Советский военнослужащий в джинсовом костюме местной фирмы «Boxer» возвращался вечером из Лейпцига, где в одном из ночных баров договорился с вьетнамцами о сбыте одной тысячи западногерманских марок за шесть тысяч восточных. Один к шести…
(часть 1 - https://dzen.ru/media/camrad/spekuliaciia-63272f4f79b35b0f41bc5f9e)
Оставалось в ночь на воскресенье выехать в Берлин, обменять у югославов деньги в расчёте один к пяти, затем сгонять в Лейпциг и следующей ночью вернуться рано утром понедельника в Дрезден с доходом в две прапорщицкие зарплаты. Деньги для сделки у валютного спекулянта были свои.
При выходе с вокзала молодой человек решил сократить путь домой и двинулся в сторону железнодорожных путей, прямо к армейским складам, откуда было рукой подать до семейного общежития русского гарнизона.
Поздно вечером пассажиры практически разъехались, народу оказалось мало. За основным зданием, в свете фонарей платформы русский заметил группу немцев: парня с девушкой в окружении трёх мужиков, явно настроенных не мирно.
Молодого немца, высокого спортивного блондина, Кантемиров часто видел в ночных барах Дрездена. Немец постоянно сорил деньгами и принадлежал к так называемой «золотой молодёжи», что был очень необычно для молодого немецкого парня – угощать всех вокруг водкой и сигаретами.
Тимур тоже был готов просадить кучу марок в приличной компании. И два молодых человека просто успели примелькаться друг другу. Но, знакомиться никто не спешил. Да и зачем? Кто такой простой советский прапорщик, и где находится дрезденская богема?
Советский гражданин и прошёл бы мимо, пусть немецкие товарищи сами между собой разбираются. Зачем нам вмешиваться в дела аборигенов? Своих проблем хватает…
Вдруг один из мужичков схватил девчонку за руку, а двое других начали отталкивать парня в сторону. Немка стала кричать и звать на помощь. А это уже не по-нашему... Даже в родном шахтёрском посёлке считалось крайне западло нападать на чужака, если пацан находился на чужой улице один и с тёлкой. И тем более, втроём на одного.
Прохожий не стал проходить мимо, а резко свернул и быстрым шагом двинулся к месту конфликта. Русский предполагал спокойно разрулить ситуацию на месте. Одно дело – втроём на одного, и всё будет совсем по-другому, если двое против трёх. Договоримся уж как-нибудь без мордобития…
Один из троицы тут же развернулся и выдвинулся навстречу миротворцу, выкрикивая на ходу абсолютно незнакомые слова. Это было нетипично для немцев. Тут даже не было вопроса, аналогичного нашему: «Ты кто такой?» Слышались только явные угрозы на непонятном сленге...
Было уже некогда анализировать услышанное и отвечать на угрозы. Немец размахнулся и с ходу попытался ударить кулаком прапорщика в голову. Боксёр контролировал расстояние удара, сделал шаг назад и чуть в сторону, и через руку своего оппонента встретил своим кулаком челюсть противника.
И в короткий миг обоюдного касания кулака и челюсти постарался максимально вложить свой вес в точку соприкосновения. Встречный удар получился, челюсть хрустнула, а противник пролетел по инерции мимо и рухнул на платформу. Стопроцентный нокаут...
Сам паренёк оказался не из робкого десятка и, увидев качественное подкрепление со стороны, просто влепил второму мужику по уху, схватившего его девушку. Немочка освободила руку и побежала на вокзал.
Немецкие сограждане сцепились между собой. Русский остался один на один с самым здоровым противником, который стоял напротив. Мужик был высокий и жилистый, медленно подходил к прапорщику и держал левую руку снизу. Боксёр встал в стойку и стал заходить с правой стороны. В голове мелькнуло: «Правша или левша? Надо было этого первым валить…»
При свете фонаря русский заметил, что правая рука и шея противника красовались в цветных татуировках. Советскому прапорщику приходилось сталкиваться на улице и на пляже с местными уголовниками с разноцветными татуировками по всему телу. У наших блатных тело расписывалось только синими картинками и надписями.
И Тимур с детства неплохо разбирался в татуировках и мог с ходу определить уголовный статус владельца этих нательных рисунков и обозначений. Здесь же всё было непонятно для загадочной русской души. И времени для разгадывания не было...
Кантемиров всем нутром чуял опасного противника, который медленно приближался и немигающим взглядом смотрел на руки боксёра. Немец дёрнулся вправо, занёс свободную руку для удара и вдруг левой, снизу, провёл дугу по направлению живота противника. В свете фонаря мелькнул клинок небольшого ножа.
