Дед Семен ходил словно в воду опущенный. Он не хотел ни с кем говорить. Молчал все время, и только было слышно, как он тяжело вздыхал. Зинаида уже несколько раз звала его поесть, но он отказывался, говорил, что не голоден. У дочери, глядя на отца, сердце кровью обливалось. В один момент Мишка, ее сын, прибежал и рассказал, что дед разговаривал с фотографией бабушки. Гладил ее и говорил:
- Маня, милая, ненаглядная моя, возвращайся скорее, плохо мне без тебя.
Мать неважно чувствовала себя в последние дни. Жаловалась на боли в желудке, есть не могла. Зина с мужем и детьми приехала перед выходными, а матери совсем плохо стало. Отвезли ее в больницу, положили на лечение. А отец сник, ходит по дому сам не свой.
- Зин, когда к мамке поедете?
- Завтра будем ехать домой, заедем узнать, как она там. Ты не переживай, пап. Все будет хорошо.
- Конечно, дочка, конечно, все должно быть хорошо. Вылечится мамка твоя и вернется домой.
На следующий день Зина собрала детей, только выходить, а отец стоит одетый, с авоськой в руках.
- Пап, ты куда собрался?
- Я вместе с вами поеду. Увижу маму и обратно на такси доберусь.
- А в сумке что, пап?
- Это мамкин платок пуховый, ей прохладно будет, накинет. И малины ей свежей набрал. Может, поест хоть немного.
- Господи, папа. Ну как ты на такси приедешь? Остался бы дома. Завтра Вася собирался к матери, с ним поедешь.
- С ним тоже поеду, дочка.
Взяв в руку авоську, дед Семен зашагал впереди всех к машине. Всю дорогу он молчал. До самой палаты, где лежала жена, не проронил ни слова. Как зашел, увидел ее, лицо тут же посветлело, и он впервые за несколько дней улыбнулся.
- Маня. Милая моя, как ты? Голубушка моя, дом совсем без тебя опустел.
Лицо Марии тоже расплылось в улыбке.
- Сема, хороший мой! Ты приехал? А я уже думала, что ты забыл меня совсем.
Встреча их была такой трогательной, что женщины, лежавшие в этой палате, даже прослезились. Не выдержала и Зинаида. Вытерла рукавом набежавшие слезы и проворчала:
- Ну что вы, ей богу. Словно век не виделись.
- Так мы никогда на столько дней не расставались. Время было послевоенное, голодное. Все делились друг с другом чем могли. У нас семья была большая, семеро детей. Продуктов на такую ораву не напасешься. А было это ранней весной. Однажды на уроке и упала я в обморок от голода. Сема дал мне свою краюху хлеба. Вот тогда и вспыхнула между нами искра. Любовь у нас была с седьмого класса. С тех пор никогда и не расставались, только когда Сему в армию призвали.
Дед Семен сидел на стульчике рядом с кроватью и держал жену за руку. Поглаживая его руку, она кратко рассказала историю их любви, которая уже столько лет не гаснет в их сердцах.
- Дочь, вы поезжайте. Детишки тоже устали, небось. Я с мамкой посижу. Во двор с ней тихонько пойдем, прогуляемся. А попозже приезжайте за мной, я останусь у вас на ночь и завтра с Васей поеду домой.
- А как же Зойка-то? Кто за ней посмотрит, если ты останешься?
- Так я Серафиму попросил приглядеть за ней.
- Пап, и когда ты успел договориться с ней? Вот хитрец, -засмеялась Зина.
Побыв немного с матерью, Зина с мужем поехали домой, пообещав, приехать за отцом позже. Жили они недалеко от районной больницы.
На следующее утро из деревни приехал Василий, сын Марии и Семена. Он встретился с лечащим врачом матери. Расспросил о лечении, которое ей назначили. В коридоре он столкнулся с сестрой.
- Здравствуй, Вася.
- Здравствуй, Зин. Что случилось? Чем взволнованна?
- Ой не знаю, Вась. Отец пропал.
- Как пропал?
- Договорились, что с утра приедем к матери. Я встала, тихонько делами занимаюсь, чтобы его не разбудить. Детей отправила во двор. чтобы не шумели. Завтрак поставила на стол, открываю дверь в комнату, а его нет. Кровать заправлена. Миша уехал на работу. Тане велела за младшими смотреть, а сама сюда. Ты у матери был?
- Нет. Не успел еще. Я как приехал, Сергея Михайловича, заведующего отделением, встретил в коридоре. С ним поговорил. Потом с лечащим врачом переговорил. Сейчас шел к мамке. Батя у нее скорее всего.
Войдя в палату, они не поняли сначала, что происходит. Больничная койка матери была пуста. Женщины, лежавшие с ней в одной палате, столпились у окна. Одна из них, вздохнув, произнесла:
- О такой любви книжки нужно писать и фильмы снимать. Через столько лет смогли пронести свое светлое нестареющее чувство.
Подойдя к окну, Василий и Зинаида увидели своих родителей, которые, держась за руки, медленно шли по больничной аллее.