Поведися Чернобоже по наши надежды.
Порядися Чернобоже во черны одежды…
Пьяная дружина гремела песней. Каменные своды зала отзывались раскатистым эхом. Во главе стола на чёрном троне восседал тот, кому посвещалась древняя песнь. Тот, кто привык к обществу мёртвых, но теперь, по воле судьбы, пировал с живыми.
С другого края стола сильнее всех рвали глотки два товарища. Один широкоплечий детина, кузнец, чьё тело покрывало множество татуировок — все сплошь знаки богов земных миров. И второй, поджарый, жилистый лучник, с озорным огоньком в глазах.
У кузнеца на груди зажгло кожу. Он заглянул под рубаху и замер, песня больше не лилась с его уст. Сознание вмиг стало ясным, будто и не бражничал вовсе этой ночью.
— Что с тобой, Военег? — притянув друга к себе, спросил раскрасневшийся лучник.
— Обожди, Мстислав, здесь где-то Макошь. — отвечал кузнец, осматривая глазами зал.
— Шутишь? — недоверчиво вскрикнул товарищ.
— Тихо ты! — цыкнул здоровяк и оттянул ворот рубахи. — Смотри сам.
Мстислав уставился на светящиеся четыре ромба на груди друга — оберег Макошь, потер глаза кулаками, после решился коснуться символа.
— Жжется!
— Так а я что говорю, здесь она. — полушепотом прохрипел кузнец.
Оба товарища, не сговариваясь, поднялись с мест и пошли вокруг длинного стола в разные стороны. Кузнец все время пригибался, стараясь спрятаться за спинами пирующих, но с его габаритами сделать это было весьма трудно.
Один из захмелевших воинов заприметил крадущегося Военега и полез обниматься.
— Дружище, ты самый лучший кузнец во всех мирах! Такой меч мне добрый выковал, сам об чужую плоть точится. Можно я тебя расцелую?
— Отвяжись, не до тебя сейчас. — отпихнул воина здоровяк и осекся, впившись глазами в дородную женщину, медленно идущую вдоль стены. Она постоянно озиралась, перешагивала через спящих и старалась не выходить из тени. И вот глаза ее встретились с пристальным взором кузнеца, оба замерли.
В этот миг справа от Макошь, словно из воздуха появился Мстислав с уже натянутой тетивой.
— Вот так гости! Что забыла в наших краях? — озорно прозвенел вопросом лучник.
Таиться нужды больше не было и Макошь шагнула вперед, обращаясь напрямую к главе пиршества:
— Здрав будь, Чернобоже.
В зале моментально стало тихо, все взоры уставились на пришлую.
— Ты еще поклоны мне бить начни, толстозадая. — брезгливо бросил владыка Нави. Зал грохнул смехом, Макош сверкнула глазами, но стерпела.
— Дело у меня к тебе есть, с глазу на глаз поговорить хочу. — заискивающе пролепетала пряха судеб.
— Здесь говори, от дружины не таюсь. Это вы у себя шептаться привыкли.
Макошь замешкалась, попыталась отыскать глазами кузнеца, но его уже не было за столом.
— Говори или убирайся! — рявкнул Чернобог.
Пряха глубоко вздохнула и выпалила:
— В мир идет Триединый.
— Иди ты к Хорсу, толстозадая, со своей паранойей!
— Это не паранойя! Я сама видела, когда пряла, у людей судьбы тремя лучами расходиться расходиться стали. Мы оба знаем, что это значит.
Все присутствующие в зале знали, что это значит. Не забылось даже за сто лет то позорное бегство из родного мира. Помнилось, как жгли людей привязанных к идолам, как святоши, прикрываясь учениями о добре, истребляли целые народы. У каждого из дружины в прошлом остались реки крови, унесшие своими потоками самых близких и любимых людей.
Помнил и Чернобог, как земные князья отрекались от веры предков, ради выгодных союзов. И как вспыхнул ярким светом камень Алатырь и тут же погрузился во тьму, запечатывая навсегда проход между мирами.
Кто-то в зале с тоски затянул спокойную, нагоняя тем самым еще больше воспоминаний о тех трагических днях.
— От меня ты чего хочешь? — стальным голосом спросил владыка Нави. — Не уж то союза? Не того переговорщика Сварог отправил, или кто там у вас сейчас за главного?
Макошь молчала, и нелепо переминалась с ноги на ногу.
