Это случилось давно, но даже сейчас я иногда вспоминаю то летнее утро, пустую улицу и страх, от которого сердце замирало в груди.
Всё началось раньше. Мне было лет шесть, когда отец вернулся однажды домой с большой корзиной. Он улыбался и мы, дети, конечно поняли, что случилось что-то хорошее. "Угадайте, что в ней?" - спросил он.
Мы стали угадывать, перебивая друг друга, и каждый хотел оказаться первым, но угадала я, внезапно даже для самой себя крикнув: "Собака!"
Папа заулыбался ещё шире и опустил корзину, на дне которой сидел рыжий щенок немецкой овчарки, с вислыми ушами и хвостом-морковкой.
Мне нравилось гладить его лоб, когда он запрокидывал голову и старался лизнуть мою ладонь.
Он остался у нас. Конечно, о том, чтобы держать собаку в квартире, не могло быть и речи, но он жил у нас, пока не повзрослел. Когда же достаточно окреп и подрос, отец отвёз его на дачу - охранять. Он сам жил там подолгу, а если бывал в отъезде, то мы приходили кормить нашего сторожа. Он всегда был самым умным и понимал нашу речь. Он рос, и мы тоже.
Начальная школа тянулась нескончаемо долго, средние классы прошли скорым шагом, старшие классы пролетели словно последнее лето. Я поступила в университет и нашла работу. Вставать приходилось безумно рано, чтобы успеть на электричку. Я училась, работала и не особенно думала о будущем. Просто жила.
Однажды папа уехал на смену и я пошла покормить собаку. Странно, но пёс не вышел встречать меня. Я позвала, но никто не пришёл. По дорожке мимо сарая и грядок я добежала до дальнего конца участка, и, уже возвращаясь, увидела его. Оказалось, я прошла на расстоянии ладони от него и не заметила. И, даже увидев, в первое мгновение не узнала, хотя и поняла всё.
Мёртвые становятся словно неодушивлённые предметы, они выглядят так, словно никогда и не были живыми. Невозможно, глядя на них, поверить, что это те же существа, которые двигались, дышали, радовали нас и радовались вместе с нами.
Я помню, что кричала, но подруга, которая ждала меня снаружи, как оказалась, даже не услышала крика.
Это случилось не то осенью, не то ранней весной - не помню, сколько точно прошло времени после.
Однажды утром я приехала на работу, на трамвае добралась от вокзала до остановки и шла пешком по пустым улицам залитым по летнему ярким, рассветным светом. Вокруг не было ни души. Часов пять утра. Ещё немного прохладно.
Я подошла к перекрёстку двух однополосок и увидела, что прямо посередине лежит огромная собака. Я замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась. Он лежал, словно сфинкс, вытянув мощные лапы и глядя куда-то в сторону. Он словно ждал кого-то.
Чтобы обойти его, мне пришлось бы потратить минут двадцать, а до работы оставалось буквально метров двести. Он лежал так спокойно, что я решила рискнуть.
Я двинулась вперёд, сдерживаясь, чтобы не побежать. Я чувствовала, как сердце бешено бьётся в груди, во рту у меня пересохло, я дышала мелко и часто.
С детства я помнила, что ни в коем случае нельзя показывать собаке страх, иначе она нападёт, и я старалась, но, думаю, получалось у меня плохо. Я шла словно фарфоровая кукла: ноги и руки едва слушались.
Когда я пересекла перекрёсток, пёс вдруг мягко поднялся, догнал меня в несколько шагов и пошёл рядом.
В этот момент у меня в голове не осталось, кажется, ни одной мысли. Я начала молиться.
Пёс был здоровый, его хребет был мне по пояс. Я чувствовала бедром мягкое прикосновение его шерсти.
Но, кроме страха, одна мысль всё-таки билась в моём сознании: этот пёс был той же породы, что и наш погибший, он тоже был немецкой овчаркой. Правда, всё сходство на том и заканчивалось: наш был куда меньше и другой расцветки, этот же - огромный, с седыми подпалинами, с чёрными пятнами на лапах.
Он двигался удивительно мягко. Я украдкой скосила на него глаза, но пёс только трусил рядом, подстроившись под мой шаг. Он будто сопровождал меня. Мелькнула мысль "Может, потерялся?" Но как я могла помочь ему? Это ведь не котик, которого можно взять на руки и отнести домой! И как он поведёт себя в следующую секунду? Что, если бросится?
Я пыталась представить, позволит ли он мне свернуть в сторону, думала, что, вдруг, кинется или последует за мной?
Но я не могла идти и дальше, прямо, вместе с ним - мы оказались у ворот места, где я работала. Я повернула... и пёс просто потрусил дальше, не прибавив и не убавив шаг, не оглянувшись. Я вошла в ворота тоже не оглядываясь, тяжело дыша, сбитая с толку, совершенно не понимая, что произошло.
Я была напугана, но, странное дело, откуда-то всё это время во мне сидела уверенность, что пёс не нападёт. Голос логики вопил, что собака может кинуться, но внутри я знала, что нет. Пока мы шли бок о бок, и даже тогда, когда я только подошла к перекрёстку, я чувствовала, что он не тронет меня.
Намного позже я снова и снова воспроизводила в памяти вид этого странного зверя, я искала сходства с нашим умершим псом, и... не находила.
Мне хотелось бы сказать, я что я ощутила присутствие нашего друга, но нет.
И всё же я отчётливо ощущала, что там, на перекрёстке, этот зверь кого-то ждал.
Может быть, я встретилась ему случайно. А, может быть, мой страх всё испортил.
Или спас меня, так и не позволив положить ладонь между двух острых пёсьих ушей.