаса ждут!
— Еду, Вера Сергеевна! Форс-мажор, мама подвела. Пришлось дочь забрать.
— А детский сад?
— Даша кашляла вчера, — соврала Наташа. — В саду не приняли.
— Слушай, — голос в динамике стал жёстче, — либо решай свои проблемы, либо... сама понимаешь. Жду через пятнадцать минут.
Наташа выругалась, забыв про дочь на заднем сиденье. Теперь мама устроила демарш! Сорок лет женщине, а приходится метаться как школьнице!
— Ты злишься на бабулю? — тихо спросила Даша.
— Нет, зайчик, — автоматически ответила Наташа. — Просто бабуля выбрала неудачный день, чтобы поиграть в прятки.
Она вспомнила вчерашний разговор. Мама тогда стояла у плиты, помешивая суп, а Наташа, забежавшая на пять минут забрать дочь, листала на телефоне новости.
— Наташенька, может, выходные проведём вместе? — спросила мама, не поворачиваясь. — Давно никуда не выбирались.
— Мам, ну какие выходные? — отмахнулась Наташа. — У меня проект, я завалена работой по уши. Даша побудет с тобой, тебе же всё равно дома сидеть.
— Я не всё равно дома сижу, — голос мамы звучал тихо. — У меня своя жизнь тоже есть.
— Прости, не расслышала, — Наташа, увлечённая перепиской с коллегой, подняла голову лишь когда Даша подбежала с рисунком. — Ой, красивая собачка! Ты молодец!
— Это лошадка, — обиженно сказала Даша.
— Конечно, лошадка, — поправилась Наташа, подхватывая сумку. — Мам, я в пятницу попозже заеду, совещание. Ты же не против?
Мама стояла к ней спиной, и Наташа, кивнув каким-то своим мыслям, поцеловала дочь:
— Веди себя хорошо, слушайся бабушку.
Теперь, подъезжая к офису, Наташа забарабанила пальцами по рулю. В голове крутились обрывки разговоров последних недель. Просьбы мамы сходить к врачу... Оброненные фразы про усталость... Что там ещё было?
Телефон снова зазвонил.
— Мам, слушай, — начала Наташа, едва сбросив вызов, — я не могу сейчас тебя искать. Мне нужно работать. Если ты обиделась — это глупо. Все матери помогают своим детям, нечего тут игры затевать!
— А бабуля заболела? — спросила Даша, не отрываясь от куклы.
— Нет! — отрезала Наташа. — Бабуля просто решила нас проучить. Только вот не вовремя!
Телефон снова ожил, высвечивая сообщение от соседки мамы: "Наташа, позвони, это насчёт Анны Петровны".
Наташа затормозила у обочины и перезвонила соседке, чувствуя, как внутри растёт непонятная тревога.
— Ира, привет! Что случилось?
— Наташ, я вчера вечером звуки странные слышала из квартиры твоей мамы, — голос соседки звучал обеспокоенно. — А сегодня утром звонила в дверь — никто не открыл. Стучала — тишина.
Наташа закрыла глаза.
— Может, вышла куда-то...
— Ключи у вас есть запасные? — перебила Ирина. — Я беспокоюсь. Твоя мама ведь каждое утро занавески открывает, а сегодня всё закрыто.
— Господи, да что вы все паникуете? — раздражённо бросила Наташа. — Она взрослый человек, имеет право...
— Наташ, — голос соседки стал жёстче, — она вчера еле до квартиры дошла. Бледная такая. Я предложила помочь, а она только рукой махнула.
Что-то холодное шевельнулось под сердцем.
— Я приеду, — выдохнула Наташа, сбрасывая звонок.
Она развернула машину, игнорируя сигналы других водителей.
— Мамуль, мы будем опаздывать? — Даша смотрела на неё в зеркало заднего вида.
— Да. Нет. Не знаю... — Наташа набрала номер начальницы. — Вера Сергеевна, я не смогу приехать. С мамой что-то случилось, возможно... — она замолчала, подбирая слова и не находя их. — Я сорвала встречу, понимаю. Но...