— Да ты никак в тихую пришла, а, толстозадая? — Чернобог нарочно подчёркивал оскорбление фигуры, чтобы пряха перестала мнуться и начала говорить. Хоть и божественных кровей, а все одно — баба.
Макошь очередной раз сверкнула глазами и тут же потупилась, но говорить начала:
— Есть среди твоих людей кузнец один, всеми богами отмеченный, вот бы его отправить разузнать, вдруг где новый проход открылся?
И вправду, на теле Военега свободного места не было, даже клеймо Триединого на плече имелось. Потому и ценен он, как никто другой в этом зале. И не только в зале, а во всем этом мире. Любую силу кожей чувствует.
"А уж не обмануть ли меня вздумало Правье братство?" — мелькнуло в голове тёмного владыки: "Без Военега нагрянут толпой солнцеликие. Тем более, что силушки уже поднабрались, жервенные камни сплошь кровью залиты.". Вслух же сказал:
— Вот что, дорогуша, за предсказание благодарствую, но мои люди, не будни, чтобы за любым идти, кто поманит. Без тебя разберемся, а теперь проваливай, или хочешь остаться и с воинами порезвиться? Они у меня толстых жуть как любят, приласкают всей толпой.
Дружина снова грохнула хохотом, кто-то начал свистеть и улюлюкать. Лицо Макош перекосила перекосила злоба, но связываться с темным отребьем богиня не стала и молча удалилась из зала.
Только пряха исчезла за дверью, Чернобог велел позвать Военега.
— Слышал толстозадую?
Кузнец утвердительно кивнул.
— Как не крути, права баба. Если проход открылся, то его надо найти, но и надолго отпустить тебя не могу, сам понимаешь, мутят что-то Правьи дети, спали их всех солнышко!
Кузнец снова кивнул.
— Сходи к нашему оборотнику, пусть волком тебя перекинет, сколько успеешь обойти, столько на сегодня и хватит. А дальше думать будем.
Только закончил говорить, как в разговор вклинился юркий Мстислав:
— Я с ним пойду, в случае чего, хоть один из нас вернётся.
Чернобог сдвинул брови:
— Ты же понимаешь, кто из вас двоих вернуться должен?
— Само собой, для того и прошусь с ним.
Что-то настораживало владыку Нави в этом лучнике. То ли бестактность, то ли готовность добровольно пожертвовать собой, будто белые мозги ему промыли. Те то любят своим людям внушать, что долг каждого посвятить себя правому делу, забывая добавить, что кровь и страдания — неиссякаемый источник их божественной силы.
Поразмыслив еще немного, Чернобог отпустил Мстислава с кузнецом, но следом тайком отправил еще двоих. Времена такие, что верить никому нельзя.
Уже утренние лучи робко заглядывали в башню владыки Нави, а отряд так и не вернулся. Куда все подевались? Правьи схватили? Пытают? Топят в небесной воде, высыобождая чистую мощь? Вопросов много, ответов нет.
По-хорошему, поднять бы дружину и надрать все солнечные задницы. Но где там? Воины валяются по углам, а из богатырского у них остался только храп.
Бездействовать Чернобог не мог, не в его это природе. Пройдясь еще несколько раз по залу, он резко развернулся и тяжёлыми шагами загрохотал по коридору в сторону крыла кудесников.
В комнате сидел только старый оборотник, он склонился над дощечкой и старательно вырезал мало кому понятные знаки. Тёмный владыка с порога налетел с вопросами:
— Ты чем людей опоил? Почему не вернулись? Сколько действует зелье? Чародей поднял от дощечки серое морщинистое лицо и без намёка на страх отвечал:
— Отвар мой действует до утренний зори.
— А дальше что?
— Трансформация.
— Ты не мудри, враз душу выну и в серый туман заброшу!
Старик скривил рот, нахмурился, посмотрел на повелитель и начал объяснять, тщательно подбирая слова:
— Сперва тело вытягивается, морда сплюскивается, все это доставляет нестерпимую боль. А после человек падает в забытии.
— На долго?
— Часов на десять, не меньше.
— Ты им то сказал об этом?
Старик потупил взгляд и промямлил:
— Они не спрашивали. Если бы вовремя вернулись, я им другого бы отварчика плеснул, заснули бы крепким сном, а пробудились уже людьми.
