Через него девочки перебрались на новую солнечную полянку и к огромному облегчению увидели подружку, присевшую на корточки у полной корзинки белых грибов. Она хитро и самодовольно улыбалась, а солнечные зайчики скользили по траве вокруг, запрыгивали на плечи, перебегали на лицо и замирали искорками в светлых волосах.
- Ты почему не отзываешься? – возмутилась Яна.
- Я вас не слышала, – соврала Вика, – а ещё здесь грибов много. Она поднялась с корточек, кивнула на полную корзинку и надменно спросила:
- А что там у вас?
Девочки не успели ей ответить. Из глубины леса послышался пронзительный детский крик:
- Мам!
Все трое обернулись на звук. Сквозь стволы берёз и густой подлесок ничего не было видно.
- Мама!! – послышалось снова. Горько, пронзительно-жалобно где-то в чаще леса ребёнок звал маму. Девочки переглянулись.
Ветер продолжал шуметь высоко в кронах берёз, птицы перелетали с ветки на ветку с весёлым щебетом, солнце играло золотыми нитями в изумрудной траве.
Только Марго собралась похвастаться ярким подосиновиком, найденным в овраге, как крик повторился совсем близко. Девчонки обернулись.
На краю овражка на фоне тёмных стволов прогалины стоял мальчик лет пяти. Одет он был в светлую крестьянскую рубаху с мешковатыми, широкими рукавами и штаны, заправленные в кирзовые сапоги.
Мальчик взволнованно дышал, тёр кулаком то нос, то щёку и растерянно оглядывался.
- Эй, – первой опомнилась Яна, – малыш, ты потерялся?
Словно испуганный зверёк, мальчишка бросился назад, спотыкаясь, хватаясь за землю, цепляясь широкими рукавами за ветки.
- Мама! Ма-ма!! – разносилось по лесу.
- Эй, подожди, – кинулась за ним Вика.
Не теряя времени, Марго и Яна рванули следом.
Крик резал уши, заставлял сжиматься сердце. В этом жалобном плаче слышалось столько страха, детского горя и тоски, что ноги сами несли вперёд, на помощь и утешение этому малышу.
Сквозь этот крик слышался треск веток и шорох высокой травы. Марго бежала быстро, за ней едва поспевала Яна, а Вика, судя по звукам, была шагов на десять впереди.
Прыгнуть через поваленный ствол, удержать равновесие, спружинить и мягко приземлиться, придержаться рукой за шершавую кору, скользнуть между кустов, закрыть локтём лицо от хлёстких веток, перепрыгнуть корягу, широко шагнуть и резко увернуться от возникшей на пути берёзы, оттолкнуться от низкого пенька и миновать гигантский муравейник… Тело реагировало само, Вика зорко смотрела лишь на один шаг вперёд, даже не пытаясь рассчитать траекторию, она доверялась инстинктам и своему подсознанию. Теперь она понимала, о чём говорил ей Лёшка…
Только мальчик, как ни странно, двигался быстрее. Его крики удалялись и глохли. Но Вика упрямо продолжала бежать. Остановилась она только, когда, в прямом смысле, влетела в толстый ствол липы на самом краю глубокого, заваленного буреломом оврага. Обняв руками дерево, она пыталась выровнять дыхание и с удивлением разглядывала местность.
Из красно-коричневой глины противоположного склона торчали клочья чёрных корней, косматыми прядями с них свисал сизый лишайник. Сквозь переплетения ветвей, корней и почерневших от старости упавших стволов, едва виднелось дно оврага.
Ветер стих. Солнце будто скрылось за тучей, или его лучи заблудились среди густых крон кряжистых могучих лип.
- Карра-гач! Карра-гач! – нарушила тишину пролетевшая мимо сорока. Вика только сейчас осознала, что детского крика она больше не слышит. Уши заложило, кровь застучала в висках, а сердце глухими ударами снова принялось сбивать дыхание с ритма.
Сумрачный и затихший лес обступил девушку плотной стеной. Оторвав взгляд от валежника, Вика глянула на противоположный склон и крепче вцепилась в могучий ствол липы.
На той стороне оврага, среди деревьев с выпирающими из земли корнями, похожими на лапы гигантских пауков, стояла такая же почерневшая, чуть покосившаяся избушка. Стояла на точно таких же вцепившихся в землю, или наоборот пытающихся вылезти корягах, с узловатыми, жутко скрюченными корнями.
Позади послышался треск и топот, и через секунду за Викиной спиной «Мамочки мои», – прошептала Марго. Следом прибежала запыхавшаяся Яна.
Подружки с удивлением и страхом разглядывали самую настоящую избушку на курьих ножках.
- Ого, вот это да, – почти без звука прошептала Яна и ткнула пальцем направо. Вика проследила за её жестом и увидела две тонких жёрдочки, перекинутых через овраг, а на том склоне от переправы до избушки едва намечалась узкая тропинка.
