( у кого хватит сил прочитать)
Беда тому, кто вдруг проявит слабость,
Беда тому, кто не такой как все.
Для лучшего, толпы опасна зависть.
Ты не Христос, чтоб гибнуть на кресте.
Сергей Елесов 27.08.2009.
ЧАСТЬ I
Вы часто читаете мои посты и поражаетесь достигнутым результатам. Здорово? Да, сам знаю, что неплохо. Знаю, не каждому дано. Знаю, есть чем гордиться. Знаю, что самомнение завышено. Я вообще о себе знаю много. Не всегда таким был. Родился в глухой деревне в 30 километрах от ближайшей остановки автобуса. К совершеннолетию некоторые мои ровесники уже входили в стадию алкоголизма. Я рос слабым, забитым, с затянувшимся детским энурезом. Рос без отца в неполной семье. Группа риска по законам психологии. Но, с природой не поспоришь. То, что было заложено, прорвётся. Главное не сдаться до срока.
1978 год, я курсант элитного училища ВДВ. Только что исполнилось 20 лет. После построения меня вызывает замполит батальона. Подполковник 42 года, по кличке «хитрый лис». Зашли в кабинет.
- Я уже не первый раз наблюдаю, как Вы дискредитируете авторитет командира. – начал он наше общение.
Обвинение для военного, надо сказать, серьёзное. Подвести под отчисление - пара пустяков. Копнут чуть поглубже, отец сидел, дед сидел. Статьи убойные, уголовные. В анкете нет, в автобиографии тоже нет. При массовой проверке пропустили, при индивидуальной всё всплывёт. Отчислят в на раз-два. Оправдываться? Не вариант. Задавит и должностью, и авторитетом.
Мне 20, ему 42. Он перед собой видит ребёнка. Я вспоминаю деревенского кота. Дикий, здоровый, красивый. Каждый день ворует цыплят. В деревне это смертный приговор. Кто поймает – убьёт. Поймать не могут. Попался мне на лестничном пролёте. 10 лет ребёнку, котяра всё понял и испугался. Если бы он начал сопротивляться, я не справился бы с ним. А он струсил.
Психологией я заинтересовался в 6 лет. К 20-ти уже приличный стаж. Мозг фиксировал любую информацию на эту тему.
- Задавайте вопросы, на них сложнее отвечать!
Эта фраза Штирлица мгновенно всплыла в мозгу.
- Разве можно дискредитировать то, чего нет? – спросил я.
Вряд ли подполковник этого ожидал. Замялся. Не готов вот так сразу ответить.
- О каком авторитете идёт речь? – спросил я. Первого рода, второго или третьего?
Этот приём описан в любом учебнике психологии. Действует безупречно. Вы меняете тему. Переключаете мозг собеседника с невыгодной для вас темы на ту, в которой вы сильнее его. А я точно в этой сильнее. И он еще не понял, в какую ловушку попался.
В суворовском училище мне попалась книга Дмитрия Волкогонова «Этика советского офицера». Прекрасный учебник по общей и военной психологии. Я его несколько раз перечитал. Книга лежала у меня в тумбочке. Вопрос был оттуда. Издание редкое. Подполковник книгу не читал. Я это давно понял. Иначе бы он с нами себя вел по-другому.
Всего двумя вопросами я уже положил его на лопатки. Но, если не развить тему, он вернётся к своей.
- Мы говорим об авторитете личных отношений или об авторитете, носителя нравственных ценностей? – продолжаю я.
У меня за спиной двухлетний курс этики и эстетики лучшего среднего учебного заведения на тот момент – Минского суворовского училища. Любимый ученик жены начальника училища – преподавателя этики и эстетики. Я еще и забыть ничего не успел. Тема начала развиваться. Около часа мы пообщались. Если мой монолог вообще можно было назвать общением. Подполковник слушал, с середины беседы что-то стал записывать на листе бумаги. Когда закончил писать, дослушал очередную мою мысль и протянул листок мне. Это была рекомендация в партию.
Я до сих пор помню глаза деревенского кота. Страх – плохой советчик в битве за жизнь. Струсил – хотя бы беги, но не сдавайся.
