Было – не было, но ТАКОГО страхолюдия никто не ожидал. Да, в деревне любят рассказывать байки про нечисть разную, да, случается, что и домовой шалит, и лешак из соседнего леса характер показывает, и водяной бывает все сети спутает, но чтобы ТАК… Чтобы человек человека…
Дед Афанасий был мужиком хорошим, хоть и ругался часто – на власть, молодежь, соседей. Возраст уже, старость не в радость, все дела. Но в целом, повторюсь, нормальным был, рукастым, мог починить все на свете – мы ему велики притаскивали с пробитыми камерами и сорванными цепями, так он их за 5 минут чинил. И бабку свою, бабу Нину, до самой смерти своей любил. Я хоть по жизни не романтик, и то завидовал – иду, бывало, с рыбалки или других мальчишеских своих дел, а они вдвоем сидят на лавочке около дома, закатом любуются да за ручки держатся. Он ее иначе как «Моя ненаглядная» и не называл никогда.
В общем-то именно потому, что соседи, и что мужиком-то дед был толковым, мы – детвора местная – на похороны-то и пошли. Не то, чтобы нас звали, но вроде, как и прогонять никто не спешил, все понимали, что мы со старшим товарищем прощаемся. Жалко деда Афанасия было, да только что горевать? Старенький он был, умер, как говорят, счастливо – во сне, без боли… Хоронили его в черном костюме, какого я на нем никогда раньше не видел, в белой рубашке и с бабочкой под подбородком. Почему-то эта бабочка мне в память врезалась сильнее всего…
А на третий день после похорон баба Нина к нам домой вломилась. Рыдает, ручки сухонькие к груди прижимает, говорит: «Не могу спать, страшно одной». Мои родители ее успокаивать начали, валерьянки плеснули, ну, все как полагается, по-соседски. А потом баба Нина попросила кого-то из нас с ней переночевать, вроде как вдвоем в пустом доме не страшно будет. Родители попереглядывались, и на меня – зырк. А я что? И дед Афанасий мне не чужим был, и баба Нина своя, соседка же, чего бы не переночевать? Книжку, которую читал, с собой прихватил и потопал по проторенной тропинке между участками.
Спать меня баба Нина в зале положила, в том самом, где еще три дня назад покойника провожали. Мне это, конечно, не очень понравилось, но в счастливые 15 я не слишком верил в мистику, так что просто отметил это мимоходом и все. А соседка пояснила, что спальня – и кровать – в доме одна всего, так что «Прости, касатик, ежели что не так, но к себе в постель я тебя не положу», усмехалась соседка, «да и ты сам вряд ли согласишься ночь с бабкой под боком коротать». Я смутился, покраснел и согласно замахал руками, что, мол, да, нормально все, посплю на диване покойника.
Врать не буду, заснуть долго не мог, но не потому, что чуял что-то, а… просто. Ну, знаете, место незнакомое, бабка за стенкой толи молится, толи рыдает… Некомфортно мне было, в общем, стремно как-то. А потом… Только бабка Нина угомонилась, только я задремал, как…
Началось ЭТО. Шум. Скрежет. Вроде ветер за окном ветки деревьев в окна швыряет, но за окном было тихо, а скрежет этот характЕрный, как палкой по стеклу, все равно то тут, то там раздавался. Я сначала на мышей списывал, потом прикинул «А откуда у мышей стекла?», сам себя напугал, лежу под одеялом, ворочаюсь…
Потом шаги послышались, тяжелая мужская поступь, такая, что половицы под ней трещали. Тут мне и вовсе страшно стало, до испарины аж, я глубже в одеяло забился, нос высунуть боюсь. А ЭТО по комнате туда-сюда дефилирует, как так и надо. И пол под ногами скрежещет, и скрип в стенах… Прислушиваюсь сильнее, невольно, не слишком этого желая – дыхание чье-то тяжелое слышу, перестуки странные, как будто кто-то по вещам, по мебели кончиками пальцев перебирает… А потом бормотание пошло, да так близко, практически у меня над ухом!