— Да как же ты.. — Чернобога захлестнула ярость, он размахнулся и со всей силы ударил кулаком по шкафу с крынками, отчего те полетели на пол. Вонючая жидкость зашипела и задымила на камне, от чего оборотник тяжело закашлялся и рванул к окну.
Немного усмирив свой гнев, владыка Нави отдал приказ: всем чародеям явится в главный зал немедленно! Задыхающийся чародей кивнул, но Чернобог этого уже не видел. Ноги несли его подальше от несчастного старика, чтобы ненароком не удавить этого кудесника.
Дошел до главного зала, опустился на трон и крепко призадумался: "Неспроста люди исчезли сразу после прихода Макошь. Нельзя было отправлять малую группу искать портал. Много навоюешь в волчьей шкуре? ". Сколько себя не кари, а сделанного не воротишь.
Из тяжёлых дум Чернобога вырвали явившиеся чародей
Один за одним бесшумно, словно призраки, они заходили в зал и становились возле трона. Первыми шли заклинатели мёртвых, за ними погодники, после оборотники, а замыкали шествие лекари-травники. Всего шестнадцать человек.
С такой армией много не навоюешь, но в руках кудесников сила не малая. Если с умом подойти, то город взять можно, а большего мне требовалось.
Чернобог окинул взглядом собравшихся и неспешно начал речь, стараясь скрыть ту бурю эмоций, что рвала в клочья душу:
— Знаете зачем я вас собрал?
Ответа не последовало.
— Заходила давеча клуша толстозадая, лепетала что-то про Треидиного. Я ее, конечно, послал, но отряд волков-оборотней отправил на разведку. Только вот не вернулся никто. Что скажите?
Чародеи продолжали безмолствовать.
— Отмолчаться не выйдет, спали вас всех солнце!
— Что ты от нас хочешь, владыка? — проскрипел самый дряхлый старец. — Про портал не ведаем, никаких знаков про то не на земле, ни на небе. Отряд же твой сейчас валяется где-то в беспамятстве, раз до зари не явился.
Это уже я слышал, задери вас Хорс, только почему пропали пропали они сразу после визита Макошь?
Ответа на это, естественно, не было. И это сильно бесило владыку. Он вскочил с трона, прошёлся вдоль старцев, остановился возле заклинателей мертвых:
— Вы, сколько кладбишь за час поднимите?
— Четыре, может и больше, это как пойдет.
— Как пойдет. — передразнил старца Чернобог. — Нужна армия! А у вас "как пойдет". Идите и поднимите хоть всю округу, сегодня пойдем на Первоград! Посмотрим, как они нам обрадуются.
Заклинатели удалились. Весь следующий час владыка придумывал и обсуждал план с оставшимися. В итоге взял с собой погодников, а лекарей с оборотниками оставил в крепости, чтобы присматрели за похмельными воинами и лечили их отварами. Мертвяки, конечно, хорошо, но и живой резерв нужен.
Армия из местных покойников шагала вперед без устали. Со стороны зрелище было не для слабонервных. На свежих трупах пузырилась и лопалась кожа, от чего смрад стоял нестерпимый. Совсем старые скелеты то и дело рассыпались, тут же сами по частям собирались и продолжали свой путь. Для богов такое нашествие большой угрозы не представляло, а вот людям грозило страшной и мучительной смертью.
К вечеру показались белые стены первограда, сплошь украшенные защитными символами. Но сегодня от них мало пользы, сам тёмный владыка ведёт в бой свое войско.
На дозорной башне вспыхнул сигнальный огонь, но никто не вышел на встречу мёртвым, видимо готовят засаду, чтобы напасть со спины. Но какое дело покойникам, с какой стороны на них нападают. У них цель одна — рвать на части любого, кто попадётся под руку.
Чернобог махнул рукой и смрадное войско рвануло вперед. Перед мертвыми мордами захлопнулись городские ворота, но зомби этим не остановить. Они вставали друг другу на плечи и лезли на стены. Меньше чем через час вся толпа вломилась почти без боя на главную площадь. Но дальше пройти не смогли.
Мертвяки ходили вокруг и тыкались в невидимые препятствия, отходили и снова тыкались. На грязную армию теперь эта толпа походила слабо.
В центре площади стоял огромный жертвенный камень, с которого только что сняли окровавленое тело парня, и его место тут же заняла девушка, смело шагнувшая вперед. В ее тело жрецы вонзили железные крюки и медленно стали выдерать куски живой плоти. Сила нескончаемый потоком лилась в богов Прави, которые стояли тут же, взявшись за руки.