***
ЧАСТЬ II
Сентябрь 1988 года. Я иду домой после суда офицерской чести. Впереди ещё парткомиссия дивизии, где мне объявят строгий выговор с занесением. Надо сообщить жене, что снимут с должности. Она поймёт, что не будет новой трехкомнатной квартиры, о которой давно мечтала, моего скорого повышения в должности и звании. Я знаю, что она сильно огорчится, но не подаст вида, только еще больше соберётся и спросит:
- Чем я могу тебе помочь?
Когда весь мир идет на тебя войной, она из тех женщин, которые встанут за спину и будут подавать патроны.
За спиной у меня уже 8 лет офицерской службы. Я уже сумел теоретически «расколоть» такую проблему, как «дедовщина» и решить её на практике. Этот опыт попал в директиву Командующего ВДВ. У меня лучшая рота в дивизии по состоянию воинской дисциплины. До меня в течение 12-ти лет с неё сняли всех командиров именно за её состояние. Мои водители водят автомобили лучше всех в дивизии, они стреляют лучше, чем разведрота дивизии. Я единственный, кого снимают с этой должности не за работу, хотя я уже всех начальников давно «достал» своим скверным характером, исключительно собственным мнением и абсолютной независимостью. Появился повод, не стали разбираться, отработали по формальному признаку. 8 лет это много, начинать карьеру сначала сложно, это мало кому удавалось.
Позади работа по 12-16 часов в сутки, по полгода без выходных, иногда неделями по 20 часов ежедневно до «песка в глазах» от недосыпания, иногда и по 48 часов без перерыва. Как я люблю иногда повторять:
- Если у вас проблема, то 16-часовой рабочий день, полгода без выходных и вы «закрыли» любую проблему.
Я еще не знаю, что снимут меня с понижением на две ступени, хотя такого наказания нет в Уставе. Я еще не знаю, что меня уберут из профессии и навсегда. Я еще на что-то рассчитываю и планирую. Отступать уже умею, а вот сдаваться я так и не научился.
Я, конечно, понимаю, что могу всё исправить. Есть ресурс, но что-то меня удерживает. И пока я иду домой к жене. Навстречу попадается сослуживец, здоровается за руку:
- Зря ты так. Надо было сдержаться. Крест на карьере поставил.
Я усмехнулся. За ним в ста метрах я увидел полковника из штаба ВДВ. Он принимал активное участие в снятии меня с должности. Когда мы поравнялись, я поприветствовал его и бросил фразу:
- Вам просил передать привет …. – я называю фамилию его друга и бывшего командира.
Он даже не стал спрашивать, какая у меня связь с этим персонажем.
- Давай мы снимем помощника начальника службы полка и тебя переместим на эту должность. Он без специального образования, работает плохо, с дисциплиной проблемы.
- Спасибо! Я сам решу свои проблемы. – это был мой ответ, закрывший окончательно путь к отступлению.
Я ни на что не рассчитывал. Это был «контрольный выстрел». Проверил, как работает этот ресурс. Его нельзя было так просто растрачивать. И уж тем более, я мог это сделать напрямую. Личный друг генерала Маргелова, человек, обязанный мне жизнью единственного сына, любую мою проблему «закрыл» бы одним звонком в штаб ВДВ. Вот только не принято было в этой семье делать так карьеру, даже личную. Но мне бы не отказал.
Я шел домой, нес жене одну из самых неприятных новостей в её жизни. Я ещё не знал, что когда уволятся мои сержанты, новые командиры не смогут удержать воинскую дисциплину в лучшей при мне по этому параметру роте. Я ещё не знал, что меньше, чем через год треть роты сбежит из расположения части и, переночевав в соседней деревне, придёт жаловаться начальнику политотдела. Что снимут с должности очередного командира роты. Самого молодого и самого перспективного за всю её историю. Что на эту должность в течение года так и не найдут кандидата, оставив командовать ей в должности зама, снятого командира. Я ещё не знал, что лишатся должностей или вообще будут уволены командир полка, и часть его заместителей.
Я ещё не знал, что мои бессонные ночи, многочасовые рабочие дни, проведенные на службе выходные, результаты, достигнутые такой работой и воспитавшие и закалившие мой характер, сформировавшие во мне абсолютную уверенность в себе, уже через год дадут результат.
Я ещё не знал, что служить мне осталось 6 лет и 4,5 месяца. Я ещё не знал, что впереди меня ждёт головокружительная карьера в новой профессии. Я ещё не знал, что те, кто меня снимал с должности, уже через 4 года по статусу будут занимать должности ниже моей. Только чудо спасло их от того, что они не стали моими подчинёнными.
