Виктор Степанович
У меня сегодня «трансатлантический перелёт»:… четыреста километров в одну сторону, с очень важным пассажиром на борту, да плюс задание на обратный путь - доставить срочный пакет на оперативную точку, предназначенный для Саратова….
И я этому очень рад, так как полёты вдоль трубы газопровода, "как на привязи"- порядком поднадоели.
Взлетели с рассветом: и не так жарко, да и весь день, на полет туда-обратно понадобится - с посадками, обедами, заправкой и прочим.
Люблю ходить на бреющем полёте на предельной скорости на высоте полуметра, когда степь вихрем ложится под брюхо вертолёта, а солнышко с темным силуэтом вертолета в громадном сияющем ореоле несётся впереди тебя как в фантастическом фильме. Кажется ещё мгновение и откроется невиданная доселе картина другой планеты, или что-то такое, чего ты никогда не видел хотя маршрут этот «езженый–переезженый».
Птицы - эти чуткие и шустрые создания заблаговременно смываются с пути и рассыпаются веером, потревоженные железной винтокрылой птицей.
А вот утки - ох уж и дуры! – взлетают с воды во все стороны и беспорядочно мечутся перед тобой. Если идёшь низэнько через озерцо, то могут и в лоб угодить, коли «варежку разинешь».
Моему коллеге попал в лобовое стекло из плексигласа воробей - видно на встречных курсах шли - так пернатый коллега пробил стекло сорвав с места компас и размазался о стенку за спиной у пилота!
Хорошо, что у того была завидная реакция и успел уклониться.
Скоро, чуть в стороне будет дно высохшего озера в южный берег которого, лет пять назад, врезалась в тумане и погибла женщина-пилотесса на таком же вертолётике как мой.
Только останки оплавленного редуктора да торчащий кверху главный вал напоминают о трагедии произошедшей здесь.
Когда есть время - садимся, стоим несколько минут в молчании размышляя о превратностях судьбы, салютуем коллеге ракетой из ракетницы и, продолжаем путь.
Чуть севернее этого места и левей, - в полукилометре от виртуальной линии пути, стоит в безбрежной степи одинокое раскидистое дерево. По-моему это старый карагач «лет семидесяти» если не больше. О нем рассказал сменщик - Сашка и я, однажды побывав в гостях у древа пользовался его сенью постоянно, едва выпадало пролетать мимо.
В знойный день температура за бортом "шкалит", а горячий воздух степи словно из раскаленной печки, обжигая врывается в кабину, подсаживаюсь к «старику», чтобы передохнуть в гостеприимной тени могучей кроны и поблагодарить мысленно, посадившего дерево именно здесь, человека.
По всей видимости, когда-то рядом был родничок - судя по впадинке и небольшому засохшему руслу покрытому речным песком. А более зеленая трава в радиусе с полсотни метров даёт основания предполагать что вода точно где-то близко.
Безжалостное время, похоже иссушило источник, но у него на наше счастье, «не дошли руки» до этого одинокого дерева-великана в степи.
Однажды, мне составила компанию... сорока, безбоязненно влетевшая в живительную тень древа. Усевшись в пяти метрах, «белобока» раскрыла клюв от невыносимой жары и сторожко посверкивая черным глазом на человека рядом, распустила крылья приникнув к прохладной земле.
Мы мирно посидели минут двадцать – я, не делал резких движений, а уставшая птица благодарно пользуясь возможностью, отдыхала.
Вставая чтобы отправиться дальше, неторопливо положил на травку остатки бутерброда с сыром, а в фольгу от индийского чая вдавленную в ямку на земле, плеснул водицы из банки обшитой кошмой (чтобы была чуть прохладней в зной).
Птица даже не пошевелилась, только насторожившись проводила взглядом в спину.
И мы мирно расстались тогда, случайно собравшиеся здесь ненадолго путники, вместе, у старого и гостеприимного карагача.
А сегодня - прекрасная нежаркая погода и осознание полной, никем неограниченной свободы при абсолютной послушности чуткой воздушной машины, придаёт жизни ни с чем несравнимое ощущение важной торжественности происходящего, хоть ты и везёшь обычный пакет.
Бензиномер настойчиво «подаёт сигналы», призывно взмахивая «указкой-стрелкой»: ...мол, скоро конец пути в эту сторону. Готовься и будь начеку!
Связной коротковолновой радиостанции на моем вертолетике не было и я привычно - нараспев, прошусь в эфире надеясь на доброту экипажей «высотных» больших самолётов.