Тут уже я не выдержал. Решил «будь что будет», вскочил с дивана, оглядываюсь, уже готовый отбиваться от призраков – а прямо над диваном баба Нина стоит! Свечкой на одеяло капает, глаза закатила, дышит тяжело и бормочет…. Ну, думаю, поплыла бабуля от горя и одиночества, совсем с головой не дружит. Даже расслабился, отпустило вроде как – не призраки то были и не кошмары, просто полоумная бабка со свечкой. А ЭТО… как топнет за моей спиной, как рыкнет! И это точно не баба Нина была, я на нее смотрел в тот момент! Почему-то оборачиваться на возможную атаку, как и оставаться в жуткой тусовке, у меня желания так и не появилось. Я, как был – босиком и без футболки – в окошко сиганул и домой. Благо, что бежать недалеко было.
Утром только вернулся, уже с родителями, вещи свои забрать. Не знаю, поверили ли они мне тогда, если честно, то сильно вряд ли, но, к моему счастью, меня они любили больше, чем соседку. Поэтому на все ее причитания и мольбы ответили решительным отказом, мол, нет, больше я ночевать в чужом доме не останусь. Мама еще предложила волонтера-работника социальной службы вызвать, бабе Нине он был положен по возрасту, но та, разом утратив всю свою приветливость, отказалась, хлопнув дверью.
Чуть позже, примерно через несколько дней, я узнал, что одна она все же не осталась. Не одними нами соседи старушки полнились, были и другие, у которых тоже были дети. Соседи, напротив, разрешили своему сыну – пацану на пару лет младше меня, жутко тихому и боязливому – помочь доброй старушке. Мне это сам пацан и рассказал, вернее, к тому моменту он уже мало на что был способен САМ, но я, видя его состояние, просто прижал его к стене сарая и потребовал говорить. Измученный, уставший паренек даже не особенно сопротивлялся. Только заревел, обвисая у меня на руках, как-то… забито, безнадежно, и сказал, что умрет скоро. Ему так голоса в доме бабы Нины напророчили.
Потихоньку, помаленьку, кулаком и лаской, я выбил из соседа признание, что, да, он тоже слышит и шаги, и дыхание, и скрежет. Все слышит. А с недавних пор еще и видит – высокую худую тень, явно принадлежащую человеку, которая стоит над диваном, пока сам пацан трясется от ужаса под одеялом. И баба Нина над диваном тоже стоит, только не молитвы она читает, а что-то жуткое, злое, непонятное.
Я тогда спросил, почему сосед не уйдет оттуда, а он… Зарыдал еще пуще прежнего и сказал, что ему никто не верит. Родители думают, что он специально фантазирует, чтобы от дежурств откосить, и силком отправляют в страшный дом. Дилемма…
Мне, ребенку еще, понятное дело никто бы не поверил, так что я снова попытался подключить родителей, чтобы те поговорили с родителями соседского парня. Они и поговорили, вернее, попытались, но там ситуация вообще невменяемая, ничем разговор не закончился, кроме пожелания не лезть не в свое дело. Так и не вышло пацану помочь…
Где-то на девятый день после смерти деда Афанасия, и на шестой день своего дежурства, соседский безымянный пацан, с которым мы никогда не были друзьями, но едва не стали товарищами по несчастью, скончался. У шустрого, тринадцатилетнего РЕБЕНКА просто остановилось сердце посреди ночи! Баба Нина так рыдала, так сокрушалась над его телом… А я только и мог, что бессильно сжимать руки в кулаки и постараться не кидаться на родителей парня с кулаками. Я же говорил, что там нечисто! Я же предупреждал! Да даже если это все – звуки, шаги и остальное – было только фантазией, все равно ведь ВАШЕМУ СЫНУ там плохо было! Зачем его мучили?! Зачем вообще это все было?
В день похорон соседа я получил ответ на свой вопрос, хотя предпочел бы никогда его не знать.
