— Либо продавай квартиру, которую ты получила от бабули, чтобы мы закрыли ипотеку, либо гаси ее теперь сама, — заявил муж, захлопывая дверцу посудомоечной машины с такой силой, что задребезжали стаканы на полке.
Анна замерла с полотенцем в руках. Весь вечер она чувствовала, как в Игоре закипает что-то недоброе. Он молчал за ужином, потом включил телевизор на полную громкость, теперь вот это. Она медленно повесила полотенце и развернулась к нему.
— Что ты сказал? — её голос звучал тише обычного.
— Ты слышала, — Игорь развалился на стуле, глядя на неё с вызовом. — Я выплачиваю эту чёртову ипотеку уже пять лет. А тут твоя бабушка оставляет тебе квартиру в центре. Продай её, и мы закроем долг.
Анна глубоко вдохнула, борясь с подступающей волной гнева.
— Это наследство от моей бабушки, Игорь. Это не какой-то внезапный подарок с неба. Это всё, что у неё было, и она оставила это мне.
— Нам, — поправил он, поднимаясь со стула. — Мы женаты, если ты забыла. Общий бюджет, общее имущество. Твоя бабушка знала, что у нас ипотека, и всё равно завещала квартиру только тебе.
— Не смей так говорить о ней! — Анна почувствовала, как дрожат руки. — Бабушка всегда хорошо к тебе относилась. Это просто был её дом, и она хотела передать его мне. Там прошло моё детство.
— И что? Хочешь повесить там фотографии и любоваться? — Игорь начал ходить по кухне. — Мы платим чёртову ипотеку каждый месяц, а ты держишься за пустую квартиру из сентиментальных соображений?
Анна прикрыла глаза. Последние две недели были адом. Похороны, оформление документов, слёзы отца, который сам еле держался после смерти своей матери. И всё это время Игорь был рядом, обнимал её за плечи, говорил правильные слова поддержки. А теперь, выходит, просто ждал своего момента.
— Я не буду ничего продавать, — тихо сказала она. — По крайней мере, не сейчас. Прошло всего две недели, Игорь.
— Две недели, за которые мы могли бы уже начать процесс, — он остановился напротив неё. — Но нет, ты предпочитаешь платить за пустую квартиру, в которой никто не живёт, и одновременно отдавать огромную часть нашего бюджета в банк.
— Я хочу время, чтобы подумать, — Анна старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Это решение нельзя принимать на эмоциях.
Игорь усмехнулся, и эта усмешка резанула по сердцу.
— Конечно, думай, сколько хочешь. Но тогда ипотеку платишь сама. Я всё сказал.
Он вышел из кухни, оставив Анну одну. Она опустилась на стул, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Как они дошли до этого? Как её муж, с которым они вместе шесть лет, может ставить ультиматумы о бабушкиной квартире, когда земля на кладбище ещё не успела осесть?
Бабушкина квартира встретила Анну тишиной и запахом лекарств. Она открыла окна, впуская свежий весенний воздух. Вчерашний разговор с Игорем не давал покоя. Утром он уехал, не сказав ни слова, только хлопнув дверью так, что задрожали стены.
Анна прошлась по комнатам, проводя рукой по мебели, останавливаясь у фотографий. Вот бабушка держит её на руках — маленькую, завёрнутую в одеяло. Вот они вместе на даче, собирают смородину. Старая мебель, потёртые обои, скрипучий паркет — всё родное, всё в памяти.
Телефон завибрировал в кармане. Она на мгновение подумала, что это Игорь, но на экране высветилось имя Кати, лучшей подруги.
— Привет, как ты? — голос Кати звучал обеспокоенно.
— Бывало и лучше, — Анна опустилась на старый диван. — Игорь считает, что я должна продать бабушкину квартиру, чтобы закрыть нашу ипотеку.
— Охренеть, — Катя не стеснялась в выражениях. — И это через две недели после похорон? Он совсем?..
— Он поставил мне ультиматум. Или я продаю квартиру, или выплачиваю ипотеку сама.
— Это шантаж, — возмутилась Катя. — Вы же брали ипотеку вместе!
— Да, но сейчас он напомнил, что его зарплата в два раза больше моей, и основную часть платежа вносит он.
В трубке повисло молчание, потом Катя вздохнула.
— Ань, прости за прямоту, но твой муж ведёт себя как мудак.
Анна закрыла глаза. Внутренний голос шептал то же самое, но признать это вслух она не могла.