Боксёр успел среагировать и закрыться блоком локтя правой руки. Руку обожгла резкая боль, и в голове мелькнуло: «Левша!»
Противник раскрылся, и русский просто и быстро двумя боковыми ударами подряд левой заехал ему в глаз. Немец оказался мужик здоровый, мотнул головой, но всё же от неожиданности и резкости ударов выронил нож. Клинок со звоном упал на мостовую.
Тимур быстро зашёл слева и, прекрасно понимая, что с этой стороны противник уже ничего не видит, ещё раз провёл «двоечку левой сбоку». На этот раз постарался достать челюсть. Мужик оказался высокий, нормального хука не получилось, только лёгкий нокдаун…
Здоровяк опять помотал головой, сделал шаг назад и отпустил обе руки. Ещё один удар, с широким шагом вперёд, левой прямой в челюсть. Взгляд немца поплыл, противник пошатнулся и опустился на одно колено.
А уральскому парнишке уже было не до дворовых этикетов, типа лежачего и сидячего не бьют. И уже было не до джентльменского бокса. А не хрен было ножом размахивать…
И советский боксёр раненой правой рукой от души, с шагом вперёд, на выдохе и со словами: «На, ссука!» добил сидячего оппонента прямым ударом сверху вниз в переносицу. Удар получился нормально…
Нос хрустнул, брызнула кровь на мостовую и смешалась с кровью русского. А представитель немецкого уголовного мира с протяжным выдохом рухнул головой вперёд.
«Ещё кровью истечёт…» – подумал прапорщик и перевернул немца на спину. Отдышался, оглянулся вокруг и, заметив выроненный нож, подобрал оружие за клинок и положил во внутренний карман куртки. Зачем Кантемиров захватил с собой трофей, на тот момент он не думал. Эти действия были интуитивными и, как нам покажет время, правильными...
В этот момент напарник наконец-то одолел противника и погнал его в сторону вокзала, откуда уже показались полицейские с девушкой. Первый нокаутированный пришёл в себя, перевернулся, заметил полицию, быстро поднялся и рванул по путям в темноту ночи.
Парень подошёл к Тимуру, снял с себя куртку и рубашку, зубами разорвал майку, быстро и толково перевязал раненную руку. Во время этой процедуры молодые люди успели познакомиться. Парня звали Пауль, а прапорщик на всякий случай по привычке представился Васей.
Полицейские защёлкнули наручники на задержанных и вызвали по рации подмогу и скорую помощь. Прибывший второй полицейский патруль оказался знакомым советскому прапорщику ещё по инциденту у телефонной будки. Один из полицейских узнал Тимура и тут же воскликнул: «О, комендатур! Соколофф».
Молодой немец рассказал сотрудникам правопорядка о нападении на него с девушкой. Полицейские после проверки документов у задержанных вдруг обрадовались и стали докладывать руководству по рации о захвате опасных преступников, находящихся в розыске.
Тут русскому повезло ещё раз, так как довольные задержанием опасных преступников немцы не стали проверять документы у советского военнослужащего и оформлять протоколы на месте, а с благодарностью усадили его в карету скорой помощи и пообещали сами сообщить о конфликте в комендатуру.
Прапорщик не хотел огласки. Придётся объяснять командованию и особистам полка причину нахождения в столь поздний час у немецкого вокзала. И опять же челюсть и сломанный нос противников? Вдруг немцы сами на него в суд подадут?
Нет, такой бокс нам не нужен…
Раненный попросил доктора немецкой скорой доставить его в советский госпиталь, в надежде, что сегодня ночью там будут дежурить кто-то из знакомых медиков. И в этот раз прапорщику вновь улыбнулась фортуна. На дежурстве оказался военврач родом из Челябинска. Земляк!
С доктором дежурил старослужащий сержант-фельдшер, который моментально врубился в тему. Рана оказалась неглубокой, обработали и зашили быстро. Тимур знал, что его будут искать и в госпитале, и в медсанбате. «Конспирация и ещё раз – конспирация!»
Поэтому за риск и молчание дал твёрдое слово прапорщика ГСВГ подогнать под дембель фельдшеру часы «7 мелодий» а земляку – французские духи на Восьмое марта.
Хотя фельдшер и доктор сразу стали отнекиваться от такого шикарного предложения – мол, мы же здесь все свои, мы же всё понимаем, и будем молчать как рыбы в Эльбе. Но, по блестящим глазам медицины раненный пациент видел, что с таким подгоном он не прогадал и попал в десятку.