— Я вызову скорую, — неожиданно мягко ответила Вера Сергеевна. — Езжай, конечно. Сама бы я всё бросила, если бы с моей мамой...
Наташа не дослушала, нажав отбой. Мама... Мамочка... Какой же она была дурой! Ведь видела, как мама осунулась в последнее время. Как стала забывать вещи. Как однажды села и просто смотрела в окно, пока Даша теребила её за рукав.
«Ты же всё равно дома сидишь» — вдруг всплыла в памяти собственная фраза, брошенная несколько дней назад. И мамино лицо — уставшее, с поджатыми губами.
Наташа вдавила педаль газа, молясь всем богам, чтобы опоздание на работу оказалось самой большой проблемой сегодняшнего дня.
До маминого дома Наташа долетела за пятнадцать минут. Выскочив из машины, она подхватила Дашу и почти бегом поднялась на второй этаж.
Соседка уже ждала у двери.
— Звонила? — Наташа с трудом выговаривала слова.
— Не отвечает, — Ирина покачала головой. — Телефон тоже молчит.
Наташа достала связку ключей, руки дрожали так, что она никак не могла попасть в замочную скважину.
— Бабулечка! — крикнула Даша, когда дверь наконец поддалась. — Мы пришли!
Тишина в квартире звенела. На кухонном столе — чашка с недопитым чаем и раскрытая книга. В прихожей аккуратно стояли тапочки, словно ждали хозяйку.
— Мама! — Наташа заглянула в спальню.
Пусто. Кровать застелена, на тумбочке — стакан воды и таблетки. Те самые, о которых мама говорила, а Наташа отмахивалась: «Потом, мам, некогда сейчас...»
— Анна Петровна! — позвала соседка, открывая дверь в ванную. — Господи, скорую вызывайте!
Мама лежала на полу возле ванны, бледная, с закрытыми глазами.
— Мамочка! — Наташа упала на колени, хватая её за плечи. — Мама, очнись, пожалуйста!
— Я «103» набираю, — Ирина уже доставала телефон.
— Бабуля спит? — Даша заглянула в ванную, и Наташа крикнула:
— Уведи её!
Ирина увела девочку на кухню, а Наташа гладила холодное мамино лицо, пытаясь нащупать пульс на шее.
— Ну давай же, мамочка... Я же ничего ещё тебе не сказала... Я даже не поблагодарила тебя ни разу, — шептала она, чувствуя слабое, но ритмичное биение под пальцами. — Живая, слава богу!
Мама приоткрыла глаза, фокусируя взгляд.
— Ната... шенька?
— Тихо, не говори, — Наташа расплакалась. — Скорая сейчас приедет. Потерпи, родная...
— Зачем ты приехала? — голос был слабым, но в нём слышалось удивление. — У тебя же работа...
— К чёрту работу, — Наташа сглотнула слёзы. — Ты важнее. Прости меня, мама. Что я не слушала тебя, что нагружала Дашей...
Мама слабо улыбнулась:
— Дашенька — это счастье, а не нагрузка.
— Но ты же целыми днями с ней возишься! Уроки, кружки, прогулки... А я даже спасибо не сказала ни разу!
— Ты сама выросла без отца, — мама прикрыла глаза. — Я просто не хотела, чтобы Даше тоже... чтобы она чувствовала себя брошенной.
— Анна Петровна, скорая едет! — крикнула из кухни Ирина.
— Скажи, что не надо, — вдруг встрепенулась мама. — Я просто упала, голова закружилась. Уже лучше...
— Даже не думай! — отрезала Наташа. — Сейчас поедем в больницу, сделаем все обследования.
— Ты же не можешь сегодня... У тебя проект... — мама попыталась встать, но Наташа удержала её.
— Мама, послушай меня внимательно, — она взяла мамино лицо в ладони. — Ты — главное, что у меня есть. Я была эгоисткой, сваливала на тебя Дашу и свои проблемы. Считала, что ты просто обязана помогать... Но больше этого не будет, клянусь.
Звонок в дверь возвестил о приезде скорой.
— Бабуля, я нарисую тебе лошадку, когда ты выздоровеешь, — сказала Даша, выглядывая из-за Ирины, когда врачи помогали маме сесть.
