Я всегда люблю посидеть в этом дворике, возвращаясь домой с покупками. Как-то уже сложился у меня такой особый ритуал – недалеко от дома вечерком спокойно отдохнуть на скамеечке в тени старых елей и просто подумать о чём-то не очень уж важном, но своём… Здесь почти никто не мешает. Разве только изредка подсядет какой-нибудь подвыпивший прохожий, надеясь найти собеседника или собутыльника. Но я в таких случаях теперь просто молча встаю и ухожу. Ну староват я уже для рукопашных разборок… Да, и конечно, здесь часто бывают дети – ведь рядом игровая площадка с песочницей.
Вот и сегодня пришла девчушка лет пяти. Странным сразу показалось то, что я не увидел поблизости никого из старших. Она сначала поздоровалась со мной и сразу же залезла в песочницу со своей «посудой» лепить «куличики». Где-то через полчаса она встала, отряхнулась, снова подошла ко мне и спросила: «Дедушка, а почему вы сидите один? Где ваша бабушка?». Я честно ответил: «А у меня теперь нет бабушки. Она умерла». Девочка, потупив взгляд, снова спросила: «Её убили?». Я сказал: «Нет. Она очень сильно болела. А почему ты так спросила?». Девчушка серьёзно, как-то по-взрослому, проговорила: «А потому, что у нас в Донбассе людей часто убивали». У меня сжалось сердце и к горлу подкатил огромный ком: «Так ты с Донбасса?». Девочка молча кивнула.
«Но почему ты гуляешь одна? Как тебя зовут и где твои родители?». И тут этот рано повзрослевший ребёнок, видимо проникшийся ко мне доверием, начал рассказывать. Её зовут Валя. Одна она гуляет потому, что они переехали сюда к дедушке и бабушке только позавчера и она никого из сверстников во дворе ещё не знает. Мама с бабушкой сейчас пока дома купают младшего братика, а дедушка уехал в сад. «Да и чего тут у вас бояться-то – ведь здесь же не стреляют» – спокойно подытожила она. Дальше рассказала, что это папа настоял на том, чтобы они уехали в Россию, пока он воюет. Когда закончится война, папа за ними приедет и они вместе вернутся в Донбасс. Потом рассказала, как при обстрелах сначала было очень страшно, но постепенно все даже привыкли и вовремя уходили в подвалы. Девочка обо всём говорила спокойно, уверенно и серьёзно. Не все взрослые так могут.
Тут к нам подошла миловидная русоволосая женщина лет тридцати и, поздоровавшись, с малороссийским акцентом стала укорять девочку: «Валя, ну что же ты к дедушке пристала?». Я ответил, что как раз напротив, мы с девочкой очень приятно общаемся и я уже многое о них знаю, живу рядом и не нужна ли какая-то помощь. Она сказала, что их здесь приняли очень хорошо и нужды ни в чём семья не испытывает. «Спасибо Вам всем и за всё! Главное – чтобы поскорей всё это закончилось и Вадик (муж) вернулся к нам живым и здоровым. А потом и мы с ним все вместе – снова вернёмся в Донбасс. Там работы невпроворот, надо снова на ноги вставать и жить дальше» - заключила женщина. И ведь понимаете, не было никакого нытья, жалоб и пафоса в речах ни у ребёнка, ни у мамы. Просто какая-то давняя усталость в голосе и свежая светлая надежда в глазах, что всё, наконец-то, будет хорошо!
ДА БУДЕТ ТАК!
Благодарю за внимание!
Спасибо Всем за то, что сумели найти в себе силы и время дочитать всё до конца, дорогие мои сегодняшние Читатели и будущие Подписчики! Если понравилось – ставьте палец вверх, а лучше – подпишитесь, если Вас это не затруднит. И, конечно, для меня будут очень ценны Ваши мнения в комментариях.
С уважением, автор.