Анна Ильинична собралась на прогулку. «Гуляла» она обычно на лавочке возле подъезда. В хорошую погоду часами просиживала, греясь на солнышке, наблюдая за жизнью двора да поджидая случайную собеседницу. А что одной-то в четырех стенах делать? Она тщательно запирала замки, когда этажом выше хлопнула дверь, раздался быстрый перестук каблучков.
Мимо Анны Ильиничны вихрем промчалась Раечка, хорошенькая шестнадцатилетняя девушка. Старушка еле узнала выросшую на ее глазах девчушку: вместо кос на голове красовалась «бабетта», черные блестящие волосы перехвачены алой ленточкой, на губах яркая помада, тоненькая девичья талия затянута широким поясом, на ногах «взрослые» туфли, а на ресницах дрожат слезинки.
Дверь наверху тут же вновь распахнулась, и Анна Ильинична услышала гневный голос соседки Антонины:
— Рая, вернись немедленно! Я запрещаю тебе в таком виде идти! Негодная девчонка! Ну погоди, упрямица, я тебе вечером устрою головомойку!
Дверь с шумом захлопнулась. Анна Ильинична поспешила на своих больных ногах во двор в надежде на продолжение представления и не ошиблась. Раечка добежала до угла дома и замедлила шаг. Нерешительно потоптавшись, она тихонько пошла обратно, присела на скамейку у подъезда.
— Здравствуй, Раечка! Какая ты стала взрослая да красивая, тебя и не узнать, — вкрадчиво начала Анна Ильинична. — И куда же ты, такая нарядная, собралась?
— Здрасте… К подружке… на день рождения, — нехотя ответила девушка.
— Мать-то как осерчала! Небось, за туфли? Или за помаду? И часто тебе так влетает?
— Да все время воспитывает, как маленькую! Словно не видит, что я выросла уже.
— Да, да, родную бы дочь не тиранила, поди, а за сиротку и заступиться некому!
Анна Ильинична сочувственно покачала головой. Рая изумленно взглянула на нее:
— Родную дочь? Сиротку? Что вы такое говорите?!
Анна Ильинична прикусила язык:
— А ты…? Ой, да не слушай меня, старую! Это я так… к слову. Болтаю, сама не знаю чего…
Но Раечка ее уже и не слышала, в голове у нее вихрем кружились мысли, обрывки воспоминаний, давних вопросов, выстраиваясь в единую картину. Она сорвалась со скамейки, как птица с ветки, побежала домой. Анна Ильинична растерянно поглядела ей вслед и перебралась к другому подъезду, от греха подальше.
— Вернулась? Вот и умница. Умойся, причешись по человечески, и иди как девушка, а не как пугало, — примирительно говорила Антонина дочке, но та молча пробежала мимо нее в комнату, вытащила из комода коробку с фотографиями и стала лихорадочно в ней рыться.
Антонина с удивлением наблюдала за ней.
— Что случилось? Что ты ищешь?
Рая вгляделась в одну из фотографий, потом сунула ее в руки Антонины:
— Так ты говоришь, я на бабушку похожа, а бабушка была цыганкой? Эта бабушка?
С пожелтевшего от времени снимка улыбался Федор Игнатьевич, покойный муж Антонины, молодой и здоровый, а рядом чопорно застыли его родители, все трое светловолосые, с простыми русскими лицами. Тоня и забыла о существовании этой фотографии.
— Ты мне врала… ты всё врала! Ты не моя родная мать! Кто я? Кто мои настоящие родители?
— Дочка, погоди, послушай меня… — Тоня в растерянности попыталась обнять Раечку, но та вырвалась, слезы бежали по перекошенному, такому родному личику.
— Я тебе больше не дочка! Не хочу тебя слушать, обманщица!
Девушка швырнула коробку с фотографиями на пол, метнулась из комнаты. Хлопнула входная дверь, потом дверь подъезда, и все стихло. В комнату заглянула соседка Ираида:
— Можно? Что тут у вас произошло? Что за шум? По какому поводу слезы?
За долгие годы жизни в одной квартире Ираида стала для Тони не просто соседкой, а близкой подругой, почти родным человеком. Они привыкли и горести и радости делить пополам. Антонина, заикаясь от волнения, пересказала произошедший разговор.
— Видимо, кто-то из соседей постарался. Я всегда боялась, что это рано или поздно случится, — добавила она.
— На каждый роток не накинешь платок, — вздохнула Ираида. — Прав был Федор, надо было Раечке еще в детстве все рассказать. А сейчас самый сложный возраст… Она и так норовистая… И где ее теперь искать?
— Надо подружек обойти, — засобиралась Антонина.
— Это лучше мне сделать, с тобой она сейчас не будет разговаривать. Напиши мне адреса, а сама оставайся дома, вдруг одумается и вернется.
Продолжение следует...