— Обязательно нарисуй, золотко, — слабо улыбнулась мама. — Я повешу её на холодильник.
В приёмном отделении больницы Наташа сидела, не отходя от каталки, на которой лежала мама. Даша пристроилась рядом на стуле и тихо играла с куклой.
— Гипертонический криз, — объяснил дежурный врач, глядя в карту. — Давление подскочило до опасных значений. Хорошо, что вовремя нашли.
— Насколько всё серьёзно? — спросила Наташа, понизив голос, чтобы мама не слышала.
— Будем обследовать, — пожилой кардиолог посмотрел на неё поверх очков. — Анна Петровна давно наблюдается?
— Я... я не знаю, — Наташа растерянно смотрела на спокойное лицо матери. — Она что-то говорила о лекарствах, но я...
— Давление скачет уже несколько месяцев, — неожиданно произнесла мама, поворачивая голову. — Я записывалась к кардиологу, но перенесла приём. Некому было с внучкой посидеть.
Наташа со стыдом отвернулась.
— Что ж, — доктор записал что-то в карту, — госпитализируем. Минимум неделя под наблюдением.
— Неделя? — встрепенулась мама. — Нет, доктор, я не могу! У дочери важный проект, ей некогда с внучкой сидеть...
— Мама, замолчи сейчас же! — резко оборвала её Наташа. — Ещё слово, и я... — она запнулась, сдерживая слёзы. — Больше никогда не позволю тебе так со мной разговаривать. Я уже не ребёнок!
Мама удивлённо приподняла брови:
— Что?
— Это ты должна слушать меня, а не я тебя! — в голосе Наташи звенели слёзы. — Ты останешься здесь столько, сколько нужно! А я займусь дочерью. Своей дочерью! Которую родила я!
Даша подняла голову, испуганно глядя на мать.
— Наташенька, — мама попыталась взять её за руку.
— Нет! — Наташа отдёрнула ладонь. — Я больше не маленькая девочка, которую нужно спасать. Хватит жертвовать собой! Я могу и хочу позаботиться о тебе сама!
В коридоре повисла тишина. Даже дежурная медсестра перестала заполнять бумаги, украдкой поглядывая на них.
— Но как же презентация? — тихо спросила мама.
— Боже, ты даже это помнишь, — Наташа закрыла лицо ладонями. — Мам, пойми наконец, работа — это просто работа. А ты у меня одна.
— Бабуля, ты скоро поправишься? — Даша подошла и положила свою маленькую ладошку на руку бабушки. — Я по тебе скучать буду.
— Обязательно поправлюсь, лапонька, — мама улыбнулась, но на глазах блеснули слёзы. — Только вы с мамой не грустите, ладно?
— Анна Петровна, мы готовы перевезти вас в палату, — вмешалась медсестра. — Ваши родственники могут навестить вас позже, в часы посещений.
— Я приеду завтра утром, — твёрдо сказала Наташа, целуя маму в лоб. — А сейчас тебе нужно отдохнуть.
Когда каталку увезли, Наташа села на скамейку в коридоре и наконец разрыдалась. Даша молча прижалась к ней, гладя по руке.
— Мамочка, не плачь, бабуля поправится.
— Да, зайчик, — Наташа вытерла слёзы. — Ты знаешь, что сегодня мы сделаем?
— Что? — с любопытством спросила Даша.
— Сначала я позвоню на работу и скажу, что беру отпуск за свой счёт. Потом мы с тобой купим самые красивые цветы и гостинцы для бабули. А потом...
Наташа смотрела на свою маленькую дочь и думала, что тоже стала мамой семь лет назад, но так и не научилась этому по-настоящему.
— А ещё мы уберёмся дома у бабули, чтобы когда она вернулась, всё сияло, — продолжила Наташа. — И знаешь что?
— Что? — глаза Даши стали любопытными.
— Ты будешь рисовать бабуле много лошадок. Каждый день по одной. И когда она вернётся, мы обклеим ими весь холодильник.
Даша просияла:
— Я нарисую ей самую красивую лошадку с длинной гривой!