— Может, он просто расстроен, — неуверенно предположила она. — Мы копили на ремонт, хотели поменять машину...
— И что? — перебила Катя. — Это даёт ему право требовать продать квартиру твоей бабушки, у которой даже земля на могиле не успела осесть? Он знает, как много она для тебя значила.
Анна не ответила, лишь окинула взглядом комнату. Бабушкин старенький сервант с чайным сервизом, тумбочка с вязаными салфетками, книжный шкаф, забитый классикой.
— Послушай, — продолжила Катя после паузы. — Дай себе время. Не принимай решений сейчас. Эта квартира — твоё наследство, ты можешь сделать с ней что угодно. Или не делать вообще ничего. Но не позволяй Игорю давить на тебя.
— Я не знаю, Кать, — Анна почувствовала, как к горлу подступают слёзы. — Я не хочу ругаться с ним, но и квартиру продавать не хочу. По крайней мере, не сейчас.
— Тогда не продавай, — Катин голос стал твёрже. — Если ему так нужны деньги, пусть сам возьмёт кредит и закроет вашу ипотеку.
Разговор с подругой оставил после себя смешанные чувства. С одной стороны, Анна была благодарна за поддержку, с другой — тревога только усилилась. Вечером её ждал разговор с мужем, а она даже не представляла, что скажет ему.
Анна вернулась домой поздно. На кухне горел свет, из комнаты доносились приглушённые звуки телевизора. Она тихо разулась и прошла на кухню. Игорь сидел за столом перед ноутбуком, при виде жены он демонстративно продолжил смотреть в экран.
— Привет, — неуверенно начала она.
— Где ты была? — холодно спросил он, не отрывая взгляда от ноутбука.
— У бабушки в квартире. Потом заходила к папе.
Игорь хмыкнул, но ничего не сказал. Анна открыла холодильник, чтобы достать воды, и увидела пустые полки.
— Ты не ходил в магазин? — спросила она.
— Нет, — он наконец поднял на неё глаза. — Раз уж ты теперь сама платишь за ипотеку, я решил, что буду тратить деньги только на себя. Тебе придётся самой заботиться о покупках.
Анна замерла с открытой дверцей холодильника. Это было так мелочно, так непохоже на Игоря, которого она знала. Или думала, что знала.
— Ты серьёзно? — она медленно закрыла холодильник. — Мы шесть лет женаты, и теперь ты просто...
— А что ты хотела? — он откинулся на спинку стула. — Я сказал, что не буду платить ипотеку, если ты не продашь квартиру. Это значит, что нашего общего бюджета больше нет.
— Я не сказала, что не продам, — Анна почувствовала, как внутри всё сжимается. — Я просто прошу время. Бабушка умерла совсем недавно.
— И что? Ты думаешь, если ты подождёшь, станет легче? — Игорь захлопнул ноутбук. — Или ты надеешься, что я передумаю? Не передумаю, Аня. Я устал от этой ипотеки. У нас есть шанс закрыть её раз и навсегда, а ты цепляешься за сантименты.
Анна стояла, сжимая кулаки, борясь с желанием крикнуть ему в лицо всё, что думает. Но вместо этого она глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
— Хорошо, — спокойно сказала она. — Я поняла тебя. Если хочешь знать моё решение, то вот оно: я не продаю бабушкину квартиру. По крайней мере, не сейчас. И если это значит, что я буду платить ипотеку сама, пусть так и будет.
Игорь вскочил со стула, его глаза сузились.
— Ты выбираешь пустую квартиру вместо нашего благополучия? Вместо меня?
— Нет, Игорь, — Анна смотрела ему прямо в глаза. — Я выбираю уважение к памяти моей бабушки и к самой себе. И если ты не можешь этого понять, то проблема в тебе, не во мне.
Она развернулась и вышла из кухни, чувствуя, как бешено колотится сердце. Впервые за их совместную жизнь она противостояла мужу так открыто. И, как ни странно, это принесло неожиданное облегчение.
Прошла неделя. Анна и Игорь жили как соседи в одной квартире. Он демонстративно покупал еду только для себя, она делала то же самое. Они почти не разговаривали, лишь обменивались холодными "привет" и "пока" при встрече. Анна не тратила часть своей зарплаты, которая раньше шла в общий бюджет, и откладывала на ипотеку.
В пятницу вечером, вернувшись с работы, она обнаружила Игоря с чемоданом в прихожей.
