На вопрос о том, зачем власти Тира, прежней столицы финикиян, собственноручно создали себе сильного конкурента в лице Карфагена, можно ответить одной фразой — они его не создали. Да, Карфаген сразу же стал развивать собственное производство практически по всему спектру товаров, экспортируемых Тиром, Сидоном и прочими городами Финикии. Карфаген добывал пурпур из раковин и красил им ткани. Карфаген варил стекло, в том числе прозрачное и цветное — промышленный секрет Финикии, обеспечивавший монополию на самые лучшие стеклянные украшения в античности. Более того, банкиры Карфагена занимались ровно тем же, чем и банкиры (то бишь ростовщики и менялы) Тира. Однако конкуренцией там и не пахло.
Начнём с пурпура, который был главным и самым престижным финикийским товаром. Из-за того, что количество ракушек на любом побережье заведомо ограничено, пурпур делали практически во всех финикийских колониях. Более того, сама технология тайной отнюдь не была (она приводится в «Естественной истории» Плиния Старшего), впоследствии этот краситель будут добывать римляне вплоть до падения Византии. Финикийцы обставляли всех конкурентов лишь за счёт наличия огромных мощностей по переработке моллюсков и эффекта масштаба — если любой конкурент мог произвести десятки граммов такого красителя (на что требовалось переработать центнеры ракушек), то мануфактуры Сидона давали тонны окрашенных тканей.
Со стеклом ситуация иная. Мастера, уплывшие в новый город Карфаген, действительно увезли с собой секрет производства прозрачного и окрашенного стекла. Вот только произведённые в этой колонии стеклянные бусы не составляли конкуренции стеклодувам Тира и Сидона. У старых финикийских городов были свои сбытовые цепочки, завязанные на сверхбогатые столицы Востока, с рынков которых стеклянные изделия шли конечным потребителям. А вот карфагенцы свои стеклянные бусы продавали в Испании, Африке, Галлии и даже Британии (то бишь в Корнуолле, расплачиваясь ими за добываемое там олово). Эти покупатели, с точки зрения Тира, были нищими и везти к ним большие партии товаров никакого смысла не имело. А вот молодая, бурно развивающаяся колония такими покупателями отнюдь не брезговала — просто не могла себе этого позволить.
То же самое относится и к прочим товарам, которые делали мастера Карфагена. Они продавались в совсем неперспективной, с точки зрения восточных городов, западной зоне, где населения было мало и его платежеспособность оставляла желать лучшего. Карфаген продавал нищим племенам любой товар в обмен на другой, весьма ценный и ликвидный — рабов. Молодая колония нуждалась в рабочей силе и галлы (африканцы, иберы) охотно продавали как пленных из других племён, так и задолжавших местным богачам соотечественников.
Осталось разобраться с банкирами. Здесь ситуация несколько иная. Запад Средиземного моря в то время, за небольшим исключением (этруски и Тартесс) богатством не отличался. Поэтому карфагенские банкиры работали на Востоке. Но своим сородичам в Тире они были не конкурентами, а скорее страховкой. Вести дела в Александрии или любом другом восточном городе из Карфагена было сложно — слишком далеко, морская дорога займёт немало времени, а передавать информацию (и тем более материальные ценности) по таким маршрутам иным способом, кроме как на кораблях, в античности было невозможно. Тем не менее, клиенты финикийских банкиров к карфагенянам всё же обращались. Более того, банкиры из Тира подобному вмешательству в их епархию вовсе не мешали. И у них были на то веские причины.
Дело в том, что Тир и прочие старые финикийские города располагались в слишком уязвимом месте. Ассирийцы это доказали на практике, захватив их и потребовав полного подчинения (и, разумеется, огромной дани). Впоследствии Тир захватит и разрушит Александр Македонский. Зачем же держать там все денежные средства? Кстати, Александр оказался крайне недоволен мизерной добычей, которая ему досталась в оккупированном Тире. Хитрые финикийцы за время осады успели всё сколько-нибудь ценное (и не только золото с драгоценностями, но также банковские документы, долговые расписки и т.п.) вывезти морем в тот самый Карфаген. Карфаген для финикийских банкиров стал бесценным неуязвимым сейфом, где в случае чего можно было сохранить материальные и прочие активы. Таковым он и задумывался изначально, а карфагенские банкиры страховали своих ближневосточных коллег.
Кроме того, Карфаген, поскольку в нём изначально не было собственного традиционного производства, стал ещё и технологической испытательной площадкой. Здесь впоследствии будут опробованы передовые по античным меркам сельскохозяйственные практики. В этом мегаполисе впервые в истории будет освоено массовое производство дешёвого товарного ширпотреба. На верфях Карфагена, несмотря на отсутствие поблизости источников древесины (в отличие от Тира, рядом с которым росли знаменитые ливанские кедры), наладят поточное кораблестроение — на привозном лесе. В общем, для Финикии Карфаген стал в том числе и неким аналогом Кремниевой долины для США. Этим и объясняется его стремительный взлёт, сопровождавшийся быстрым ростом населения.