Вся округа была в шоке от смерти местного врача Никиты Еремеевича. Учитывая нахождение рядом с его телом трупов двух огромных зверообразных и волосатых существ - сомнений в том, что к ним вернулись эти грозные и смертельные монстры, уже не было.
Прощались с Никитой всем селом. За ним приехали родители и увезли хоронить его на родину. Никто не ожидал такой трагедии, люди не знали, что друг другу сказать.
Особенно был обескуражен и винил себя во всём Герасим... Его спрашивали: "Почему же вы не позвали ещё кого на помощь?" Он мотал головой с широко раскрытыми глазами и разводил единственной рукой...
-Не понимаю...- говорил он, - ребята... Не понимаю... Как буд-то что нашло на нас с ним... Да ведь и не думал я, что их так много окажется. В тот раз пристрелили же всех, убёг один Никодим. Откуда эти-то взялись? Я думал: пара-тройка упырей, не больше. А они как полезут со всех сторон... Не поспевал я, ребята... Виноват, ох виноват... Старый дурак!
Герасим горестно хватался единственной рукой за голову и, согнувшись на табурете пополам, охал.
Переживал и Глеб Никифорович, что не досмотрел за интерном и втянул его в это дело. Он тоже в момент прощания что-то говорил, благодарил молодого врача за помощь, но голос его дрожал, и ладони взмокли. Глеб Никифорович так же понимал, что оборотни где-то рядом, и чувствовал, что всё это - только начало...
После прощания мужчины села собрались и стали обсуждать, что же теперь делать. Стало совершенно ясно, что и смерть Людмилы, и смерть Агафьи, что ушла искать телёнка и не вернулась - их рук дело. Мужчины размышляли: вернулся ли среди них и Никодим, или это совсем другие?
Глеб Никифорович был уверен, что Никодим среди них, Герасим же в темноте его не разглядел... Тут кто-то вспомнил про проклятого предателя Лаврентия... Как он там? Ведь оборотни должны быть ему благодарны: он выкрал младенца, внука главаря стаи. Навещают, наверное, его, подкармливают...
-А ну-ка, мужики, айда посмотрим, как там иуда Лаврентий поживает? - предложил вдруг кто-то, - заодно и спросим его, что он знает и слышал. Не может он не знать о них, наверняка к нему заходили.
-Только надо с ружьями! - спохватился другой, - Вдруг их там застанем? Надо засаду у его дома сделать! Выследить, кто к нему шастает? Кто-нибудь, да шастает!
-Дак с ружьями теперь везде надо ходить, я так понимаю, - промолвил чуть пришедший в себя Герасим, - Особенно вечером. Они теперь, не поймёшь, из-за какого угла выпрыгнут...
Все не пошли, но пошли четверо: трое охотников и Герасим. Они осторожно подошли к дому Лаврентия, разделились по парам и спрятались с двух сторон избы в высокой, годами не кошенной, дворовой траве. Стали ждать...
Прошёл час, всё было тихо. Тут один из охотников - Игнат - предложил подлезть к окну и подсмотреть, есть ли в доме кто? Сам же и полез и попытался что-то разглядеть в пыльном, крест-накрест забитом окошке Лаврентия. И только он хотел отойти от слепого окна, ничего не разглядев в сплошной темноте комнаты - в окошко через пыльное стекло глаза в глаза на него уставилось какое-то заросшее волосами детское личико... Игнат ахнул и отпрянул...
-Мужики... - шептал он, пытаясь с ошалелыми глазами изобразить им что-то жестами, - мужики, там...
Он не знал, как это назвать. Игнат совершенно не ожидал увидеть там заросшее рыжими волосами детское лицо.
-Мужики, там оно... Чертёнок какой-то, ей Богу... Мужики, я не понял, кто это...
Охотники поняли, что в доме кто-то есть. И ждут они не зря. Снова сползлись в густой высокой траве и стали обсуждать план действий. Двое предлагали забежать и расстрелять нелюдя. Герасим понимал, что в избе, кроме ребёнка, могут быть ещё и взрослые особи, которых, возможно, так просто расстрелять не получится. Да и стрелять дитя было ему не по сердцу, тем более он знал, что это может быть ребёнок главного врача, украденный когда-то... Он был против стрельбы. Игнат же, после лицом к лицу увиденного, вообще не мог прити в себя и только твердил:
-Чертёнок, мужики, ей Богу...
Посовещавшись ещё раз, решили действовать так: привяжут к ручке двери верёвку и дёрнут. Если не будет открываться - выломают дверь. И, в зависимости от того, кто выйдет в дверной проём - и будут действовать. Если взрослая особь - стрелять без промедления и жалости, если "чертёнок" - то попытаться схватить. Они так рассудили, что если в доме есть взрослые - малышу выйти в открытую дверь они не позволят. Следовательно, если "чертёнок" покажется в дверях - он дома один, нужно брать.
Так и поступили. Старая и гнилая дверь держалась на соплях и поддалась с первого раза. Открыв её, мужики отбежали и присели в траву. Долгое время никого не было. И вдруг из-за косяка выглянуло смазливое чумазое детское личико, заросшее шерстью. Герасим, подозревая, что это - сын Глеба Никифоровича, начал ему уськать и насвистовать, постепенно подходя ближе и наблюдая за реакцией. Ребёнок, не долго думая, быстро скрылся из виду.
Вслед за ним ломанулись двое. В доме раздались крики, детские визги, был слышен грохот падающих лавок и стола. Наконец охотники вынесли испуганного мальчишку, взяв его голыми, изрядно покусанными и расцарапанными руками. "Чертёнок" шипел и извивался.
Было принято решение закрыть его на время в сарай к одному их охотников. И оставить дежурить у дома трёх бойцов с разных сторон. Ну, теперь-то они точно знают, что оборотни сюда вернутся, ведь здесь - их кровиночка... Мужики притаились и стали ждать...