Я ещё не знал, что меня будут уговаривать, без экзаменов поступать в академию. Я ещё не знал, что кадры отклонят представление на меня к ордену за достижение в службе, по формальному признаку – нахождение менее года в должности. При трёх повышениях в должности в год, уложиться в этот параметр было невозможно.
Я ещё не знал, что окажусь единственным офицером технической части, которому после проверки проверяющие накроют стол за свой счёт. Скромный и в узком кругу, но за свой.
Я ещё не знал, что всего через три года каждый офицер технической службы ВДВ, получая предписание на проверку любой из частей дивизии, будет обязан прибыть в мою часть познакомиться со мной и пожать мне руку.
Я ещё не знал, что меня перестанут проверять из-за бессмысленности этого мероприятия.
Я ещё не знал, что, родившись в глухой деревне в 30-ти километрах от ближайшей остановки, получу в подарок шикарную трёхкомнатную квартиру в элитном исполнении всего в 22 километрах от Невского проспекта.
А пока я шел домой и ничего этого не знал. Мог бы смалодушничать, попросить помощи. Я имел на это право и знал, что никто не откажет. Я её попросил, через 9 месяцев. Меня уже несколько раз хотели повысить, но блокировали кадры. Не снято взыскание. Только через год. А в полк пришло новое штатное расписание и новая должность в нём. Как раз под меня. Все с этим согласны, но ждать еще три месяца нельзя. Стали оформлять другого офицера, сильно некомпетентного. Вот тогда я «включил» ресурс. Надо было выиграть эти три месяца, не более. Специально бы не поехал решать проблему. Пустил бы на самотёк. Но, по центральной аллее полка навстречу мне шёл начальник отдела кадров дивизии. 9 месяцев назад он, председатель парткомиссии дивизии клеймил меня позором и вынес наказание – выговор с занесением. Я поприветствовал его.
- Вам просил передать привет ….
- А Вы кто ему?
- Приемный сын.
- Как же ты так? Что у тебя?
Я изложил проблему. Он ответил, что ничего нельзя сделать. Раньше, чем через год такое взыскание, ни за какие заслуги не снимут. Такие правила. Ушел думать. Но документы кандидата через него не прошли. Сначала неприлично долго где-то лежали, затем озвучили вердикт, образование претендента не соответствует должности. Надо оформлять другого кандидата. Все вздохнули с облегчением. Мой срок взыскания к этому времени вышел и стали оформлять мои документы. То, что у меня идентичное образование с отклонённым кандидатом никого не смутило.
Если вы все вздохнули с облегчением при этом известии, разочарую, «на дыбы» встал секретарь парткома полка и командир полка тоже отнёсся к этой новости крайне негативно. А у меня в этот момент случился отпуск. Не подпишут документы, нет должности. Немного разочарованный ситуацией уехал к родителям жены. Всё, что мог, сделал. Тесть выслушал мою историю. Неожиданно называет имя и отчество секретаря парткома. Я подтверждаю. Тесть писарь во втором отделе военкомата – все призывники прошли через него. Как оказалось и мой секретарь парткома тоже. Портить отношения с тестем в его деревне никто не рискнул. А с командиром полка вопрос решился проще. Начальник отдела кадров полка, откуда меня сняли, оказался другом командира. Дал очень хорошую характеристику мне. Вернувшись из отпуска, я начал новую карьеру.
Склады, учёт материальных средств, документооборот, планирование производства от перспективного на 10 лет, до ежедневного – база этих знания оттуда. Судя по результату, я очень эффективно использовал это время для своего обучения. По оценке моего руководства в штабе ВДВ специалиста такого уровня подготовить невозможно. Результаты недостижимы даже на этапе планирования.
Чтобы ничего этого не было, мне достаточно было смалодушничать и согласиться с предложением полковника из штаба ВДВ, так удачно попавшегося мне на пути. И я бы сейчас всем рассказывал, что такое ЕЁ ВЕЛИЧЕСТВО СУДЬБА!
А получилось - НЕ СУДЬБА! Вот такая бывает не судьба.
