mornings are for coffee and contemplation
В детстве каждый из нас познавал мир по-своему – в то время, пока одни играли в условную войнушку во дворе, вторые тихо лепили куличи в песочнице, а третьи открывали для себя новые способы применения мяча, я читал книги под высоким дубом, росшим аккурат с моим домом. Мне нравилось сидеть на траве и изучать новые для меня миры под веселый смех моих сверстников – «завоевателей» и вопли девчушек, убегающих от настырных пацанят с мячом в руках. Это приводило мой еще неокрепший мозг в состояние, отдаленно напоминающее эйфорию.
Родным подобное мое времяпрепровождение напротив не нравилось – стойкое влечение к книгам и идущее рука об руку вместе с ним нежелание уделять время построению дружеских отношений сыграли решающую роль в негативной оценке моих увлечений матерью (“к чему тебе все эти книжки, иди лучше погуляй с ребятами во дворе!”) и доходившему порой до выбрасывания и сжигания книг резкому отрицанию реальности происходящего отцом (“ты у меня не ботаник, черт подери! займись полезным делом или выучи уроки, на худой конец!”).
Видимо, мои отличные оценки по многим предметам, кроме разве что физической культуры (отсутствие желание в совокупности с присутствием астмы и взаимного вежливого общения с преподавателем сыграли свое дело) и изобразительного искусства (преподаватель наотрез не понимал моих анатомически точных рисунков из учебника по биологии) не послужили хоть сколько-нибудь весомым аргументом для отца и матери, и оттого смирение с их “негодованием” осталось для меня наиболее комфортным способом существования в стенах родительского дома.
Поиск отношений дружеского характера не являлся для меня первостепенной задачей, а построение отношений романтических не входило в мои планы на ближайшие пару десятков недель вплоть до самого окончания школы (или даже чуть дольше).
Спустя много лет - прошло уже немало времени с окончания мною школы и покидания школьных стен - я наконец сумел отпустить гнев и злобу на родителей за их иррациональное возложение на мои плечи своих непомерных амбиций, которые не были воплощены в жизнь своевременно и тянулись тяжелым грузом вплоть до появления у меня хоть какого-то мышления.