По дороге домой Наташа набрала номер начальницы.
— Вера Сергеевна, прошу прощения за сегодняшний срыв. Но мне нужно взять отпуск. Мама в больнице...
— Как она? — голос начальницы звучал участливо.
— Стабильно. Но я больше не могу всё взваливать на неё. Всё время думала только о карьере, а мама... — Наташа сглотнула комок в горле. — Она всегда была рядом и помогала, а я даже не замечала, как ей тяжело.
— Сколько тебе нужно дней?
— Неделю, может, больше, — честно ответила Наташа. — Я понимаю, что подвожу компанию...
— Семья важнее, — неожиданно мягко сказала Вера Сергеевна. — Береги маму, Наташа. Работа подождёт.
Прошло две недели. Наташа сидела на кухне у мамы, заваривая чай и поглядывая на часы — скоро нужно было ехать в больницу. За эти дни квартира изменилась: на холодильнике красовалась выставка лошадок, нарисованных Дашей. На столе — букет полевых цветов, мамины любимые.
Телефон зазвонил — это была соседка.
— Как Анна Петровна? Сегодня выписывают?
— Да, к обеду будем дома, — улыбнулась Наташа, вспоминая, как за эти дни познакомилась со всеми соседями матери. Они заходили, интересовались здоровьем, приносили гостинцы для передачи. А Наташа только сейчас осознала, насколько важна мама не только для неё и Даши.
— Передавай привет. Скажи, что борщ я сварила, занесу вечером, — пообещала Ирина.
В больнице мама уже сидела на кровати одетая, с аккуратно собранной сумкой.
— Готова к возвращению домой? — Наташа обняла её, замечая, как за две недели мама посвежела и будто помолодела.
— Не терпится увидеть Дашины рисунки, — кивнула мама. — Она обещала целую выставку.
Наташа помогла маме встать, поддерживая за локоть.
— Мам, — она заговорила, когда они уже сидели в машине, — я всё думала эти дни... Может, ты переедешь к нам? Квартира большая, места хватит.
Мама удивлённо подняла глаза:
— А как же твоя свобода?
— Какая свобода, мам? — Наташа грустно улыбнулась. — Работаю с утра до ночи, Дашу одну оставляю... Не жизнь, а беготня. А если мы будем вместе, то и тебе спокойнее, и мне не придётся разрываться.
Мама молчала, глядя в окно.
— Не подумай, что я навязываюсь, — тихо добавила Наташа. — Просто я поняла, как мало внимания тебе уделяла. А ты ведь всегда была рядом. Всегда.
— Знаешь, — мама посмотрела на неё с улыбкой, — мне понравилась твоя фраза в больнице. О том, что ты выросла и теперь будешь заботиться обо мне.
— Прости, что накричала, — смутилась Наташа.
— Нет, ты правильно сказала. Я действительно всё время пыталась тебя защитить, оградить от проблем. А в итоге... — мама вздохнула, — чуть не довела себя до инфаркта, считая, что без меня вы пропадёте.
Когда они открыли дверь маминой квартиры, навстречу выбежала Даша с огромным рисунком:
— Бабуля, смотри! Это наша семья!
На большом листе были нарисованы три фигуры, держащиеся за руки: повыше — Наташа, пониже — бабушка, и совсем маленькая — Даша. Над ними сияло улыбающееся солнце.
— Какая красота, — мама опустилась на колени, обнимая внучку. — Ты молодец! А что это у нас на холодильнике?
— Это целый табун лошадок! — гордо объявила Даша. — Я каждый день для тебя рисовала!
Наташа смотрела на них — поседевшую, но просветлевшую мать и свою маленькую дочь — и чувствовала, что наконец-то понимает, что значит по-настоящему заботиться о близких. Не пытаясь переложить свои обязанности, не принимая чужую помощь как должное... а просто любя.
— А это я тебе испекла, — Наташа достала из сумки контейнер. — По твоему любимому рецепту. Не совсем получилось, но...
— Уверена, это самый вкусный пирог, — улыбнулась мама, и Наташа впервые за долгое время почувствовала, что их семья наконец стала настоящей.