Путь к кладбищу пролегал по улице мимо дома бабы Нины, которая, к слову, отказалась выходить из дома и провожать свою жертву в последний путь. Я бросил взгляд на плотно задвинутые ставни, зацепился взглядом за тускло блеснувший огонек, и… Не знаю, можете считать это тупым любопытством или даже предчувствием, но вместо того, чтобы продолжить идти за церемонией, я нырнул в кусты мальвы и подкрался ближе.
И, да, мне не показалось. Тот маленький тусклый огонек, который промелькнул на секунду между ставнями – кто вообще запирает ставни ДНЕМ? Кто их вообще запирает, когда есть жалюзи? – оказался светом от свечи. Которой было более чем достаточно для того, чтобы…
Комната выглядела мрачной, темной и совершенно нежилой. Складывалось ощущение, что поселившееся в доме зло «выпило» из когда-то светлого зала всю… жизнь? Уют? Не знаю, как описать. Только раньше, даже после похорон деда Афанасия, в зале еще хотелось пить чай, сидеть, смотреть телек, а теперь место напоминало склеп. Или могилу. Я даже видел плесень, ползущую по углам.
Но это ладно, может баба Нина окончательно поехала и перестала убираться. Самым жутким была не комната. Самым жутким был… Высокий, худой… зомби? Вроде человек, но нифига он не выглядел как человек! Облезлая кожа, зубы, торчащие через дыры в щеках, провал на месте носа, кости, выпирающие через кожу… Я зажал себе рот руками, чтобы не закричать и не блевануть от ужаса, и… зачем-то продолжил смотреть, как будто не мог оторваться от жуткого зрелища.
Я стоял и смотрел, смотрел, смотрел…. Как прямо на моих глазах тело зомби обрастает мышцами, кожей, волосами… Чем дальше относили гроб с соседским пацаном, тем живее выглядел кошмарный гость бабы Нины. И тем больше я с возрастающим ужасом понимал, КТО это такой.
Не знаю, сколько прошло времени, мне показалось, что вечность, но в реальности от силы пара часов. И вот уже на колченогой табуретке посреди зала передо мной сидел не жуткий зомби, а вполне себе молодой, лет 30, не больше… дед Афанасий! Живой, дышащий, улыбающийся… И крепко обнимающий упавшую ему на грудь бабу Нину. А на его шее – обычной человеческой шее, болталась та странная, неуместная в гробу, бабочка.
Бежал я оттуда с такой скоростью, что все окрестные собаки обзавидовались бы. Надеялся только, что ОНИ меня не увидят. Потом из дома выходить отказывался, а рассказать, что же случилось, не мог – язык будто к горлу присох, совсем меня не слушался. Только рыдал и хрипел что-то нечленораздельное.
А на следующий день к нам заглянула еще одна наша соседка и спросила, не знаем ли мы, куда делась баба Нина. Мы все пошли смотреть, даже я, вцепившись в руку мамы, пошел. Но… дом был заброшен, причем выглядел так, будто его покинули уже давно – повсюду паутина, мусор, и запах характерный, спертый такой, как у давно нежилого дома. Бабы Нины нигде не было. Вещи ее остались, документы какие-то нашли, саму старушку – нет. Решили, что ушла она или еще что, но особенно ее никто не искал.
Со временем про старушку и вовсе забыли. А я… Так и не смог никому рассказать о том, что видел. И понять тоже же смог – что же это такое было вообще? До сих пор эта история сидит в моей голове и терзает меня. Иногда только кажется, может показалось? Но… дом бабы Нины с тех пор так и стоит заброшенный, никто в нем не живет, и животные обходят его стороной. И могила соседского пацана среди других крестов на кладбище высится.
История в авторской озвучке выйдет на канале вечером, в 18.00. Понравилась история? Не забудь подписаться и поставить лайк!
______________________________________________
В моем телеграмме проходит игра: вы пишете мне два любых существительных, я придумываю страшную историю по этим словам для вас. Единственное условие - быть подписанным и терпеливым))
Ссылка на телеграм: https://t.me/cheschnight
Всех жду!