Первым и, может быть, правильным желанием было бежать. Бежать обратно, быстро и не оглядываясь, но ноги будто приросли к земле. А в голове крутилось: «Правда-правда-правда, всё правда. Правда, что Вовка – Леший, правда про русалок, правда про ведьму и Камышовского колдуна».
Против своей воли, вцепившись в Янкину руку, Вика сделала два неуверенных шага, потянула за собой сопротивляющуюся подружку, отпустила её ладонь, с надеждой оглянулась на Марго и, пока здравый смысл не победил тягу к приключениям, быстро добежала до переправы. Настороженно оглядываясь, девчонки поспешили за ней.
Тонкие гладкие стволы упруго прогибались под ногой, качались над пропастью, капризно поскрипывая. Внизу, под острыми кольями торчащих палок сплетался густой сетью валежник, проваливаться сквозь который, наверное, можно бесконечно долго… бесконечно, без шансов выбраться.
- Карра-гач! Карра-гач! – затрещала на высохшем кусте сорока. – Карра-гач! – и пёстрой стрелой метнулась вдоль оврага.
Едва различимая среди густой низкой травы стёжка вела прямиком к домику.
Покосившаяся, но ещё крепкая избушка, из плотно подогнанных небольших брёвнышек, с проконопаченными мхом стыками, с маленьким тёмным окошком и ставнями, стояла к оврагу передом, а к лесу задом, но было непохоже, чтоб она когда-либо поворачивалась. На коньке гордо восседал перевёрнутый, покрытый сажей маленький чугунок, а скаты крыши были выложены глиняными неровными черепками.
Девочки, стараясь не шуметь, обошли избушку и увидели приоткрытую дверь с приставленной к ней шаткой лесенкой из трёх перекладин.
Вика оглянулась на девчонок и вопросительно кивнула. Марго испуганно пожала плечами, а вот Яна, на удивление, согласилась и первая ступила на лесенку, за ней поднялась Вика, а следом, покрутив пальцем у виска, с тяжёлым вздохом отправилась Марго.
Стоило ей переступить порог избушки, как внезапный порыв ветра захлопнул за девчонками дверь. Марго сдавленно вскрикнула, а Янка вцепилась в Викино плечо ледяными пальцами.
- Карра-гач! – прилетела на конёк крыши сорока и, громко цокая коготочками по черепице, начала свою злорадную пляску.
Вика рванулась обратно и, со всей силы толкнув дверь, чуть не вывалилась на улицу. Распахнув дверь пошире, Вика заглянула наверх.
- Карра-гач! – усмехнулась сорока на крыше.
В неярком свете открытой двери и маленького окошка девчонки увидели развешанные по кругу под потолком пучки трав. На маленьком столике у окна была аккуратно расставлена посуда. Две тарелки, большая и маленькая кружка, фарфоровый чайник, пара деревянных ложек, словно кто-то собрался обедать. Только стол был накрыт очень давно, всю посуду покрывала пыльная сеть паутины.
В углу стояла этажерка. На полках тускло поблескивали бутыли и склянки из тёмного стекла с пожелтевшими обтрёпанными этикетками.
В избушке была даже небольшая печка. К её неярко белеющему боку была прислонена палочка с головой лошади – детская игрушка, рядом лежал деревянный меч, и валялся, беспомощно вытянув лапы вверх, сшитый из мешковины медвежонок с большими белыми пуговицами вместо глаз.
- Ои-й, – тихо простонала Марго, – это точно избушка бабы Яги.
- Нет, это избушка ведьмы, – дрожащим голосом ответила Вика.
- У неё был ребенок! – вытаращив глаза, прошептала Яна. – Они здесь вдвоём жили.
- А если этот мальчик… – почти одновременно воскликнули девочки и, зажав рты ладонями, выбежали на улицу.
- Карра-гач! Карра-гач! Карра-гач! – прыгала на крыше сорока. Лес снова тревожно шумел от ветра, сумрак стелился по земле, тёмными тенями выползая из бездонного оврага.
Так… спокойно… девочки, давайте… – Вика судорожно ловила ртом воздух, одновременно пытаясь говорить, – девочки, давайте успокоимся. Если тут кто-то и жил, то очень давно, так?
Бледные от страха подружки кивнули.
- И сейчас здесь никого кроме нас? – Вика смогла взять себя в руки.
- Только мальчик этот по лесу где-то бегает и маму зовёт, – сдавленно выговорила Марго.
- Я думаю, что это призрак, – кивнула Яна.
- Боже мой, – вдруг вздохнула Вика, – мне страшно подумать, что тут случилось.
На глаза Янки навернулись слёзы:
- В давние времена ведьм не особо жаловали. А мальчик – бедняжка, ему же не больше семи лет было…
Марго зябко поежилась:
- Жестоко.
Страх слабел, уступая место пронзительной жалости.
- Пойдём, посмотрим, что там ещё есть? – неуверенно предложила Вика.