— Ты куда-то уезжаешь? — спросила она, стараясь не показывать волнение.
— Я переезжаю к Диме, — Игорь застегнул чемодан. — На время, пока ты не одумаешься.
Дима был его лучшим другом, холостяком с квартирой в соседнем районе.
— Одумаюсь? — Анна горько усмехнулась. — Ты действительно думаешь, что этот шантаж работает?
— Это не шантаж, — он выпрямился. — Просто я не вижу смысла жить с человеком, который ставит мёртвую квартиру выше живого мужа.
Эти слова больно ударили, но Анна не показала виду.
— Дело не в квартире, Игорь. Дело в том, как ты себя ведёшь. В твоём отношении ко мне и к памяти моей бабушки.
— Да-да, конечно, — он махнул рукой. — Я бездушный монстр, который думает о деньгах, а ты хранишь священную память. Всё, мне надоело это слушать.
Он взял чемодан и направился к двери. Анна смотрела ему в спину, чувствуя странное оцепенение. Часть её хотела остановить его, другая — подтолкнуть к выходу побыстрее.
— Игорь, — окликнула она, когда он был уже на пороге. — Что с нами происходит?
Он обернулся, в его глазах мелькнуло что-то похожее на сожаление, но только на мгновение.
— Ты сделала свой выбор, Аня. Теперь моя очередь.
Дверь закрылась, и Анна осталась одна в пустой квартире. Она медленно опустилась на пуфик в прихожей, не зная, плакать ей или смеяться. Всего месяц назад у неё была любящая бабушка и, как ей казалось, крепкая семья. Теперь бабушки нет, а муж ушёл из-за наследства, которое она пока даже не решила, как использовать.
Анна провела выходные, разбирая вещи в бабушкиной квартире. Письма, фотоальбомы, шкатулки с памятными мелочами — каждая вещь хранила историю. В воскресенье вечером позвонил отец.
— Как ты, дочка? — его голос звучал устало, но тепло.
— Справляюсь, пап, — она села на подоконник, глядя на темнеющее небо. — Игорь ушёл от меня.
— Что? Почему?
Анна кратко рассказала о конфликте из-за квартиры. Отец долго молчал, потом тяжело вздохнул.
— Знаешь, когда я женился на твоей маме, мы жили в общежитии, — неожиданно начал он. — Потом мама предложила продать её кольцо, чтобы мы могли снять квартиру получше. Это кольцо ей подарила её мать на восемнадцатилетие. Я отказался. Сказал, что мы справимся и так, что я найду подработку. Потому что понимал, как важно для неё это кольцо.
Анна слушала, затаив дыхание. Отец редко рассказывал о маме, умершей, когда Анне было всего пять.
— Понимаешь, дочка, дело не в квартире или кольце, — продолжил он. — Дело в уважении к тому, что дорого другому. Твой Игорь... он видит только материальную ценность. А ведь бабушка оставила тебе не просто квадратные метры. Она оставила тебе память, частичку себя.
— Именно это я и пыталась объяснить ему, — голос Анны дрогнул. — Но он не хочет понять.
— Тогда, может, это и к лучшему, что он ушёл, — отец сказал это мягко, но твёрдо. — Если человек не уважает твои чувства в таком важном вопросе, что будет дальше?
Анна не ответила, но слова отца отозвались в душе. Когда они закончили разговор, она ещё долго сидела на подоконнике, перебирая фотографии из бабушкиного альбома.
В понедельник она взяла отгул и отправилась в агентство недвижимости. Там её встретила приветливая женщина средних лет.
— Чем могу помочь? — улыбнулась риелтор.
— Я хочу узнать, сколько стоит сдать квартиру в аренду, — Анна достала документы. — Двушка в центре, хрущёвка, но в хорошем состоянии.
Через час она вышла из агентства с примерными расчётами. Квартиру можно было сдать за сумму, которая почти полностью покрывала ежемесячный платёж по ипотеке. Это не решало вопрос с Игорем, но давало ей финансовую независимость и время подумать.
Вечером, вернувшись домой, она обнаружила несколько пропущенных звонков от мужа и сообщение: "Нам нужно поговорить. Я заеду в восемь."
Ровно в восемь раздался звонок в дверь. Игорь стоял на пороге, осунувшийся, с тёмными кругами под глазами.
— Привет, — он переминался с ноги на ногу. — Можно войти?