***
ЧАСТЬ III
14 сентября 1999 года. Пришёл на работу. Я исполнительный директор Областного центра комплексной утилизации техногенного сырья. Холдинг 6 предприятий, включая банк и еще два промышленных предприятия на одном из которых «по совместительству» генеральный директор.
В марте 1997 года, когда я устроился сюда завхозом, было всего одно предприятие с рухнувшим циклом, огромными долгами, с неэффективной структурой управления и огромными затратами в технологическом цикле. Не удивительно, что через два месяца перестали платить зарплату. Мои попытки объяснить, что при такой эффективности у предприятия перспектив не будет, закончились предупреждением об увольнении. Вероятно, этим бы всё и закончилось, но …
Начало августа 1997 г. Звонит Президент компании:
- Едешь в командировку в Новосибирск. Ликвидируют полк ПВО. Срочно надо утилизировать технику. Мой заместитель тебе всё объяснит. Срок командировки – месяц.
Естественно никто ничего мне про утилизацию никогда не рассказывал. На следующий день мы с заместителем Президента были в Новосибирске. Только там я узнал, что часть находится в тайге в 20 км от Томска. Для Сибири это недалеко. В части я узнал, что работать буду один, так как мой начальник едет с той же задачей в Красноярск. Первое, что он сделал - напился. Военных это не удивило. Они его уже хорошо знали. Вручил мне 100 $ из той 1 000 $, что получил на командировку, забрал весь инструмент, печать предприятия и без инструктажа отбыл на свой объект в Красноярск. Объяснять, что своих денег я с собой практически не взял, наверное, излишне. Сюрпризы на этом не закончились. Это были первые объекты коммерческой утилизации, т.е. никакого опыта и документации на эти работы не было.
Надо было провести опытную утилизацию каждого объекта (ракеты, пусковые установки, транспортно-заряжающие машины, пункты управления, оборудование для обслуживания и заправки, энергоустановки и всё это еще с содержанием драгоценных металлов), комиссионно прописать это в актах опытной утилизации, утвердить в органе Министерства обороны, затем, исходя из этих расчетов, получить счёт на оплату, оплатить долю Министерства примерно 10 000 $. После этого получить документы на передачу техники и приступить к утилизации. По окончании, отчитаться о проделанной работе по фактическим результатам.
Всё это под контролем командира части и вышестоящего органа управления, находящегося в Новосибирске. В это время еще на что-то жить питаться, купить тёплую одежду к зиме. При этом печать в Красноярске, а я в 20 км от г. Томска с 100 $ ничего не знающий об утилизации вооружения и военной техники и сырья, содержащего драгоценные металлы. Понятно, что за месяц эту работу не сделать, а во второй половине октября в Сибири неожиданно может наступить зима. Зимней одежды я не взял. Но мне повезло, она задержалась дней на 10. Вернулся я в Санкт-Петербург 6 декабря. Проведя первую коммерчески успешную утилизацию ВВТ в стране. Единственную помощь, которую смог оказать Президент – прислал через десять дней еще 100 $, правда, потом он дважды забирал все заработанные мной деньги.
Вы сможете в этой ситуации найти решение? Скорее нет. Вариант, что кто-то мне за свой счёт поможет, не прошёл. У меня на руках не было документов на передачу техники, которые я мог получить после оплаты доли Министерства обороны, а оплатить мог, только после опытной утилизации каждого объекта. Потому что этой работы никто еще не делал и ни у кого не было данных о содержании металлов в объектах утилизации. Проблема усугублялась еще тем, что лот был неделимым. Чтобы получить технику даже на опытную утилизацию, оплачивать его надо было целиком. Оплата целиком - это однозначно нерешаемая задача даже для меня. 100$ - на них я еще мог вернуться домой на поезде, впроголодь, но вернуться. Через два дня у меня не было и этой возможности.
У меня было преимущество. Я один из самых высококвалифицированных специалистов технической службы в Вооружённых Силах. Эту «кухню», весь документооборот по учёту и отчётности я знал великолепно. Как «разбить» лот в Новосибирске и «связать» его в Москве я знал. Но через неделю закончатся деньги. Мне надо в Новосибирск, там жить, договариваться. Затем обратно и так много раз. Мне надо в Красноярск сделать дубликат печати. Это всё деньги. У Президента их нет, он через две недели пришлёт еще 100$, это всё. Остальное на свои, в том числе и зарплата. Тёплой одежды я не взял. Плановый срок командировки был всего месяц. Это еще достаточно приличные расходы. Надо было найти решение. И я его нашёл.