Докладываю обрадовано, отозвавшемуся коллеге, радиограмму, и отпущенный «до связи» Гурьевом, работаю через другой высотный борт уже с Саратовом.
Передаю диспетчеру через моего «заоблачного помощника»:
- посадка будет во столько-то, стоянка столько-то, до вылета!
А ведь похоже я попал в «обеденное время», на этой компрессорной станции, и воспользоваться случаем не упущу возможности.
Мой пассажир вытирая пот молча исчез, будто его и не было со мной в кабине.
- Ну что ж! - не обругал и то хорошо - улыбаясь мыслям, бреду, стараясь держаться тени, в столовку для персонала компрессорной.
Там, не торопясь вкусно вкушАю обед и,.. посидев с полчаса для усваивания пищи в прохладе кондиционера, «беру себя за шиворот и волоку» на вертолётную площадку.
На площадке, в кабине такого же вертолёта как и мой, стоящего в двадцати метрах, вижу сверкающую лысину пилота и хозяина «мини-вертодрома» для заправки авиабензином винтокрылых машин обслуживающих газопровод "Средняя Азия - Центр".
Идти лень. Машу приветственно, тыкая указательным пальцем «в бок» своего вертолёта имитируя «заправочный пистолет», и взмахнув вопросительно головой.
- «Давай!» - утвердительно кивает «дед авиации». Не заставляя себя упрашивать, быстренько выпрыгнув из кресла, пока дают лью и «утаптываю», запашистый Б-91 "под самые пробочки".
Пока возился с заправкой сзади неслышно подошла симпатичная девушка - принесла пакет. Опустив глазки и заливаясь краской, шепчет вопросительно:
-"Э-э.. Вы, летите на Индер?"
- «Мы!» – говорю, и беру пакет наслаждаясь красотой и беспомощностью юного создания. Которое, впрочем, уходя, пару раз «прицельно влепило» мне прямо в сердце красивыми, опушёнными ресницами, синими глазищами…
- "Бац, бац! но,... мимо" - как говаривал Яшка-артиллерист из «Свадьбы в Малиновке».
Двумя руками поднятыми кверху показываю «деду» «большое спасибо!!!».
Движок, всхлипнув пару раз и чихнув, взрокотал пуская вокруг «дымовую завесу».
Краем глаза вижу равнодушную физиономию «патриарха».
Раскручиваю несущий винт и прогреваю движок для взлёта.
- Ага. Сейчас ты сменишь выражение «личика» - думаю себе.
Энергично - «ножкой» и ручкой ставлю вертолёт «на нос».
Так же шустро вращаясь «вокруг носа» поворачиваю «спину» к ветру и,
вздыбленный потоком воздуха, на десяти сантиметрах над землёй, делаю
стремительный и красивый разгон прямо на дедугана сидящего в кабине
своего вертолета.
Скорость мгновенно выросла: сто,... сто пятьдесят ... километров в час.
Взмываю «свечкой» вверх-вверх, задрав нос.
Взмывший на семьдесят-восемьдесят метров вертолёт, потеряв скорость, останавливается и на мгновение повисает в воздухе хвостом вниз.
Толкаю левую педаль управления - машина легко и красиво, мгновенно разворачивается в синем небушке становясь «носом» к земле, а через пару
секунд, вихрем проносимся над лысиной хозяина площадки.
Торжествующе и злорадно улыбаясь, лёг в разворот.
Мда-а! (Это называется – отблагодарил. Да простит меня «дед»).
Что-то подозрительное мелькнуло на площадке: этакое, в лётной форме и с
«кучей шевронов» на рукаве за вертолётом «хозяина» площадки.
Через пару секунд до меня доходит, что «шевроны таких масштабов» могут
быть только у «масштабного-же начальства».
- Ох бл....... ! (Читать: ой, блин!:)
- А-аа! У меня командировка кончается. И сюда я прилечу не раньше чем через пару месяцев - думаю облегчённо.
Хотя, «насыпать мне "соли на хвост" тогда можно было, причем - не напрягаясь.
Но, пронесло - и теперь, и потом.
Набрав заданную высоту «ложимся» на курс в южном направлении, а осмотревшись, замечаю темнеющий горизонт на западе. Видно, что там сгущаются тучи которые летом не так и страшны, особенно когда светлого времени навалом, да и летаем на небольших высотах.
