Хотите читать с начала? Вам сюда
С трудом протиснувшаяся в дверной проем одутловатая пенсионерка Опилкина огорошила доктора едва ли не с порога:
- Илья Николаич, мне больше не к кому обратиться, тока вам и могу рассказать, не доверяю я энтому квадратному майору… Его ить не было в ту минуту в парке-то, а я была, значитца, аккурат по тропинке шла к остановке… Ну, к энтой, как ее… троллейбусной.
- Во-первых, здравствуйте, Евстолия Фотиевна, - решил слегка задуть пышущее негодование местной Мисс Марпл доктор. – А, во-вторых, у меня сейчас нет ни минуты свободного времени, чтобы с вами это обсуждать, уж извините. Давайте ближе к цели вашего визита. Как самочувствие?
Наткнувшись на докторский игнор, как слепой – на урну посреди дороги, Опилкина оперлась о стул, на котором обычно сидят пациенты, занесла над ним свое левое бедро, чтобы усесться, но так и застыла, словно вдруг засомневалась – нужно ли ей это.
- Вы чаво!… Подозревают ить вас, наскоко я в курсе. Энтот квадратный майор тока про вас и спрашивал. Тока про вас, ни про кого больше. А я знаю, что энто не вы взрывчатку подложили. В кабриолет энтого, который выскочил… Из кабинета вашего, значитца…
Ниночка при этих словах прыснула в кулачок, на что пенсионерка на нее строго посмотрела.
- И многие... подозревают? – чувствуя, как внутри поднимается волна негодования, готовая вот-вот выплеснуться наружу, спросил Илья. – Ну, что я подложил взрывчатку… в машину Барсукова.
Пенсионерка, наконец, уселась на стул, расправляя многочисленные складки как на лице, так и на одежде, при этом мимоходом бросив медсестре:
- А ты, милая Ниночка, вместо того, чтоб, значитца, в кулачок сморкаться, выпиши-ка мне кавинтон форте и варфарин, как обычно. И времечко-то не теряй, тама люди ждуть.
- Так что вы мне хотели сообщить? – поинтересовался доктор, закрепляя манжету тонометра на плече пациентки.
Зыркнув глазами по сторонам, словно в кабинете их могли подслушать, местная Мисс Марпл начала полушепотом:
- Такого диковинного пса я у нас во дворах не видала, ей-богу. Морда умная, белая, уши… срыжа, висят, лапы здоровенные. Одним словом, красавец! Мужику-тось позвонили на мобильник, он пса-то и отпустил… Гад ползучий… Пес-то как помчится на меня, как помчится… Меня чуть не опрокинул, я потом с полчаса корвалолом да молитвами спасалася. А хозяин явно бутафор, явно. В парике, то бишь.
Пока накачивалась манжета, Илья взглянул на медсестру:
- Ты что-нибудь поняла?
Та решительно замотала головой.
- Ну… какие вы непонятливые… оба, - недовольно пробурчала Опилкина, подстегнув собственное давление минимум на 40 мм. – Я же вам объясняю, мужик с собакой в парке гулял, в парике и очках – явно был артистом… Первый раз я видела и его, и собаку евонную… Красивушшую! Загляденье просто!
- И что? При чем здесь взорванный джип? – спросил Стерхов, начиная терять терпение. – Пусть загримирован, пусть собака красивая, у нас тропинки не купленные, платить за прогулки по ним не надо. Мало ли собачников у нас?! Мог и из соседнего двора кто-то забрести.
- Дак вы ж слово мне не даете сказать! Ироды! Я же говорю, ему позвонили, он сразу собаку и отпустил. Она помчалася на меня… Чуть не уронила. А мужик-то исчез куда-тось. А потом взрыв-то и грянул. Но я уж дома была, корвалолом отпаивала себя. Он взрывчатку и подложил, как пить дать!
- Откуда у вас такая уверенность? – спросила Ниночка, выписывая рецепты. – Может, он побежал свою собаку догонять.
- Дак собачка-то отвлекла мое внимание, чтобы энтот, значитца, в парике, свое темно дело и сделал. Он ее специально отпустил! Я же говорю, отвлекающий, этот… как его, маневр.
От напряжения на лбу пенсионерки выступили капли пота. Чтобы не усугублять ситуацию, Стерхов почти приказал:
- Раздевайтесь, Евстолия Фотиевна, мне вас послушать надо.
Опилкина сначала взглянула с недоумением на доктора, дескать, я тебе такое рассказываю тут, распинаюсь, можно сказать, а ты, бюрократ эдакий, знай свое требуешь... Потом вздохнула тяжело и принялась расстегивать кофточку.