6 декабря вернулся в Санкт-Петербург, проведя впервые в стране коммерчески успешную утилизацию военной техники. То есть я еще и прибыль получил. Это не удалось даже производителю этой техники Концерну «Антей». Позже мне один командир части, впечатлившись эффективностью работы, своим решение отдал контракт «Антея».
И вот я наконец-то в Санкт-Петербурге, понимаю, что надо уходить от такого «эффективного» руководства. Тем более, что на производстве четыре месяца все без зарплаты, не рассчитались с Министерством обороны за контракты за уже прошедший год. Новые на 1998 год не подписывают. Рассчитывать на зарплату явно не стоит. Жена у меня не работает, и не будет работать. И я ушёл с предприятия.
Президент несколько дней по много часов уговаривал меня вернуться. Надо отдать должное ему. Я редко стесняюсь выражать свои чувства и обидеть собеседника для меня не проблема. Он не обиделся. Пригласил на совещание. Оказалось, весь менеджмент уже давно сбежал. Остались только производственные рабочие и брат Президента компании. Он увеличил мне зарплату на 75%, спросил, какую я хочу должность. Согласился оформить меня заместителем по производству. Причина, по которой я пошёл на такой риск – очень интересная тема. Утилизация сырья, содержащего драгоценные металлы.
Была одна проблема. Долги рабочим и долги Министерству обороны за прошлые контракты. Сроки вышли. Дали отсрочку ещё до марта. 25 000 $, не очень большие деньги, но их нет. К тому же я неприятно удивлён, вся собственность уже заложена, все друзья уже прилично вложились в бизнес, даже бывшие сотрудники плюс долг перед бюджетом 300 000$ - это кредит Правительства области, как учредителя и его надо вернуть. По новому закону госструктура должна выйти из состава собственников коммерческого предприятия.
Но, срочно, чтобы запустить цикл на следующий год, надо «всего» 25 000$ и их нет. Понятно, что не найдут. Можно опускать занавес. Я сажусь в машину и еду на блошиный рынок. У меня есть мысль. Глаз выхватывает подходящий мне ларёк. Спрашиваю хозяина. На моё счастье он на рынке. Делаю ему предложение. От такого отказаться он не может по определению. И он даёт денег по залог уже заложенного имущества Президента. Это не важно. Важно, что цикл запущен.
Рабочих я уволил. Разложены и неэффективны. За месяц набрал других в 2 раза дешевле и в 3 раза эффективней. Президент нашёл сбыт, я создал структуру, которая очень эффективно отработала и мы получили первую предоплату под поставки в $2 млн. Быстро закрыли предоплату и через пару месяцев получили еще $2.5млн. К этому времени Президент уже успел купить банк. Обратно на предприятие потянулись друзья. Деньги, как вода стали утекать. $2 млн. могли исчезнуть за пару недель без следа.
Приходилось блокировать очень много проблем с неадекватным использованием денег и неадекватными решениями. Холдинг разрастался вместе с проблемами. У меня в работе более 100 государственных контрактов по утилизации от Калининграда до Хабаровска, от Мурманска до Волгограда. Как генерального директора одного из заводов, в конце июня 1998 года приглашают на заседание Правительства Санкт-Петербурга.
- С учителями сейчас рассчитываться не будем. Рассчитаемся в следующем году, когда будет гиперинфляция.
Эта фраза, Председателя комитета финансов Игоря Артемьева, иллюзий не оставила – скоро сильнейший кризис в экономике. Свои деньги я спас мгновенно, позвонив жене сразу после совещания. Деньги предприятия тоже удалось сберечь. Остановил отгрузку готового сырья. Что смог, конечно. Всего через три месяца оно подорожало в рублях 4 раза.
На рынок выбросило много высококвалифицированных специалистов. Удалось недорого сформировать структуру управления. Высококвалифицированный начальник отдела маркетинга обошёлся мне в 5 000 рублей всего. Результат – рентабельность продаж по некоторым видам сплавов выросла от 3 до 17 раз в долларовом эквиваленте. Не удивительно, что Президент, переведя зарплату сотрудников в рублёвый эквивалент по докризисному курсу, за первые четыре месяца кризиса увеличил мою в 3 раза в долларовом эквиваленте, в рублёвом это было более чем в 10 раз.