А фельдшер от своего доктора знал, что начальник полигона слов на ветер не бросает, и предложил Тимуру заходить на перевязку без особого риска. Русские своих не выдают…
Прошли две недели после событий у Дрезденского вокзала, рука молодого человека заживала хорошо, только чесалась постоянно, и фельдшер госпиталя обещал к концу сентября снять бинты.
Активный поиск советского офицера по имени Вася Соколов, уложившего нокаутом трёх матёрых и здоровых немецких преступников и сдавшего уголовников прямо в городское управление полиции (именно так гласила молва в советском гарнизоне) постепенно прекратился.
Так думал начальник войскового стрельбища Помсен. Он знал, что на построениях в частях гарнизона присутствовала полиция с тем немецким парнем по имени Пауль. И ещё Тимур узнал, что этот Пауль оказался сыном главного прокурора Дрездена.
Но, о чём не мог знать гвардии прапорщик Кантемиров, так это о том, что немецкая делегация вместе с представителями политотдела штаба армии периодически искали на построениях нашего офицера (Васья Соколофф), которого руководство города решило наградить медалью и денежной премией.
Сына местного прокурора тоже ждали медаль и премия, но все понимали, что награждать парня без советского офицера будет неправильно. Не по-советски как-то…
Поэтому Васья Соколофф оказался очень нужен немцам и замполитам, которые сильно желали поставить жирную галочку в своих отчётах. Поиск скромного советского офицера продолжался...
К концу месяца рука зажила, швы сняли, и, хотя бинты ещё оставались, боксёр после длительной паузы из-за ранения решил возобновить свои тренировки в спортзале ГДО. В самом начале тренировки к Тимуру подошёл улыбающийся Виктор Викторович:
– Здорово, товарищ боксёр! Где пропадал? А мы тут с Лёвой скучали без тебя.
– И Вам не хворать, товарищ самбист. Некогда было. Служба!
– А с рукой что?
– Солдатам помогал на пилораме, зацепило слегка пилой. Швы уже сняли, всё нормально
– Тимур, надо соблюдать технику безопасности. Да и не только технику безопасности соблюдать, но и приказы там всякие надо выполнять. – Ещё раз улыбнулся сотрудник госбезопасности и добавил: – В самом деле, пилой зацепило?
– Виктор Викторович, нашего пилорамщика зовут Ромас Драугялис. Можете заехать к нам на стрельбище и всё уточнить у него, если волнуетесь за меня. Солдат всё подтвердит.
Самбист, разминая пальцы, спокойно посмотрел в глаза боксёру и спросил:
– Тимур, слышал про историю у вокзала? Это случайно не ты хулиганил там с немецкими уголовниками?
– Да куда там, Виктор Викторович, с моим весом-то? – спортсмен пожал плечами. – Говорят, там наш офицер троих здоровяков вырубил. Наверняка, тяж какой-нибудь с немцами сработал.
Капитан госбезопасности улыбнулся:
– Да и как раз в это время поезд с Лейпцига пришёл?
– А что там, в Лейпциге, мне делать? – прапорщик насторожился прапорщик.
– Вот и я думаю – с чего это вдруг нашему законопослушному прапорщику нарушать приказы и покидать родной гарнизон?
Путилов усмехнулся и пошёл разминаться дальше. А начальник стрельбища, присел на скамейку, взял в руки боксёрские бинты и вновь задумался о бытие своём …
А ведь ещё пару месяцев назад предупреждал его комендант в тире стрельбища. Ох, не зря, Кузнецов тогда затеял этот разговор, которого не было…
Значит, в самом деле, интересуются им в комитете. И с чего бы это вдруг? И про драку что-то знают. Тогда почему не докладывают наверх? И, хотя у молодого гражданина социалистического государства уже имелся кое-какой опыт общения с армейскими правоохранительными органами, в этот раз Кантемиров не находил ответов на свои вопросы.
Прапорщику не хватало опыта для противостояния сотрудникам контрразведки. Да и вообще, жизненного опыта в двадцать три года для этой конфронтации будет явно маловато.
Опыт – дело наживное; но, в нашем случае – лучше бы его приобрести заочно. А студент ЛГУ, кроме посиделок с операми ленинградского уголовного розыска во время учебных сессий в университете, никто не учил азам оперативной работы. Всё приходилось постигать самому…
Начальник войскового стрельбища Помсен даже не подозревал, какой печальный жизненный опыт он вскоре приобретёт после тесного общения с контрразведчиком Комитета Государственной Безопасности… (продолжение - https://dzen.ru/media/camrad/generalskaia-doch-633da45f079df919df747601)
P.S. Кто ещё не читал, напомню, как прапорщик ГСВГ поступил на заочное отделение юридического факультета Ленинградского Государственного Университета: https://dzen.ru/a/Yu4t61xxMkKnmxix?&