Анна молча отступила, пропуская его в квартиру. Они прошли на кухню, где она молча поставила чайник.
— Я был у твоего отца, — неожиданно сказал Игорь.
Анна резко обернулась.
— Зачем?
— Хотел, чтобы он повлиял на тебя, — честно признался он. — Думал, он будет на моей стороне. Что с практической точки зрения продать квартиру выгоднее.
— И что он сказал? — Анна сложила руки на груди.
Игорь опустил голову.
— Он многое сказал. О твоей бабушке, о том, как она помогала вам после смерти мамы. О том, как ты проводила каждое лето в той квартире, потому что у него не было возможности взять отпуск. О том, как она учила тебя печь пироги на той самой кухне.
Анна почувствовала, как к горлу подступает ком. Отец никогда не говорил ей об этом.
— А потом он спросил, — продолжил Игорь, — есть ли у меня хоть что-то, что дорого мне не из-за цены, а из-за воспоминаний. И я вспомнил дедушкины часы, которые он подарил мне перед смертью. Старые советские часы, которые и не носит никто, но я храню их в ящике стола как зеницу ока.
Он поднял глаза на Анну.
— Я не представляю, что бы сделал, если бы ты потребовала продать их. Даже если бы от этого зависело наше финансовое благополучие. И тогда я понял, какую чушь нёс всё это время.
Анна стояла, не находя слов. Чайник закипел, но она не двигалась с места.
— Прости меня, — Игорь сделал шаг к ней. — Я вёл себя как последний придурок. Думал только о деньгах, о том, как быстрее закрыть ипотеку. Я даже не пытался понять, что ты чувствуешь.
— Ты поставил мне ультиматум, — тихо сказала Анна. — Ты ушёл, когда я не согласилась с тобой.
— Знаю, — он опустил голову. — И мне нет оправдания. Я могу только попросить прощения и обещать, что такого больше не повторится.
Анна смотрела на мужа, пытаясь понять свои чувства. Злость, обида, разочарование — всё смешалось в груди. Но где-то глубоко внутри теплилась надежда, что человек, за которого она вышла замуж, всё-таки не потерян окончательно.
— Я была сегодня в агентстве недвижимости, — сказала она после долгой паузы.
Игорь напрягся.
— И что ты решила?
— Я решила сдать квартиру в аренду. Этих денег хватит, чтобы почти полностью покрыть ипотеку. Так она останется в моей собственности, но будет приносить пользу.
Он медленно кивнул.
— Это... очень разумное решение.
— А ещё я думаю, что нам стоит обратиться к семейному психологу, — Анна наконец сняла чайник с плиты. — Потому что произошедшее между нами — это серьёзно, Игорь. Это не та ссора, после которой можно просто извиниться и жить дальше.
— Я согласен, — он выглядел удивлённым, но решительным. — Если ты готова дать мне ещё один шанс, я сделаю всё, чтобы его заслужить.
Анна достала две чашки и заварку. Она не знала, получится ли у них наладить отношения. Не знала, сможет ли снова доверять мужу так же, как раньше. Но она точно знала, что не позволит больше никому — ни мужу, ни кому бы то ни было — ставить под сомнение ценность того, что дорого её сердцу.
— Я не обещаю, что всё будет как прежде, — честно сказала она, наливая чай. — Но я готова попробовать.
Игорь осторожно взял чашку из её рук, их пальцы на мгновение соприкоснулись.
— Спасибо, — просто сказал он. — За возможность всё исправить.
За окном начинался дождь, капли барабанили по стеклу, создавая уютный фоновый шум. Анна подумала о бабушке, о том, что она сказала бы сейчас. Наверное, что-то мудрое о прощении и терпении. О том, что настоящая семья проходит через испытания вместе, становясь только сильнее.
Но также бабушка всегда говорила ей о самоуважении, о том, что нельзя позволять никому переступать через твои ценности. И Анна намеревалась следовать этому совету до конца своих дней.
— За новое начало? — Игорь поднял чашку в подобии тоста.
— За уважение и понимание, — ответила Анна, чуть улыбнувшись. — Без них никакое начало не имеет смысла.
Они пили чай в тишине, и эта тишина впервые за долгие дни не была наполнена напряжением. Это была тишина двух людей, стоящих на перепутье, сделавших первый осторожный шаг навстречу друг другу. Путь предстоял долгий, но сейчас, в этот момент, он казался возможным.