Прекрасно! К 1999 году я был выжат, как лимон. Это было заметно и внешне. Один из сотрудников подошёл ко мне и наедине предложил пригласить ко мне профессора Военно-медицинской академии, специалиста по иглотерапии. Принёс кушетку в кабинет. От сильнейших стрессов началось очаговое облысение и пропал сон.
Первые три сеанса не дали результат. Когда на четвёртом сеансе мой организм среагировал на терапию, профессор облегчённо вздохнул. Сказал, что у всех уже на втором сеансе есть результат. Спросил про сон, дал антидепрессант, для восстановления сна. По ¼ таблетки. Не помогло. Сон стал появляться после приёма двух таблеток.
Я уже стал понимать, что аппетиты Президента и его команды растут быстрее моей эффективности, но надежда была. Друзей от денег я «отрезал». Но, врачи однозначно потребовали менять работу. Не привык я сдаваться и вполне готов был еще побороться. Много сил и интеллекта вложено, хотя мозг уже выдал информацию – к началу 2000 года возникнут проблемы. Придётся кредитоваться, протянем еще год. После этого при такой финансовой политике всё рухнет. Не очень хотелось в этом участвовать. Надо было принимать решение. Характер требовал бороться, интеллект – пора заканчивать. Я трижды уходил с предприятия, но Президент всегда находил аргументы меня вернуть.
На этот раз сам я не мог принять решения. Жалко такой работы, да и надежда еще не угасла. Зашёл к знакомой цыганке.
- Три раза уже уходил, легко вычислила она, на четвёртый уйдешь. Не беспокойся. Насколько плохо жил до сих пор, настолько хорошо будешь жить дальше. У тебя новый этап в жизни. Ангелы-хранители очень сильные.
Выслушал. Цыганка, конечно не авторитет. Нашёл квалифицированного экстрасенса.
- Сейчас не надо уходить, деньги потеряешь и ничего не приобретёшь. Где-то 15 сентября, максимум 15 октября. Не беспокойся у тебя впереди ровная и спокойная жизнь. Президент принимает решения на основе эмоций – шансов у него нет.
14 сентября, я уже знаю, что это последний мой рабочий день. Надо писать заявление. Я выдохся, понимаю, что многое из сделанного относится к категории невозможного. Мне надо отдохнуть. У жены четвёртая степень рака. Мы давно были в ссоре. Не было времени остановиться, поговорить, помириться. Она точно этого не заслужила. Цыганка намекнула ещё в мае, что она умрёт в этом году. А рак мы обнаружили только неделю назад. И я знаю, что она скоро умрёт, всего через 7 недель. Мне надо провести это время с ней.
В кабинет заходит начальник отдела кадров. Протягивает приказ Президента компании о моём увольнении по собственному желанию. Как удачно совпало. Я даже не успел написать заявление.
Впереди ровная и спокойная жизнь. Не всегда ровная и спокойная, но все циклы замкнулись достаточно благополучно. И я давно уже ни о чём не беспокоюсь. Чувствую себя джокером в колоде. Кто-то всё равно вытащит эту карту, усиливающую любую комбинацию. Как сказал мне один маг:
- У породистой собаки нет шансов быть брошенной. Кто-то сразу подберёт.
Однажды, во время затянувшегося периода поиска новой работы, финансовый директор крупной компании спросила меня, почему бы мне не поискать работу попроще. Я сразу не нашелся, что ей ответить. Ответил чуть позже, объяснив, что от выбора сделанного тобой зависит результат. Иногда необходимо и на крест взойти. Через несколько дней написал это стихотворение, ответ моего коллеги на которое опубликован в начале статьи. Эпиграф к статье - это рецензия на это стихотворение.
Иисус
Александр Всеволожский
Когда, распятый на кресте,
Копьем пронзенный умирал,
В своей священной чистоте
Грехи людские искупал.
Когда сторонников сердца
Вид казни страшной разрывал,
Из-под тернового венца,
Смешавшись с кровью, пот стекал.
Когда твой дух изнемогал
И путь заканчивал земной,
Своих убийц ты побеждал
И вечный обретал покой.
Народ в духовной чистоте
Как прежде о тебе скорбит
И ты, распятый на кресте,
И мир у ног твоих лежит.
17.11.06