Девушка кричала не человеческим голосом полным боли, но даже не пыталась встать с камня. Вот она сила убеждения солнечных в действии.
— Убить ее! — рявкнул Чернобог, и заклинатели тут же отдали приказы мёртвым лучникам. Сотни зачарованных стрел засвистели в воздухе, но защита выдержала. Следом ударили молниями погодники, но громовержец Перун лишь слегка улыбнулся, и удар сместился в сторону нападавших. К вони разложения добавился запах горелой плоти. Снова засвистели стрелы, но купол устоял.
В этот миг солнце последний раз взглянуло на площадь и закатилось за горизонт. "Посмотрим, как вы без своего светила справитесь" — ухмыльнулься Чернобог и рубанул что есть мочи своим мечом. Защита дрогнула, а владыка все бил и бил. Новый залп стрел спокойно прошил купол и обрушился на людей, высвобождая огромную посмертную мощь, которую тут же рванул на себя владыка Нави. Но поток чуть-чуть до него не дошел, вспыхнул синем огнем в воздухе и исчез. "Это когда правьи так научились?" — мелькнула в голове мысль, но развить ее Чернобог не успел. На площадь неспешной колонной пришло незнакомое войско. Впереди на телегах ввезли клетки с пленными, за ними небольшой отряд, после на носилках внесли одноглазого гиганта, позади которого двигались основные силы.
Колонна остановилась. Чернобог успел высмотреть в одной из клеток кузнеца Военега. Многие знаки на его теле светились разными цветами, а на щеке ярче всех пылал синим цветом новый символ. Краем глаза владыка тьмы успел заметить, как Стрибог обратился ветром, но чужая грубая сила швырнула его на землю. Значит кудесники у пришлых тоже не лыком шиты.
Носилки с гигантом опустили на площадь. Он поднялся на ноги и загремел могучим басом на всю площадь:
— Этот мир мой! Убирайтесь или умрёте!
"Что-то не похож ты на Триединого." — подумал Чернобог, а вслух сказал:
— Здравствуй божественный брат, как же ты вовремя появился. Поговорим?
— Не о чем говорить, чужак!
— Ну как же не о чем? С тобой стоят живые этого мира, а со мной мёртвые. Разве можно их оставить без упокоения?
— Можно, раз встали по чужому зову!
Чернобог тянул время, как мог, мысленно проклиная Макошь и ее пророчество. Нитка у нее тремя лучами разошлась, ну надо же. Вот тебе и три силы на одной площади встретились.
Правьи тоже времени зря не теряли, жрецы ножами на людях вырезали символы, пробуждая самое сильное чародейство — силу крови. Вся извергаемая мощь текла к одному лишь Перуну, остальные боги Прави взявшись за руки создавали малый защитный купол вокруг своей последней надежды. Но приказа лучникам зомби никто не отменял, и град стрел накрыл мучеников.
Окровавленные тела медленно опускались на площадь, но Чернобог больше не тянулся к посмертной мощи, что сгорала в воздухе синем огнем, нет, он вырывал души из умирающих тел, которые тотчас начинали носиться по площади, заволакивая все серым туманом.
Новый град стрел полетел над площадью, но уже в чужаков, и стреляли явно не зомби. Людские войско Прави сжималось кольцом вокруг площади. Засадные дружины запоздало стянулись на битву. Строй пришлых отшатнулся всего на миг, но этого хватило, чтобы Чернобог, окружённый призрачным туманом рванул к клетке с кузнецом и вырвал дверь с петель.
Обессиленеый Военег тянулся рукой к повозкам и стонал:
— Наши, там наши.
Но времени на спасение всех не было. Владыка, вместе со спасенным растворился в призрачном тумане и покинул проклятый город, место чужой битвы.
Добравшись до крепости, Чернобог наконец-то вздохнул спокойно. В главном зале сидела трезвая дружина. Завидя своего повелителя, воины повскакивали с мест. Кто-то забрал обессиленного Военега, остальные наперебой сыпали вопросами. Но владыка Нави только отмахнулся:
— Все войны из-за глупых баб, не слушайте их никогда. И удалился в свои покои, чтобы спокойно все обдумать. Рано или поздно местный божек может нагрянуть сюда. Хорошо, что Военег теперь и его силой отмечен.