На этом участке полета - неважная радиосвязь из-за приличного удаления от Саратова и от Гурьева, и неожиданно отозвавшемуся на мои вызовы, высотному борту, отбарабаниваю скороговоркой радиограмму: …Так мол и так, «прошу выход из саратовской зоны. Связь с Гурьевом имею».
- Ура! - дают «добро». Можно снять «напряжение с бровей» и временно расслабиться.
Безнадежно кручу ручку настройки радиокомпаса и слышу только оглушительный треск в наушниках вместо моих «румын». Средние и промежуточные, на которых работает радиокомпас вертолета – это нам не спокойные ультракороткие волны, и помех от близких и дальних гроз в этом диапазоне, хоть отбавляй.
- Э-эх, накрылась моя «музыкальная пауза», слушая "Румынское радио" - машу рукой огорченно.
Чем ближе к ещё одному пункту посадки на пути домой, тем ясней, что скоро будем «мыться»: - кабина моего «корабля» как решето - течёт изо всех щелей в хороший дождь.
- Ну, мыться так мыться – качаю головой, и вскоре догадки «оправдались
целиком и полностью» – только "мыла и веничка" не хватает.
Из пелены дождя вынырнул степной поселок, со смешным названием «Касык-камыс», которое никто из ретранслирующих мои радиограммы коллег, там, - "за облаками", не выговаривал правильно.
Не раз и не два авиадиспетчеры Гурьева еле сдерживали смех, когда и без того экзотические названия некоторых населенных пунктов «ребята в белых рубашках на больших и солидных авиалайнерах» выдавали в эфир передавая мои радиограммы, просто немыслимо смешные их вариации. А это давало прекрасный повод для хорошего настроения на весь протяженный маршрут.
Делаю несколько проходов над домом «заказчика» и пользуясь что в такую погоду в центре посёлка ни души, быстро захожу на посадку на его подходящую по размерам, «Красную площадь».
И тут же «попадАю», причём крепко: гроза «выкидывает номер» над нами, и вертолет несет попутным ветром прямо на дома, на другом конце площади.
Моё счастье что это - «поршневая» и очень приёмистая вертушка! Ставлю
машину боком и гашу скорость, «убрав очень ранимый хвостовой винт» от предательски затаившейся и поджидающей нас с вертолетом, земли.
Плюх! Подскок. Ещё подскок. Посадка!
Разворачиваю вертолет против ветра и спешно «выключаю» двигатель, тормозя несущий винт: Я ведь в центре населённого пункта как-никак.
И, вовремя. Подлетел «Бобик в брезенте» прямо к боку вертолёта.
У меня торопливо забрали пакет, хлопнули дверкой, и чихнув синим вонючим дымком исчезли, также быстро как и появились.
Нехотя выползаю под дождь из вертолёта чтобы убедиться что под "хвостом" - никого и можно «запускаться» и... с ужасом замечаю, что ветер, "скотина такая", снова «в хвост», и очень приличный!
Надо разворачивать «мой корабль» вручную, как положено - "против ветра". А без работающего двигателя, он пока что, просто кусок железа весом в две тонны с гаком.
Грязь - по щиколотки, дождь - рекой за шиворот.
Матерясь как заводной повисаю на концевой балке вертолёта чтобы «оторвать» мешающее повороту вертолета переднее колёсико.
Но тут же соскальзываю: руки - мокрые, металл мокрый.
Шлёп!- в грязь, во весь рост...
Та-ак. Ну вот: теперь «вся тела одинаковая». И можно не растопыривать пальцы стараясь не испачкаться.
Если бы со стороны увидели буксующего ногами в грязи матерящего всех и вся и тянущего тяжеленную машину «за хвост» мужика в форменной рубашке, наверняка приняли бы за спятившего.
- .....«хрен вам» - бурчу упрямо кому-то разворачивая вертолёт.
И через минуту-другую пАдаю в кабину - мокрый и грязный как хавронья
вывалявшаяся в луже.
Быстро, пока ветер не развернулся запускаюсь, раскручиваю несущий винт и взлетаю в серой пелене ливневого дождя.
Курс на «Юго-Юго-Восток». Теперь, уже точно домой!
Маты и брюзжания моего авиатехника отмывавшего от грязи кабину вертолета внутри звучали несколько дней - и дома и на аэродроме, в вагончике.
А я, отстиравший к тому времени манатки от грязи - счастливый и спокойный, слушаю их... вместо «румын».
О! - вот это место. ..Во даёт! Что-то типа : «горбыльтопорищерэсосникамать!».
- Я так, не умею ещё...
https://proza.ru/2010/07/31/681